Миллионы женщин ждут встречи с тобой - Шон Томас Страница 10

Вернувшись домой, я окончательно расстраиваюсь и угрюмо пялюсь в окно. Можно подумать, сама по себе любовь — недостаточно тяжелое испытание, и судьба решила подлить масла в огонь. Поди разберись во всех этих размерах, цифрах и детских плиссированных юбочках.

Может, мне стоило поднапрячься с Бонго-Бонго? Мы отлично ладили. Она смеялась над моими шутками, я смеялся над ее. Но исходя из своего личного опыта (весьма богатого и тяжелого) я знаю, что с флюидами не поспоришь. Пресловутая искра необходима. Если яблони не растут сквозь крышу и пианино не играет, рано или поздно наступит конец.

А потом до меня доносится какой-то шум. Снаружи. Время час ночи. Распахнув окно, я замечаю в тени пиццерии целующуюся парочку. Девушка хихикает, а парень сует руку ей под свитер. Любовь витает в воздухе.

Сперва у меня возникает непреодолимое желание окатить их ледяной водой и вызвать полицию. Черт, да я похож на злобного старпера! А это точно нехорошо. Закрывая окно, я про себя желаю влюбленным удачи и уютного гнездышка. Сажусь за компьютер.

Что дальше? Интернет дарит неисчерпаемые возможности общения. Утром мне сообщают, что некая Лиззи внесла меня в список «избранных».

Я открываю ее профиль.

Рост подходящий — пять футов четыре дюйма.

На фото у нее хорошенькое личико, темные волосы, глуповатая улыбка и что-то вроде белой шубы. Не без юмора она отмечает, что любит читать «Гардиан». Лиззи «смешанной расы»: судя по фото, в ней есть испанская или даже филиппинская кровь. Трудно сказать. Безусловно, она очень мила. Пульс мой участился на пять ударов в минуту. Или на десять.

Что еще? Она не курит. «Консультант». Любит китайскую кухню, наркотиками не балуется. Вернее, она написала так: «Наркотики не принимаю!» Да-да, с восклицательным знаком. Знаю, их обычно автоматически расставляет сайт, но все равно выглядит это странно. Словно кто-то застукал ее с косячком в туалете, а она выбежала и кричит: «Я не принимаю наркотики! Я не принимаю наркотики!», при этом разгоняя руками дым.

Абсурд. Мой профиль не лучше.

На вопрос: «Кем вы будете через три года?» — Лиззи ответила: «Буду на три года старше». Почти смешно. «Лучшее место для свиданий?» — «Только не бар „Заваруха“ на Грейт-Портленд-стрит». Значит, у нее есть вкус, потому что бар «Заваруха» просто кошмарен. Словом, все выглядит очень прилично. Я даже не против того, что она «среднего телосложения». На языке интернета «среднее телосложение» значит «полноватая», если речь о женщине. Ну да ничего. Я люблю пышечек.

Не выдержав, пишу Лиззи:

Спасибо, что поместила меня в «Избранных». Я польщен. Ты и сама очень симпатичная. Э-э… что-то я не то написал. Ох уж эти сайты! Пиши, если захочется поболтать.

Прямо скажем, письмо вышло не слишком удачное, если не сказать грубоватое и непонятное. Плевать. Моя уверенность в собственных силах крепнет. Что плохого может случиться? Девочка сделала первый шаг, поместив меня в свой список. Это как если бы в реальной жизни она, сидя в баре, подняла бокал и улыбнулась мне. А поступок Бонго-Бонго — та написала первой — вообще приравнивается к открытому флирту. С тем же успехом она могла подойти, обвить мою шею руками и поцеловать в ухо.

Два дня спустя Лиззи ответила:

Нобель, говоришь? Мне нравятся амбициозные мужчины. Вот мой прямой e-mail, пиши, если тебе надоела эта волокита на сайте.

Сперва ее сообщение меня смутило, но потом я вспомнил. На вопрос: «Где вы будете через три года?» — я ответил: «За кафедрой в Стокгольме — получать Нобелевскую премию по литературе». Конечно, я пошутил, и все-таки намек на мои амбиции сработал. Ура! Стало быть, я уже чему-то научился. Наверное, мне стоило попробовать интернет-знакомства раньше, лет эдак пятнадцать назад. Тогда бы не пришлось просиживать ночи напролет в шумных клубах и орать своим собеседницам в ухо какой-то вздор о любимых поэтах. Теперь-то я понимаю, почему не подцепил в клубе ни одной девчонки.

Следующие несколько дней мы с Лиззи пишем друг другу все более откровенные письма. Доходит до того, что она признается: «Обожаю танцевать голышом под тяжелый рок!» Не знаю, как реагировать на подобное заявление: возбудиться при мысли о пляшущей голой Лиззи (о’кей, я уже возбудился) или отколоть шутку насчет ее музыкальных вкусов. К черту! Я слишком возбужден.

Нам пора встретиться. В следующем письме назначаю ей свидание в Хэмпстеде. Сама она живет на севере Хэмпстеда, поэтому такое предложение кажется мне справедливым. Я не знаю, куда именно пойти, но в том районе полно классных баров, как-нибудь определимся.

Вечер. Стою у хэмпстедского метро и смотрю на часы. Лиззи опаздывает. На десять минут. На двадцать пять. Мимо проходят довольные парочки и посмеиваются над человеком без подруги, то есть надо мной. Полчаса спустя я начинаю писать sms-сообщения друзьям, просто чтобы не стоять в жалком одиночестве, а заняться каким-то делом.

«Не может быть. Она меня продинамила. О женщины!» И все в том же духе.

Ровно в 8.57, то есть когда я прождал уже пятьдесят семь минут и вот-вот собирался домой, а всякое допустимое время для опозданий давно вышло (сперва я хотел уйти через сорок пять минут, но потом понял, что мне все равно нечего делать, и заодно вспомнил о голых танцах), Лиззи выходит из метро.

Ничего себе! Она обалденно выглядит. Немного пухленькая, но с милой обаятельной мордашкой, двумя грудями, четырьмя конечностями, длинными волосами… Голые танцы, голые танцы, голые танцы… Подбежав ко мне (подбежав!), она делает страшно виноватое лицо и восклицает:

— Шон? Умоляю, прости, у меня заболела кошка, а соседка ушла, и мне пришлось вызывать ветеринара, прости, прости, прости!.. Куда пойдем?

Она запыхалась. И при этом фантастически хороша. Духи приятные. Состроив понимающую, но немного снисходительную мину, я что-то мычу. Потом вспоминаю, что девчонкам нравятся решительные мужчины. Бар на Хай-стрит кажется уютным, хорошо освещенным и весьма заманчивым, поэтому я говорю:

— В бар?

Лиззи, смеясь, кивает. По дороге она пытается рассказать, почему уехала ее соседка и чем заболела кошка. И еще почему ей нравится тяжелый рок. А также астрономия, Лос-Анджелес, регби, Прованс и глютамат натрия («А что плохого? С ним все такое вкусное!»). По-моему, она слегка нервничает. А может, всегда так тараторит. Впрочем, это очень соблазнительно, у меня даже немного встает, когда я просто иду рядом.

Такое бывает. Эрекция может случиться даже в автобусе или в магазине, если поблизости окажется симпатичная девушка. У одного моего приятеля встает даже тогда, когда он просто думает позвонить своей подружке. Хотя это, наверное, не показатель. Потому что другой приятель возбуждается от разговоров о курсе доллара. Он работает в деловом центре.

Когда мне удается вставить словечко, я немного рассказываю Лиззи о себе. В баре мне даже удается ее утихомирить. Она молчит довольно много… подозрительно много.