Клео. Как одна кошка спасла целую семью - Хелен Браун Страница 10

Я отступила под защиту кухни, но тут фигура подошла к двери и снова постучала. Рата вскочила на ноги и залаяла, в первый раз с момента гибели Сэма, до сих пор я только слышала, как она скулила.

— Умница! — Я ласково погладила собаку по спине, а она внезапно рванулась к двери, мотая хвостом.

Фигура за стеклом крутила головой, дожидалась. Кто бы это ни был, снаружи было слышно и рычание, и мой голос. У меня не оставалось выбора. Не открыть дверь в такой ситуации было бы просто банальной грубостью.

Удерживая Рату за ошейник, я повернула защелку. Солнечный свет прочистил мне мозги. Грациозная фигура принадлежала Лене. В ее изящную руку крепко вцепился Джейк, ее сынишка, ровесник Роба.

Большинство людей держали своих детей подальше. Почти никто из них, кроме одного-двух ближайших друзей, не общался с Робом. Это вполне понятно. Ребенку трудно вместить даже смерть деда или бабушки, что уж о говорить о сверстнике. Кто знает, как может повлиять внезапное исчезновение хорошо знакомого мальчика на их хрупкую нервную систему? К тому же, неизвестно еще, не заразны ли трагедии.

Я и сама не была уверена в том, какой может быть моя реакция на чужих детей. При упоминании имен, особенно мальчиков одного возраста с Сэмом, я чувствовала, как внутри закипает злоба и возмущение. Почему ваш сын жив, когда моего нет, какое он имеет право?

Ленин сын не мигая уставился на меня, а Рата тем временем рвалась, пытаясь освободиться. Джейк теперь вглядывался в коридор за моей спиной. Может, визит окажется почти нормальным, может, удастся обойтись без этого ужасного: «Мне ужасно жаль. Скажи, не могу ли я хоть чем-нибудь помочь».

— Хочешь пройти к Робу? — спросила я мальчика, желая опередить Лену, если она вдруг все же решит разразиться банальностями, которые я уже привыкла слышать. — Он строит город на Луне.

Джейк стоял молча, на губах у него дрожала улыбка.

— Может, тебе в туалет нужно, я покажу, — бормотала я, пытаясь оттащить Рату, которая облизывала его слюнявым языком. — Хотя, к сожалению, им сейчас не очень удобно пользоваться. Нам сказали, что на обработку двери уйдет две недели, но, похоже, она там так и останется. У нас немного не убрано…

Лена сгибалась, как ива, под тяжестью висящей на плече сумки, точнее, здоровенного лоскутного мешка, яркого и замысловатого, — наверняка художница сама его и сшила. Сунув руку в мешок, она извлекла на свет крохотное существо с большими треугольными ушами.

Существо было черным и не особо пушистым, я бы сказала скорее, что кое-где на нем топорщились отдельные волоски. Она что, сшила игрушку, чтобы утешить ребенка, горюющего о брате?

Вдруг я насторожилась, потому что кроха повернула голову. Словно стеклянные бусины, сверкнули глаза. Четыре невероятно тонкие лапки высвободились из Лениных пальцев. Мне припомнились фотографии недоношенных детей — чтобы показать, насколько они маленькие, их клали на ладонь взрослого человека. Создание настолько слабое и беспомощное, что возникал вопрос, сумеет ли оно выжить.

— Мы принесли котенка, — сказала Лена со спокойной улыбкой.

Котенка? Какого котенка?

— Котенок Сэма! — выкрикнул Роб, вбегая в прихожую и протискиваясь между мной и стенкой.

Рата громко гавкнула, вырвалась и в прыжке чуть не сбила с ног нашу гостью. Котенок, отпрянув, прижался к Лениной груди. Должно быть, собака показалась крохотуле чудовищем. Конечно же звери не поладят друг с другом.

— Сидеть, девочка! — рыкнула я. — Она не привыкла к кошкам.

Снова ухватив Рату за ошейник, я потащила ее в дом.

— Не волнуйся, старушка, — приговаривала я, поглаживая собаку. — Мы с этим разберемся.

Рата, кажется, поняла, что в кухне ее закрывают только на время. Котенок, котенок Сэма не имел к этому дому никакого отношения. Он явился, словно инопланетянин в космическом корабле (замаскированном под мешковатую сумку Лены). Котенок был из другого времени. Мы тогда были другими людьми, Сэм был с нами, и жизни наши были еще не расколоты. А теперь все разбилось, и котенку было не место среди острых и хрупких осколков наших душ. Нечего ему было у нас делать.

Я вряд ли справлюсь с этим детенышем, я ведь ничего не знаю о том, что ему нужно. Особенно сейчас, после сокрушительного провала в роли родителя человеческого ребенка, мальчика девяти лет. Что я буду делать с такой хрупкой, беззащитной малюткой? Да и Рата, бедняга, уже достаточно настрадалась. К чему ей дополнительные стрессы, связанные с появлением в доме исконного врага собачьего племени?

Лене придется забрать бесцеремонную самозванку. Она поймет. Ей нетрудно будет найти семью, более пригодную для содержания котенка, чем наша. Зверек замечательный, красивый, а она умеет убеждать. Направляясь к входной двери, я продумывала речь. Лену отказ огорчит, но ее разочарование — ничто в сравнении с тем, что переживаем мы.

Подойдя к двери, я увидела Лену в ореоле солнечных лучей. Она укладывала котенка Робу на ладошки.

— Теперь она твоя, — ласково сказала Лена.

— Простите меня, Лена, — начала я заготовленную речь.

Но вдруг увидела лицо Роба. Он нежно рассматривал котенка, а потом пухлым пальчиком погладил его по спинке, и я увидела то, что, как мне казалось, навсегда исчезло с лица земли. Улыбку Роба.

— Вот ты и дома, Клео, — сказал он.

Кошка всегда оказывается в нужном месте точнехонько в нужное время.

Роб скрылся в глубине дома со своим новым котенком, а Лена повернулась, чтобы уйти. Охваченная паникой, я схватила ее за локоть.

— Есть кое-что, что вам обязательно нужно знать, — затараторила я. — Я вообще-то не кошатница. В смысле, когда я росла, у нас были кошки, но они были скорее дикие. Просто жили под домом, а мы иногда их подкармливали. Мама провела детство на ферме, понимаете ли, и никогда по-настоящему не держала кошек. Двум-трем она разрешала входить в дом, они были немного прирученные, но не особо ласковые…

Лицо Лены омрачилось. Но мне было важно, чтобы она это выслушала. Не сказать ей было бы хуже, чем вести себя как люди, которые, заполняя бланки на таможне, пишут: «В последние тридцать дней не был в сельской местности», хотя на самом деле провели последние две недели, помогая кузену Джеффу доить его коров.

— Один кот, Сильвестр, повадился прудить в мамины туфли. Это было ужасно, потому что иногда она забывала проверить туфли, когда обувалась. Она кричала на весь дом. Она говорила, что у Сильвестра бурный темперамент, потому что в нем есть кровь персидской кошки — знаете, пушистые такие. Он был красивый, черный с белым. Все дело в том, Лена, что мы скорее собачники, мне кажется.

Лена, склонив голову, изящную, как экзотическая лилия, рассматривала наш сад, точнее, беспорядочные заросли кустарника. Поглядев на монументальные кучи экскрементов, которыми Рата усеяла весь газон, она вздохнула.