Читалка - Поль Фурнель Страница 10

— Получишь свое, не волнуйся. Я еще не разучился писать по старинке, как ты любишь. Скоро кончаю.

— Горю желанием прочитать.

— А я, если честно, отнюдь не горю желанием подписывать твой договор. Не хотелось бы лишиться прав на электронное издание. Продать его ты все равно не сможешь, а мои права присвоишь. И я останусь с носом.

— Это к Менье.

— Мне по фигу, кто там у вас заправляет, ты или Менье, я знаю одно: у вас меня обдирают как липку. До лозунга «Вся власть творцу» вам еще далеко. Вы продолжаете подсовывать авторам договоры на бумажные права, как будто ничего не меняется, хотя на самом деле все меняется на глазах. Для творческих личностей вы что-то слишком неповоротливы. Так что давай для начала продай мне двести тысяч экземпляров в бумажной версии, а там посмотрим.

— Ну так и не подписывай. Вычеркни из договора этот пункт и оставь свои права при себе. Как ты думаешь, эти твои гении от кибернетики собираются заняться издательским бизнесом?

— Ну, раз они начали печатать тексты для широкой публики, наверное, идут в этом направлении.

— Могу я попросить тебя об одной услуге? Разрежь, пожалуйста, мне эту рыбину.

— У тебя что, руки болят?

Бальмер — мой самый талантливый автор. Он талантлив во всем. Прежде чем писать, он детально продумывает каждую книгу, и то, что кажется у него импровизацией, на самом деле результат глубоких размышлений. Он — образец идеального писателя: гибкий и несговорчивый, абсолютно типичный и ни на кого не похожий. Он способен расслышать любую критику и обернуть ее себе на пользу. Он изобретает формы и наполняет их новым содержанием (одного без другого не существует, не так ли?). Ради таких, как он, я и работаю. Я печатаю его уже двенадцать лет, и до публики это наконец-то дошло. Сегодня он какой-то встрепанный; такое впечатление, что еще толком не проснулся. То и дело беспокойно косится на мобильник, очевидно, прикидывая, которая из его любовниц дозвонится ему первой и куда позовет. Кроме того, ему единственному достает ума разрезать мне морской язык, не задавая дурацких вопросов. Впрочем, с этой несложной задачей он едва справляется. И желает убедиться, что я не пропустил рецензию в «Монд» на его последний роман.

— Я ее уже прочитал.

Я решил достать читалку на улице — пусть нюхнет реальной жизни.

Ее неотразимая красота сильно померкла в моих глазах, поскольку тест на удобство ношения она провалила. В боковой карман пиджака не влезала, в прорезном кармане плаща застревала; надежда запихнуть ее в нагрудный карман также оказалась иллюзорной. Но, даже будь она значительно меньших размеров, дела это не спасло бы: острыми краями она пропорола бы мне подкладку. С брючными карманами я даже не экспериментировал: не хватало еще очутиться посреди улицы в цветастых трусах, с упавшими до щиколоток под ее тяжестью штанами. Разве что перейти на подтяжки… Мысль о подтяжках заставила вспомнить про кобуру. Может, сгодилась бы прямоугольная кобура, как у полицейских? Впрочем, следует признать, что от полицейского кольта «Питон» читалка отличается более строгой геометрической формой. Надо будет озадачить своего портного мистера Холлингтона, видного специалиста в области пошива архитектурно-издательской одежды, снабженной множеством карманов: для трубок, мобильных телефонов, сигарет, зажигалок, рулеток, карандашей и ручек всех размеров и, разумеется, фляжек. Итак, констатируем: носить с собой читалку неудобно, следовательно, придется призвать на помощь древний издательский гений: уж электронный-то покет можно изобрести — все-таки не порох.

Тест на чтение в сквере, напротив, прошел вполне успешно. Я проскользнул между витринами «Арни» и террасой «Рекамье», ресторана, где в прошлом собирались издатели, а теперь тусуются политики, вследствие чего цены взлетели до небес, — и расположился в небольшом скверике в глубине улицы, подальше от уличного шума. Читалка на колене, читалка в двух руках, читалка в одной руке, читалка на скамейке (кегль пришлось увеличить до 18-го), читалка в тени платана — все отлично. Даже если один из многочисленных голубей, обильно гадящих на Париж, подумалось мне, попадет прямиком в экран, вреда от этого будет не больше, чем в случае с книгой, — а может, и меньше. Пожалуй, следует запастись лишней пачкой бумажных носовых платков. Между зданиями пробивается луч солнца, и я сдвигаюсь на скамье, чтобы он не попал на экран читалки. Но война со светом проиграна заранее. Даже если увеличить интенсивность подсветки до максимума, читать все равно невозможно. С другой стороны, кому взбредет в голову читать Бодлера на солнцепеке?

Читать за столом в ресторане, очевидно, в провинции удобнее, чем в Париже, а в некоторых кварталах правого берега Сены — удобнее, чем в Сен-Жермен-де-Пре. Соотношение между размером стола и диаметром тарелок часто таково, что читалку просто некуда приткнуть. Любопытно, как она отнесется к соседству с вином? Как добрый глоток красного повлияет на восприятие «В поисках…»? [18]

Читать на ходу в принципе не рекомендуется. Надо, чтобы тебе попалась исключительно захватывающая книга, чтобы подвергать себя подобному риску. Другое дело — стихи; в промежутках между каждой парой строк можно чуть поднять глаза и избежать рокового столкновения с фонарным столбом.

В бистро — никаких проблем. Кофейная чашка много места не занимает, да и жизненное пространство здесь отмеряют не так скупо. Освещение идеальное, на окружающий гомон можно не обращать внимания и перейти к серьезным вещам. Делать пометки в читалке — испытание не для слабаков. Я это ненавижу. Клавиатура позволяет вносить любую правку, но способом, который меня не устраивает. Чем хороши заметки на полях, так это тем, что они существуют автономно от авторского текста. Я делаю их карандашом, и мои торопливые записи стоят от него особняком. Не вторгаются в него, не соперничают с ним — они другие. Они ведут диалог не столько с текстом, сколько с его автором. Но здесь, забетонированные внутри читалки, они внушают мне страх и звучат непреклонно, как царские указы. Жалко, что нельзя писать грифельным карандашом прямо по экрану.

В окно кафе скребется Валентина. Я знаком приглашаю ее войти.

— Я вам не помешала?

— Кофе?

— Нет, спасибо. У меня к вам еще один вопрос.

— А у меня еще один ответ.

К этому мы еще вернемся.

Неожиданно читалка начинает мигать, требуя подзарядки. Я достаю шнур и направляюсь к стойке бара. Стоящий за ней бармен смотрит, как я иду.

— Простите, можно мне воспользоваться розеткой? У меня батарейка села.

Он хмыкает.

— Очень вас прошу. Мне не терпится узнать, выпутается Лисбет Саландер из этой истории или нет. Она попала в жуткую передрягу. Ее хотят сжить со свету, а журналисту не удается выйти с ней на связь… Ее уже один раз избили чуть ли не до полусмерти, и я боюсь…