Литературный призрак - Дэвид Митчелл Страница 10

Пока закипает вода, просматриваю почту. Несколько заказов на диски — отлично. Счета на оплату — плохо. Пара запросов от постоянного клиента из Нагано по поводу редких пластинок, о которых я никогда не слышал. В общем, макулатура. Совершенно заурядное утро. Пора выпить чашку черного китайского чая. Ставлю очень редкий диск Майлза Дэвиса, который Такэси откопал в коробке со всякой музыкальной всячиной, купленной в прошлом месяце на аукционе в Синагаве.

Это шедевр. «Мне и не приходило в голову» [1]— тут и счастье, и отчаяние. Ювелирная работа сурдиной, звук трубы сфокусирован в один луч. Медная тарелка солнца спряталась за облаками.

Первым покупателем на этой неделе оказался иностранец — то ли американец, то ли европеец, а может, австралиец. Попробуй разбери их — они же все на одно лицо. Короче, долговязый прыщавый иностранец. Но коллекционер настоящий, не праздный зевака. В глазах — искра одержимости, пальцы привыкли быстро-быстро перебирать метровые стопки дисков: так кассир в банке пересчитывает банкноты. Он купил минтовый первопресс «Бурного понедельника» Кенни Бёррелла [2]и «Путешествие в Данию» Дюка Джордана, пластинка 1973 года [3]. Еще на нем была крутая футболка: Бэтмэн облетает небоскреб, а за ним тянется звездный шлейф. Я спросил, из какой он страны. Он ответил: «Большое спасибо». Все-таки европейцам плохо дается японский.

Чуть погодя звонит Такэси:

— Сатору! Как отдохнул вчера?

— Неплохо. С утра — урок игры на саксе. Потом прошвырнулся с Кодзи. Проводил Таро до дому из пивной.

— Чеков на эпические суммы не присылали?

— Нет, ничего особо эпичного. Мелочевка всякая. А ты как провел выходные?

Собственно, ради этого вопроса он и звонит.

— Забавно, что ты спросил! В пятницу познакомился в одном клубе в Роппонги с божественной крошкой!

Даже по телефону почти слышно, как у него текут слюнки!

— Двадцать пять лет!

Для Такэси это идеальный возраст, он на десять лет старше.

— Помолвлена!

А это обстоятельство привносит аромат адюльтера и снимает с Такэси ответственность. «Трахаться только с теми женщинами, которые рискуют больше, чем ты» — таков его девиз.

— Тусовались до четырех утра. Просыпаюсь в субботу днем, какой-то отель в районе Тиёда, одежда — задом наперед. Понятия не имею, как мы там оказались! Тут она выходит из душа — голая, загорелая, капельки стекают по коже! И черт подери — опять хочет!

— Да, райское наслаждение. Вы еще встретитесь?

— А как же, конечно встретимся. У нас же любовь с первого взгляда! Сегодня обедаем во французском ресторане в Итигаве.

Это значит, что сегодня они будут заниматься любовью в итигавском доме свиданий.

— Серьезно, видел бы ты ее попку! Два спелых персичка! Едва коснешься — и сок потек повсюду!

Обойдусь без этих подробностей.

— Так ты говоришь, она помолвлена?

— Ага. С клерком из отдела технологии и производства чернильных картриджей для фотокопировальных устройств компании «Фудзицу». Он знаком со знакомым начальника ее папы.

— Вот уж повезло парню.

— Да нет, все нормально. Никто ж не видал, верно? Из нее получится милая маленькая женушка, бьюсь об заклад. Ей только захотелось немного перебеситься, прежде чем заделаться домохозяйкой на всю оставшуюся жизнь.

Видимо, она и впрямь из ряда вон. Такэси как будто даже забыл, что всего две недели назад пытался помириться с женой, с которой они живут раздельно.

А дождь все идет и идет — вместо покупателей, те сидят по домам. То усиливается, то затихает, то опять усиливается. Телефонные провода потрескивают разрядами статического электричества. Как перкуссия Джимми Кобба в композиции «Синее на зеленом» [4].

Такэси все не кладет трубку. Пожалуй, мне пора вставить словечко.

— А что она из себя представляет? Я имею в виду характер.

— Отменный, — отвечает Такэси так, словно речь идет о новом сорте рисового печенья, — Ну ладно, мне пора. Пойду взбодрю моего агента по недвижимости. А то вообще не шевелится, и дело ни с места. Нет, лучше вылью ушат дерьма на его менеджера. А ты давай там, торгуй как следует, заработай мне побольше денежек. Если что, звони на мобильный.

Вот уж чего я никогда не делаю. Он вешает трубку.

Двадцать миллионов людей живут и работают в Токио. Город так огромен, что никто не знает, где он заканчивается. Он давно уже вышел за пределы равнины и с запада карабкается в гору, а с востока наступает на залив. Город непрестанно перечерчивает свои границы. К моменту, когда очередной путеводитель выходит из печати, он уже успевает устареть. Город раскинулся широко, высоко и глубоко. Непрерывное движение у тебя под ногами и над головой. Люди, эстакады, автомобили, тротуары, линии подземки, офисы, небоскребы, трубопроводы, жилые здания обступают со всех сторон, наваливаются на тебя. Нужно усилие, чтобы сопротивляться этой массе, иначе превратишься в пылинку, в муравья, затянутого в водоворот. В городах поменьше человек может использовать для самозащиты, чтобы отделить себя от других, внешнее пространство. Другое дело — Токио. Здесь человек лишен этого пространства, будь он хоть президент компании, хоть гангстер, хоть политический деятель или сам император. В вагонах метро тела вдавлены друг в друга, несколько рук цепляются за один поручень. Окна квартир смотрят только в окна квартир.

Поэтому в Токио, если хочешь спастись, ты должен создать внутреннее пространство — у себя в голове.

Все решают эту задачу по-разному. Кто-то выбирает физическую нагрузку до боли, до седьмого пота, до изнеможения. Их можно видеть в спортзалах, в оснащенных тренажерами бассейнах. Они же бегают трусцой в маленьких вытоптанных скверах. Кто-то предпочитает другое прибежище — телевизор. Там нарядно и весело, там вечный праздник и не смолкают шутки, а законсервированный смех на всякий случай подсказывает, когда смеяться. Новости из-за рубежа обработаны с тонким расчетом: волновать, но не слишком, а ровно настолько, чтобы дать человеку повод еще раз порадоваться, как повезло ему родиться в своей стране. Под музыку вам объяснят, кого ненавидеть, кого жалеть, над кем смеяться.