От Иерусалима до Рима. По следам святого Павла - Генри Воллам Мортон Страница 10

Сверху мне было видно, что нынешняя мечеть повторяет общие контуры Храма Соломона. Конечно же, архитектурный стиль изменился до неузнаваемости. Как известно, Храм Соломона (он же Первый Иудейский Храм) строили финикийцы [8]. А так как собственной архитектурой они не обладали, то были вынуждены позаимствовать стиль у египтян и ассирийцев. Более поздний Храм Ирода Великого — тот самый, в котором проповедовал Иисус Христос, — несомненно, воспроизводил каноны древнегреческой архитектуры и архитектуры эпохи эллинизма. Это тоже понятно: ведь евреи, как и финикийцы, не создали собственной национальной архитектуры. Любопытно, что и здание мечети, выросшее на месте Иерусалимского Храма, также являет собой пример заимствованной архитектуры. Оно было построено в 688 году по приказу халифа Абд аль-Малика. Однако проектировали его не арабы, ибо арабский народ к тому моменту еще не мог похвастать архитектурными дарованиями. В этом отношении Храмовой горе решительно не везло с застройщиками. Племя Израилево ко времени царя Соломона только недавно вышло из пустыни (минуло всего несколько поколений) и еще не успело приобрести необходимых навыков в строительстве храмов — сам Соломон честно признавался в этом своему подрядчику, царю Хираму из Тира. Аналогичная ситуация складывалась и у арабов, в седьмом веке захвативших Иерусалим и вознамерившихся построить там святилище. Они тоже были людьми из пустыни, которые в архитектуре ничего не смыслили и вынуждены были для этих целей нанимать византийских мастеров.

У многих возникает закономерный вопрос: как же вышло, что весьма обширная территория, да еще в самом центре Иерусалима, пустовала на протяжении нескольких столетий? Действительно, площадь на Храмовой горе оставалась незастроенной — так что арабам-завоевателям не пришлось ничего сносить. Всего и потребовалось, что вымести накопившийся за века мусор, и можно было приступать к возведению преемника Соломонова Храма. А причина заключалась в том, что иерусалимские христиане слишком буквально отнеслись к наказу Учителя. Помните, что сказано в Новом Завете: «Се, оставляется вам дом ваш пуст» [1]. Чтя этот завет, последователи Христа не прикасались к развалинам Храма.

Четвертый век ознаменовался кратковременным правлением Юлиана Отступника, который задумал снова вернуть римский мир к языческому культу. Император развернул энергичную борьбу с «галилейской сектой», как он называл приверженцев христианской религии. Дабы опровергнуть вышеупомянутое пророчество Христа, Юлиан разрешил иудеям заново отстроить Храм Соломона. Это решение, повергшее в ужас всех христиан, вызвало прилив радости и энтузиазма у еврейского народа. Представители диаспоры с ликованием взялись за дело, и до сих пор остается только гадать, почему же получивший всенародное одобрение проект столь бесславно провалился. Казалось бы, строительство ни в чем не испытывало недостатка. Со всех уголков империи в Святую Землю потекли денежные средства и рабочая сила. И тем не менее Храм так и не был восстановлен. Почему? Многие поколения историков пытались разгадать эту загадку, но так и не смогли найти удовлетворительного объяснения. Остается предположить, что произошло нечто необычное. И действительно, у ранних хронистов мы находим упоминания о необъяснимых пожарах и прочих явлениях чудесного порядка. Якобы они настолько напугали иудеев, что те отказались от своей затеи. Современные исследователи готовы принять эту версию. Они полагают, что в ходе строительства открылись подземные туннели, в которых веками накапливались ядовитые горючие газы. Эти газы могли стать причиной таинственных взрывов и пожаров. Как бы то ни было, но работы по восстановлению Иерусалимского Храма были сначала приостановлены, а затем — со смертью императора-язычника — и вовсе прекращены. Безвременная кончина Юлиана (он погиб на поле боя в возрасте тридцати одного года) обернулась крахом заветной мечты еврейского народа.

С того самого момента и вплоть до 635 года христиане сохраняли пустырь на месте бывшей иудейской святыни. В византийскую эпоху сюда свозили мусор со всего города. В результате, когда мусульмане захватили Иерусалим и халиф Омар пожелал взглянуть на место, где некогда стоял величественный Храм Соломона, ему пришлось чуть ли не ползком пробираться сквозь горы мусора. Вокруг царило такое запустение, что даже священная скала Сахра [9]отыскалась не сразу.

В конце концов ее обнаружили погребенной под толстым слоем городских отходов. Халиф произвел ритуальное очищение скалы и велел возвести на этом месте мусульманскую мечеть. Арабы, как могли, исполнили приказ повелителя: на месте древних развалин выросло примитивное здание, в котором древние колонны поддерживали надстройку из деревянных балок и брусов. Пилигрим Аркульф описывал его как «огромное квадратное сооружение отвратительной формы». Со временем византийские архитекторы заменили святилище на великолепное здание восьмиугольной конструкции, которое венчает золотой купол. В таком виде мечеть сохранилась до наших дней.

Наверное, только на Востоке, в самом священном его месте, возможно такое — чтобы время было не властно над творением рук людских. Купол Скалы нисколько не изменился с 688 года, когда византийцы создали этот шедевр для арабов. Именно таким его увидели крестоносцы, которые разбили свой лагерь неподалеку и даже держали боевых скакунов в подземных «Конюшнях Соломона». И на протяжении веков на здании мечети лежит тень более древнего святилища — Храма Иеговы. Того самого, в котором Иисус беседовал со своими учениками, а юный Савл набирался премудрости под руководством рабби Гамалиэля, в котором Стефан бросил вызов Синедриону, а Павел вещал перед разъяренной толпой о жертве Иисуса Христа и пути спасения для человечества.

8

Так уж получилось, что ночь перед отъездом из Иерусалима я провел за городом. Благодарить за это следовало Джона Уайтинга и его маниакальную страсть к пикникам. Этот человек определенно мог претендовать на звание гения пикников. Во всяком случае, я не встречал никого, кто мог бы потягаться с Уайтингом в организации вечеринок на лоне природы.

Он часто и подолгу жил с бедуинами в пустыне, а потому умел (и любил) готовить пищу и поглощать ее под открытым небом. Наблюдая за Уайтингом в такие моменты, я начинал понимать, почему, невзирая на разницу в происхождении и воспитании, арабы воспринимают его как своего. Думаю, все дело в особом таланте: Уайтинг, как и Буркхардт, Даути и Лоуренс [10], обладал способностью маскировать собственную национальность.

Все пикники, которые устраивает мой приятель, подчиняются ряду строгих правил. И первое из них: никто из участников не должен знать о месте проведения мероприятия.

Обычно гости собираются в назначенное время в условленном месте, не имея ни малейшего представления, куда их сегодня повезут — на берег Мертвого моря или в долину Шарон. Затем появляется Джон Уайтинг на машине и возглавляет безумную гонку с препятствиями по каменистым холмам Иудеи. Долгая езда, как правило, завершается на каком-нибудь живописном утесе, где уже суетятся слуги-арабы. К моменту прибытия гостей они успевают развести костер, очистить площадку от камней и застелить ее дорожными ковриками.