Все схвачено - Дуровъ Страница 10

– Обалдеть, – сказал он. – Спиши слова.

– Секрет, – ответил Диггер, тоже явно оживший. – Но готов к поставкам товара.

– А исходные материалы?

– Все тебе скажи, властолюбец. Попросишь – сварю. Мы, бизнесмены, секретными сведениями не торгуем. Не то что ваш брат-чиновник.

– У меня нет брата… – начал было Легат, но осекся.

Смешно, конечно, все это сопли и слюни, но сейчас он был уверен, что два брата у него есть. Вот они. Бок о бок. Или отварчик имел побочное действие: вызывал сентиментальность. А чувство это Легат не любил. Бежал его всю жизнь. И сейчас тормознул вовремя.

– Ну ладно, ну дошли мы, – он вернулся к главной теме, – а где метро?

Доселе молчавший Бур ответил кратко:

– За углом.

И показал рукой.

Все же не угол это был, если точно, а плавный поворот тоннеля вправо. Но придираться к словам Легат не собирался.

– Чего ж мы сидим? Пошли…

– А и то верно, – согласился Бур, – часики тикают…

Встали – силы и впрямь вернулись! – потопали, завернули вправо вместе с тоннелем, легко прошли метров пятьдесят и уперлись в стальные, некогда выкрашенные в какой-то цвет, но сейчас потерявшие его, ржавые ворота. Или двери – раз тоннель пешеходный. Такие арочные, как в старых замках. Крепкие, судя по всему, двери, на совесть деланные в далеких сороковых – пятидесятых, наверняка – тяжелые, массивные, вон – ни малой щели даже нигде не видно, пригнаны на века. А на дверях – сквозь ржавчину, сквозь грязь, пыль и (чего там еще?) ну, конечно, сквозь время, просматривалось местами красное, а в целом грязно-серое крыло и чуть выше – край маленькой птичьей головки. Одной. Вторая исчезла под грязью.

Если б не знал об орле Легат, не разобрал бы. А тут…

– Пришли! – констатировал он. – Ребяточки, дорогие мои, респект вам и любовь на всю жизнь! Мы пришли. Это орел. Двуглавый, естественно. У меня точные сведения, – ну не мог не продать себя дешевле, чем мог, пардон за невольную тавтологию, – на этих дверях, ведущих в тоннель Правительственного метро, должен быть красный двуглавый орел. А вот и он! Видно же? Видно, да?

А может, отвар все еще действовал…

Напарники молчали. Смотрели на нечто типа красное, выглядывающее из-под грязи десятилетий. Орла в этом красном и впрямь трудно опознать – даже при мощном хотении.

– А что, – сказал Бур, – может, и орел. То, что вход в метро, – это точно, Варяг не ошибается. Да и по его плану шли. А что орел… Варяг говорил, что Гумбольдт говорил, что орел. Когда они сюда пришли, все уже грязью поросло, видно было хреново. Как сейчас. Но Варяг говорил, что Гумбольдт говорил…

– Заладил, – сварливо отозвался Диггер. – Говорил, что говорил, что говорил… Ну, пусть будет орел, какая на фиг разница! Ворота заперты, ключ в сове, сова в гнезде, гнездо… В жопе все, короче! Отмычку, извиняйте, я с собой не взял, а ломиком мы здесь хрен что подцепим. Да и маленький он, ломик…

И повисла тишина – родная для этих мест.

Тут Легат раздвинул занавес и вышел, с позволения сказать, на сцену.

– А у меня с собой было, – торжествующе сообщил он и достал из кармана куртки ключ.

Он любил разыгрывать маленькие неожиданные спектакли, любил вынимать теоретическую курицу из-под теоретического платка. Он всегда любил неожиданности, не боялся их, являющихся со стороны, но предпочитал лично устраивать их близким и дальним, а в том числе и себе самому. Он любил не театр в принципе, а театр для себя, даже не задумываясь над термином. Более того, скажи ему, что он ладит театр, он бы обиделся. Театр – это жена. А он – суровая проза жизни. Но желательно срежиссированная им самим.

Тут он, сам того не желая, шел по профессиональным стопам жены.

После такого монолога полагается занавес.

Но никто даже паузы не выдержал.

– Что за хрень? – спросил Диггер и протянул лапу.

– А и не хрень никакая, а ключ от двери, – объяснил Легат, пряча руку с ключом за спину.

– С чего ты взял, что он – отсюда? В смысле от метро? И ты, что, знал, что ли, заранее?

Довольно косноязычный выражанс, автоматически отметил Легат, но – по делу. Придется объяснять. В сущности, он заставил ребят играть вслепую, что пользы для, но по-товарищески нехорошо. А что до выражанса, так Легат легко подстроился под лексику Диггера (Бур – тот мало говорил, он – большой и могучий, ему не до слов).

Единственное, что корежило, так это необходимость наскоро сочинить худо-бедно толковую историю, поскольку реально правдивая слишком коротка, странна и противоречива. Пусть будет чуточку вранья, чтоб все казалось правдой…

– Ребята, каюсь, но я не все вам сказал. Да и не все скажу, не имею права, вы понимаете. Вкратце – что могу: один хороший человечек принес мне рисунок вот этого орла. И попросил меня связаться с другим человечком: отдать ему рисунок и получить взамен ключ. По каким-то причинам тот человечек, ну, с рисунком, не хотел встречаться с тем, который с ключом. Ну, чего не помочь? Просьба пустячная. Я встретился, обменял рисунок на ключ – вот он, – вернул из-за спины руку, потряс ключиком-брелочком, – а до того – ну, на всякий пожарный – я сделал с рисунка несколько копий: мало ли… И в тот же день показал рисунок и ключ нашим спецам, сами соображайте каким. Они и сказали: есть легенда, что орел – знак Старого метро. А про ключ не знают. Конечно, они хотели его взять ключик, но хрен отберешь… А следить могли. Вот почему я тебя, Диггер, и гнал так. Я с ними перед самым началом Праздника беседовал – за пару часов, наверно. Потом Праздник – до ночи. А с утра нас – нет. Сегодня суббота, так? До среды времени навалом. Мы дошли. Посмотреть мы успеем, если будет на что? И если что интересное найдем, так лучше пусть это будет мое дело, а не спецов. Кстати, Командир в курсе, что мы ищем…

Вот такой длинный и путаный монолог. Не без вранья, нет…

Некоторое время молчали. Переваривали.

Потом Диггер ожил:

– А если найдем, то что?

– Если найдем, не нам решать. По крайней мере на первом этапе, – объяснил Легат.

И тут ничего не соврал.

– А с чего такой хипеж вокруг этого метро? Все знают, что оно было, писали о нем тыщу раз, но никто из ваших структур не шевельнулся. Выходит, что оно или никому не нужно – раз, или никому не мешает – два. Или его и вправду нет, а за этими дверями – настоящее метро. Станция Центральный Парк, например.

Легат улыбнулся чуть покровительственно, ну, как если ребенку на простой вопрос отвечать:

– Нет никакого хипежа. Давайте, пока уж мы тут топчемся, прикинем варианты. Последний или первый – твой, Диггер: станция Центральный Парк. Замечательно! Выйдем на воздух как нормальные люди. По эскалатору. Второй: все развалено, все обрушено, восстановлению не подлежит. И не надо. Пусть Столичный Голова думает, на чем он свои новоделы строит. Третий: метро есть. Сфотографируем – ну, хоть на телефон, у меня в нем семь пикселей и вспышка сильная, – отдам Командиру, и пусть он кому надо докладывает. Четвертый: ключ не от этих дверей или замок заело. Значит, зря прогулялись. Одно не радует: возвращаться придется не на эскалаторе, а на своих двоих. Или четырех… – повертел ладонями и протянул одну, с ключом, Буру. – Открывай. Если откроется…