Твоя любовь сильнее смерти - Мария Садловска Страница 10

– Сенька, чего ты испугалась? Это же от твоих бус, помнишь? Даже я узнал! Бери, не бойся!

С той минуты Ксения ждала мужа днем, ночью, в дождь и слякоть. Двойную суровую нитку подлиннее продела в бусину из яшмы и повесила на шею. Так всю жизнь и носила вместо креста, спрятав на груди.

Однажды Ксюша осталась одна в доме, что было редко, и решила написать письмо Алеше. Вдруг еще придет посланец – она сможет передать весточку. Книга по агрономии осталась от бывшего постояльца-студента, проходившего практику в их колхозе еще до войны. Она вырвала из книги весь в подтеках лист, представлявший собой таблицу севооборота, и, выбирая чистые места, начала писать письмо, старательно зачеркивая химическим карандашом печатные слова.

После нескольких присестов письмо, хоть и со многими исправлениями, было написано. Ксения любила его перечитывать:

"Добрый день, а может и вечер, мой муж Алеша!

Во первых строках моего письма пишу, что мы с Наталей живы и здоровы, чего и тебе желаем. А еще очень хотим, чтобы ты приехал, и был с нами, и защитил нас от всяческих злых языков. Мне уже не в первой, что зовут "полицайкой", а Наталя не понимает и думает, что это ее имя. А сама еще не все буквы выговаривает. Хуже всего в поле: никто не хочет со мной в паре работать. И обедать рядом никто не садится.

А Колю нашего забрали в армию. Но я все перетерплю, мой муж, лишь бы ты приехал. Твоего посланца я не застала дома. Поэтому очень мне грустно, может, узнала бы, где ты находишься, есть ли там, куда прислонить свою головушку? А за камешек от наших с тобой бус – спасибочки! Ношу его на шее вместо креста. Теперь точно знаю, что ты живой, и будто сил у меня прибавилось от этого!

Пишу письмо, Алеша, а послать его некуда. Но все равно пишу, легче становится, будто с тобой поговорила. Ты, Алеша, не обращай внимания на слова "овес, гречиха" – это я не все позачеркивала, а листок вырвала из агрономической книжки, другой бумаги нету.

Заворачиваю это письмо в фартук – помнишь, в белых ромашках по синему полю, что подарил мне на Новый год? И прячу в закуток около печи, чтобы ты знал. Туда никто не залезет, он очень маленький. А вытащить письмо оттуда можно прутиком. Как будет минутка, что буду одна – напишу еще.

Обнимаю тебя, мой родной муж Алексей Гаврилович. Твоя жена Ксения.

Писала вечером в пятницу, в Петров день".

* * *

Война к тому времени закончилась. Возвращались домой те, кто остался жив. Вернулись Ксюшины братья – Саша и Петя. Прибыл Андрей Матюшин, чья гимнастерка была увешана медалями. Сразу же стал самым видным женихом в Зорянском.

Ксюша жила с убеждением – ее Алеша живой, но прятала это глубоко и вслух заикнуться не смела даже своим родным. Все считали, что полицая Бойчука пристрелили его же хозяева – немцы. Многие добавляли: "Собаке – собачья смерть!" Единственная поддержка – брат Коля – достиг призывного возраста и ушел служить в армию. Отношения с Сашей и Петей не сложились. По прибытии им сразу же донесли, что пока они сражались за Родину, родная сеструха стала полицайской женой. И приплод в доме имеется. Братья вскоре женились и ушли из дому в "примаки". Лидка подросла и на людях стыдилась подходить к сестре, которую звали полицайкой. Старая Александра, как всегда, ворчала: "Завязал аферист свет, а сам сгинул!" И довольно часто вымещала зло на маленькой Наталье, которая, по словам бабки, "вся в татуся пошла".

* * *

С утра до вечера Ксюша работала в поле. Шла уборка урожая, горячая пора. Хотя какой там урожай, если два года подряд засуха? Всюду лютовал голод. На целый день Ксения брала в поле небольшую краюшку хлеба и половину луковицы. В тряпочке – щепотка соли. Запивала водой из бутылки.

Самой приятной порой для всех был обеденный перерыв. Настилали свежей, ароматной соломы, садились в круг, каждый со своей едой, и начинался обед. Поначалу Ксения пыталась примкнуть ко всем остальным, но увидев, что рядом с ней никто не хочет садиться, уходила со своим узелком в сторону. Редко к ней присоединялась ее давнишняя подруга Зинка. Но в последнее время Зинаида не выходила в поле, наколола ногу – случился нарыв.

Однажды Ксюша привычно, поодаль ото всех, разложила соломы, застелив ее фартуком, и приступила к еде. Неожиданно, впервые за последнее время, к ней подошел Андрей Матюшин. В поле он был уважаемым человеком – работал комбайнером.

Ксения вся съежилась, ожидая нападок. Они не замедлили последовать:

– Ну так чем же твой полицай лучше меня?

Во взгляде Матюшина было презрение и злость, которые и прозвучали в его следующей фразе:

– А-а, понятно! Инструмент у него толще, чем у меня! Да, Ксюнька?

Лицо женщины залилось помидорным румянцем. Она давно забыла, как плакать, и лишь пристально, молча глядела в лицо обидчику. Матюшину, ожидавшему, что Ксения расплачется, будет оправдываться, стало неуютно. Пауза затягивалась, и Андрей, решив забить последний гвоздь, протяжно, с нажимом выдал:

– С-с-ука! – и ушел.

До ушей Ксении донесся вопрос Володьки Лагутина, подручного Матюшина:

– Что, Андрюха, потянуло на полицайские объедки?

В ответ ему прозвучал отборный мат.

Вышла в поле после болезни Зинаида. Но почему-то также стала избегать Ксению. А та, привыкшая к опале, не стала навязываться, хотя была удивлена. Поведение подруги Зины вскоре объяснилось. Как-то за ужином Лида, Ксюшина сестра, сообщила:

– Слыхали новость? Зинка наша выходит замуж за Андрюху Матюшина. Что только он в ней нашел? Разве что сиськи как две тыквы? Девок-красавиц полно, а он кикимору берет! Она ему совсем не пара.

Александра, убирая со стола, проворчала:

– А то ты – пара? Подрасти еще маленько такие разговоры разговаривать!

И глянув осуждающе на Ксюшу, добавила:

– Хватит нам одной замужней!

Ксения от всей души порадовалась за подругу, поздравила. На свадьбу не пошла, хоть и была приглашена, сказалась больной.

С наступлением осени заладили дожди. Иногда в непогоду устраивали выходной, в поле не шли. Для Ксении это была передышка от нападок. Но дома при постоянном брюзжании матери покоя тоже не было.

В один из таких дней Ксюша взяла мешок, приспособив его на голову вместо накидки от дождя, и пошла в поле принести домой соломы. Надо было заготавливать на зиму.

После уборки зерна, когда в поле подобрали все колосья (даже школьники помогали), колхоз выделил на каждый двор подводу соломы на трудодни. Лошадей не дождаться – очередь, и Ксения, договорившись с бригадиром, носила солому сама, благо, поле было сразу за огородом.

В поле – никого, лишь настырный мелкий дождик не прекращался, умывая Ксюшино лицо. Подойдя к скирде, Ксюша первым делом надергала соломы и наполнила мешок. В образовавшееся углубление залезла сама, отгородившись со всех сторон…