Новая национальная идея Путина - Игорь Эйдман Страница 10

Что касается счастья, то с ним дела обстоят еще хуже. По всем опросам подавляющее большинство бывших граждан СССР считают, что рыночные реформы не улучшили их положения. Согласно совместному исследованию Института социологии РАН и Фонда им. Ф. Эберта в России «Двадцать лет реформ глазами россиян», доля считающих себя «выигравшими» в ходе реформ составляет всего 10 %.

Я уже не говорю о безвозвратных жертвах реформ, «о кровавых костях в колесе» истории реставрации капитализма на постсоветском пространстве — сотнях тысяч жертв войн в Чечне, Таджикистане, Грузии, Осетии, Абхазии, Приднестровье, Карабахе, октябрьских событий 1993-го в Москве, бандитизма, терроризма и т. д.

Объяснения, что капитализм в России установился не тот, который хотели инициаторы реформ, не принимается. Какой мог, такой и установился. В Эстонии же другая система возникла, в Туркмении — третья, а в Грузии — четвертая. И это, конечно, не случайно. Значит, в России именно тот вариант капитализма, который здесь и сейчас может быть, к которому страна с ее культурными особенностями и социальными традициями готова. Не нравится эта система? Тогда нужно признать, что стране была необходима другая, некапиталистическая перспектива развития.

2. Миф о рынке, который уничтожит дефицит и приведет к изобилию.

На рынках и барахолках в советское время дефицита не было. Там по рыночным ценам купить можно было практически все. Был дефицит товаров в магазинах по субсидированным государством, т. е. искусственно заниженным ценам. В результате реформ исчез не только этот дефицит, а вообще любые товары по субсидированным ценам. Все товары стали реализовываться потребителям по рыночной стоимости. Удивленные жители бывшего СССР заметили, что хоть долгожданное товарное изобилие, наконец, настало, у них просто нет денег на покупку необходимых товаров. Они больше не тратят времени в очередях. Они просто не в состоянии купить многое из того, что раньше в этих очередях добывали.

В капиталистической России потребление, например, многих продовольственных товаров сократилось (здесь можно посмотреть цифры из отчетов Международной Продовольственной Организации http://community.livejournal.com/ru_history/545105.html). Значительная часть общества стала хуже питаться. Возможность бездефицитного, т. е. высокого уровня потребления, осталась у тех же, у кого она была и при СССР: у чиновников, торгашей (предпринимателей), элиты интеллигенции, некоторых категорий служащих.

3. Миф о том, что рыночная экономика всегда эффективнее социалистической.

Этот миф легко опровергает статистика основных экономических показателей России за 20 лет рынка. В 2007 году Кудрин гордо отрапортовал, что ВВП России наконец-то вышло на уровень 1990 года. Это заявление особенно издевательски звучит для тех, кто помнит, что изначально официальной причиной реформ было именно стремление увеличить темпы роста экономики, необходимость не отставать от передовых западных стран. В результате через 17 лет реформ, и то только благодаря беспрецедентному росту цен на нефть, страна наконец-то догнала уровень уже кризисного советского 1990 года. А ведь другие страны в это время не стояли на месте. Рыночная Россия отстала от них гораздо больше, чем социалистическая (некоторые цифры можно посмотреть, например, здесь http://www.stoletie.ru/tekuschiiy_moment/dvadcat_let_spusta_2010-06-11.htm)

4. Миф о том, что частная собственность в любой ситуации предпочтительнее общественной.

Все помнят стенания «первых советских рыночников» — различных Черниченок и Стреляных: земля ждет хозяина, придет рачительный собственник и поднимет экономику страны. Наконец наступило это капиталистическое счастье, пришел собственник, хозяин. А им оказался Цапок (тысячи разных цапков во всех сферах жизни) — не «европейский фермер», а средневековый феодал, насильник и мучитель крестьян с правом первой ночи, этакая Салтычиха XXI века. Оказалось, что частная собственность, особенно на землю, — не панацея, а штука, вообще-то, чреватая для окружающих закабалением. Тем более в России, где хозяин — это очень часто неоСалтычиха в «Мерседесе».

Приватизация государственной собственности в начале 1990-х привела, по сути, к небольшой гражданской войне с тысячами жертв, в результате которой самыми ценными ресурсами страны завладели победившие — наиболее изворотливые и жестокие участники этой кровопролитной схватки. Вместо ожидаемых эффективных собственников пришли различные бюрократические и криминальные кланы, интересующиеся только быстрым обогащением любой ценой.

Эти «эффективные» хозяева продемонстрировали два варианта «бизнес-стратегии». Разворовать присвоенную госсобственность и быстро свалить за кордон. Или эксплуатировать полученный ресурс на полную катушку, выжимая все, что можно из земли, техники и работников. Такие собственники не вкладываются ни в разведку новых месторождений природных ресурсов, ни в обновление производственных мощностей, ни в улучшение условий и безопасность труда рабочих. В результате ситуация во всех этих сферах в стране все ухудшается.

Наивные шахтеры говорили в перестройку: мол, пусть придет хозяин, купит нас, тогда мы заживем как люди, будем на Канарах отдыхать. Хозяин пришел. И стал, как ему и полагалась, их безжалостно эксплуатировать, посылая на гибель в аварийные шахты, экономя на всем, кроме собственной прибыли.

5. Миф о полной личной свободе при капитализме.

Несвобода была главной и справедливой претензией интеллигенции к советской системе. Конечно, свободы в России стало больше. Но появились и новые формы рабства. Например, жесткая зависимость сотрудников компаний от их руководства и владельцев. Творческих людей — от различных продюсеров и промоутеров. «Тайная свобода», которую «пел» Пушкин и «вослед» ему Блок, осталась уделом немногих избранных. А остальным, в т. ч. творческим людям, пришлось продаваться по примеру не столь известного поэта Н. Тинякова: «И торгует всяк собой: проститутка — статным телом, я — талантом и душой».

Если раньше было одно всевидящее око КГБ, то теперь многие компании шпионят за своими работниками. Выражение «нетелефонный разговор» в Москве сегодня так же популярно, как и во времена Брежневе. Но произносят его сотрудники банков и корпораций, опасающиеся слежки со стороны корпоративных служб безопасности.

«Крикуны и печальники», различные правдолюбцы, и просто внутренне свободные люди, которые не хотят подчиняться жесткой корпоративной иерархии, с той же неотвратимостью лишаются куска хлеба при капитализме, как и при социализме.

6. Миф о «Верхней Вольте с ракетами».

Это известная страшилка позднесоветского времени, которую впервые озвучил Алесь Адамович. Мол, если не будет рыночных реформ, СССР уподобится этому слаборазвитому африканскому государству. На практике, наоборот, как раз в процессе реформ, Россия превратилась в страну дикого «африканского» капитализма типа Верхней Вольты, обладающую при этом ядерным оружием. Так же как в слаборазвитых африканских или азиатских странах, у нас правит криминальная бюрократия. В стране примерно тот же уровень коррупции, такой же огромный разрыв в доходах между криминальной элитой и нищим большинством населения, та же фальшивая имитационная демократия, большинство населения столь же бесправно и т. д. Именно постсоветская Россия в последнее время стала настоящей Верхней Вольтой с ракетами, угрожающей всему миру.