Огненное евангелие - Мишель Фейбер Страница 10

— Или женской серьгой, как ее красноречиво называет сам Малх, — вставляет Тео.

— Иными словами, — гнет свое миссис Кун, — никакого чуда не произошло. Святой Лука его придумал. Он солгал. Как, по-вашему, христиане к этому отнесутся?

— Э… с интересом, я полагаю.

Миссис Кун склоняет голову набок — такой классический жест легкого изумления, который камера берет крупным планом.

— Тео, я могу спросить, какого вы вероисповедания?

— Я человек неверующий.

Она откидывается назад, изображая задумчивость.

— А если бы я попросила вас представить… Будь вы верующим, какие чувства вы бы испытали, прочитав о том, что последними словами Иисуса на кресте были не «Совершилось!» и не «В руки Твои предаю дух Мой», а «Кто-нибудь, прошу, добейте меня»?

— Э… думаю, это заставило бы меня взглянуть по-новому на Иисуса как на человека и содрогнуться от страданий, выпавших на его долю.

— А на самом деле, Тео? Это евангелие действительно на вас так подействовало?

Тео откидывается на спинку стула, борясь с приступом клаустрофобии; он чувствует, как на лице через слой пудры проступают капли пота, а из всех мониторов и линз телекамер, отраженные в стекле, на него смотрят его собственные красные глаза.

— Да, — коротко выдыхает он.

Официально с выхода «Пятого евангелия» в свет прошло пять дней. Тео сидел в номере совершенно безлюдного лос-анджелесского корпоративного отеля, куря сигарету за сигаретой и поедая арахис. Этот номер был его очередной ночлежкой в стремительной промоутерской кампании по городам и весям Америки. Орешки предлагались в мини-баре холодильника вкупе с разными конфетами, запашистыми легкими закусками и выпивкой.

— Суперпредложения для волос и ногтей, — разглагольствовал «ящик», этакий громадный робот, нависший над изножьем кровати. Тео запустил пальцы в кормушку из фольги и выудил очередной орешек. Вкуснятина — слегка намасленные, глазурованные солью, но при этом шелковисто гладкие, жаль только, что так мало. Если на то пошло, на картинке орешков больше, чем внутри. Полезная надпись для аллергиков гласила: «ОСТОРОЖНО! СОДЕРЖИТ ОРЕХИ».

— …пять удобных точек, — вещали с экрана. — Мы будем рады вас видеть!

Тео открыл холодильник и снова закрыл. Его эскорт, местный агент по продажам издательства «Элизиум», в девять вечера угостил его китайским ужином, поэтому оголодать он никак не мог, тем более что в это время он обыкновенно уже спал. Следовало включить силу воли, чтобы ограничить потребление орешков одним пакетиком. Да и на кой тебе всякие «твиксы» и «сникерсы»! К тому же не забывай: стоимость всей этой фигни будет включена в счет за номер, и спустя недели или месяцы какой-нибудь дотошный ревизор в головном офисе «Элизиума» внимательно изучит страницы с перечнем всех его трат, включая арахисовые орешки. На одной распечатке будет количество проданных экземпляров «Пятого евангелия», а на другой — количество поглощенной автором снеди из мини-бара.

Ну, не идиотизм: переживать по поводу ничтожных трат, когда на твоих банковских счетах оседают сотни тысяч долларов! Или сам оплачивай дополнительные расходы, или уж наберись наглости и потроши холодильник на всю катушку. Как ни досадно, но он никак не мог решиться ни на то, ни на другое.

Ему постоянно, чуть не ежеминутно, надо было знать, успешно ли расходится книга. В каждом городе, куда он приезжал, агенты по продажам заверяли его, что спрос феноменальный. То же самое говорили ему продавцы в книжных магазинах. В их витринах почти всегда находилось место для рекламного экземпляра бок о бок с новейшими бестселлерами о сексапильных криминологах, прославленных футболистах, неотразимых наркоманах, конспирологических теориях и посттравматическом синдроме нации, пережившей 11 сентября, преломленными через пронзительную сагу о страдающей от анорексии девушке-подростке из Нью-Йорка и ее воображаемой подружке Куки. И конечно же, пособием по обучению детишек арифметике «Умножь на семь в мажоре». Предзнаменования были многообещающими.

Но он отдавал себе отчет в том, что новые книги, фильмы и компакт-диски частенько расхватываются в момент ажиотажного спроса, однако стоит первой волне схлынуть, как многое из этого оказывается пшиком. Большие коробки с уцененной продукцией и многочисленные развалы буквально ломятся от «лидеров продаж» и «будущих шедевров». Баум всячески давал ему понять, что аванс 250 тысяч долларов есть глупейший акт отцовского великодушия, выброшенные на ветер деньги, но он, издатель, перенесет это со стоическим мужеством. Тео же мечтал его опровергнуть, показать, что старый лис купается в деньгах.

И вообще, это его первая книга, поэтому неуемное желание автора узнать, как ее встретили в большом мире, вполне простительно, черт побери!

Он сделал глоток из банки «Севен-ап», которую не помнил, как открыл, чтобы запить батончик «Твикса», который не помнил, как развернул. Между тем цифры на прикроватных электронных часах из 12:58 трансформировались в 1:23. Плохо дело. Если ему суждено поспать — при условии что он тотчас ляжет и сразу вырубится, — то не больше пяти часов. В 6:30 он должен подняться, чтобы успеть на поезд до Сан-Диего.

— В стоимость включен чехол ручной работы из настоящей воловьей кожи, если вы закажете прямо сейчас!

Тео нажал на кнопку пульта, и реклама исчезла. На экране снова появилось меню гостиничных услуг. В них входил круглосуточный доступ в Интернет в холле на первом этаже.

Через десять минут Тео уже сидел за компом в мягко освещенном холле под присмотром молодого сонного латиноса в ливрее. Кроме него, здесь был только корейский бизнесмен с навороченным мобильником, в который он постоянно что-то нашептывал, а при этом его пальцы летали по клавиатуре. Трудно сказать, чем он занимался, но, во всяком случае, к просмотру книжного раздела сайта Amazon это точно не имело отношения.

Тео ввел свое имя в поисковик Amazon, и тот ему мгновенно выдал такую информацию:

Роберт Грипенкерль: «Das Schicksal eines freien deutschen Schriftstellers» [4](переплет неизвестен)

Людвиг Бюттнер (автор)

Рецензий от читателей пока не поступало. Будьте первым.

Буркнув от досады, он ввел в поисковую строку «Гриппин» и в ответ получил следующее:

«Пятое евангелие: свидетельство Малха, потерянного апостола» (в твердом переплете)

Тео Гриппин (автор)

Под его именем стояло пять звезд, из которых две с половиной были позолочены. Рецензии пятидесяти девяти амазонских заказчиков идеально пополам поделили свои симпатии и антипатии к книге. Означает ли это, что только пятьдесят девять человек ее купили? Нет, конечно. Вчера в городе Фресно в магазине «Варне и Нобл» он своими глазами видел, как двадцать с лишним посетителей рассчитались в кассе за «Пятое евангелие».