Пистолет - Елена Крюкова Страница 10

Не хочется ведь умирать.

Котенок разбился. В лепешку. Девчонка разбилась. Двадцать пять метров вниз лететь, конечно, разобьешься наверняка.

Он фотографии видел. Зубр показывал. Из старых газет. Лежит, руки раскинула. Будто – распятая. И лицом – вверх. В небо смотрит.

Бес затянулся и представил себе пацанов, только что сотворивших это. Напугались они? А то. Не то слово. Может, сразу деру дали, чтоб не поймали.

Но их все равно поймали. И был суд.

И родители отмазали их от срока. У них были богатые родители.

Хорошо быть богатым.

А родители той девчонки на всю жизнь остались – со слезами своими.

Ей было девятнадцать. Как… Он затянулся. Как Тонкой сейчас.

Она училась в художественном училище. Картинки рисовала. Как – Тонкая – сейчас.

Бес поежился. Представил, как Тонкую сбрасывают, на его глазах, с моста, а его крепко держат, за локти, и он ничего поделать не может. И видит все это.

Он щелкнул пальцем, окурок полетел в овраг, в темную грязную зелень, уже тронутую старой позолотой.

Автобус, шедший в аэропорт Стригино, был большой, неповоротливый и толстомордый, как бегемот. Толпа напирала, тетеньки охали и стонали, Зубра то и дело крепко, плотно прижимало, на поворотах, к Бесу, и Зубр цедил сквозь зубы:

– Блин, мы с тобой просто как голубые.

Бес хохотал беззвучно.

– Покурить бы.

– Сейчас слезем, в аэропорту покуришь.

Они ехали в аэропорт встречать одного человека. Человек прилетал из Питера. Все, больше Бес про человека ничего не знал.

Зубр ничего и не сказал, кроме: едем встречать человека из Питера.

«Нет проблем», – сказал Бес.

Бес вообще был легкий на подъем.

Бес вообще был легкий. Худой и легкий. У него кости были словно воздухом наполнены. Еще немного – и полетит.

В аэропорту, в отличие от автобуса, было просторно и пустынно. Ощущение заброшенности охватило. Два, нет, три человека в зале ожидания. Около касс еще стояли. И все.

– Будто в Болдино аэропортик, да? В деревне, – сказал Бес.

Зубр промолчал. Его рыжая башка светилась в полумраке холла.

– Когда самолет? – спросил Бес.

– Скоро, – ответил Зубр.

Они стали ждать.

Через десять минут Бес спросил:

– А на хрена ты меня просил взять пистолет?

Зубр улыбнулся.

– Мало ли что.

– А что – мало?

Теперь улыбнулся Бес.

Им нравилось встречать человека из Питера. Им нравилось, что у Беса в кармане – пистолет. И вообще все круто, нет, на самом деле серьезно.

– Мало всегда всего. Чаще всего, Бес, времени мало.

– Догадываюсь.

Опять стали молчать, вертели головами, таращились на глупое тоскливое стекло широких и высоких окон.

Бес вышел покурить на улицу.

Потом – Зубр.

– Блин, когда уже этот самолет?!

Пассажиры напротив мирно, свернувшись, как коты, спали в неудобных креслах.

– Да скоро, скоро, я тебе говорю.

Еще сидели, ждали.

Уже томились.

Зубр сказал:

– Пойду-ка я…

Потом пошел Бес.

Им стало скучно все время молчать, плотину прорвало, хотелось говорить, размахивать руками, говорить громко, может, даже орать, орать на весь пустынный стеклянный зал.

– Эй, Бес! А правда, вчера здорово погудели! Просто чудо! Песня твоя последняя…

– Бли-и-ин! Последняя! Еще не последняя! Еще много напишу!

– А мои ролики – про питерских скинов – все посмотрел?! Успел?!

– Не-е-ет! Не все! Но там один есть такой! Как черного дядьку ногами забивают!

– А! Это – на Литейном снимали! На телефонную камеру!

Они орали, как на пожаре.

Голоса эхом отдавались под потолком.

– А-а-а-а! Понятно! А тебе питерские, что ли, прислали?!

– Не-е-ет! Из интернета скачал!

– А-а-а-а!

– Черного-то – насмерть забили! Ты понял?!

– Да-а-а-а!

Им нравилось, как летают в пустом зале их голоса.

– Зубр! Когда уже?! Этот долбаный самолет?!

– Да вот уже! – Зубр поглядел на аэропортовские часы. – Бли-и-ин! Час назад уже должен приземлиться! Е-о-о-о-о!

– Ну вот! Я же говорил! Торчим тут!

Пассажиры напротив проснулись и со злостью глядели на Зубра и Беса.

– Вы погромче не можете? – зло спросил толстый мужчина в желтой куртке.

Бес широко улыбнулся.

– Можем! – весело крикнул он.

Но разговаривать стали на полтона ниже.

– Зубр, а представляешь себе, вот – Нью-Йорк, и мы – в Нью-Йорке?

Зубр пожал плечами.

– А чего его представлять? Город как город. Ну, небоскребы. Ну, люди. Я бы лучше в Африку полетел. На слонов посмотрел. На львов. Хочу в саванну. На львов глянуть. На живых. А город?

Он сплюнул на гранитный пол.

– Нет, ты не понял. Вот сейчас мы сидим не здесь, а – в Нью-Йорке. В Нью-Йоркском аэропорту.

– А, в Джей Эф Кэй! А-а-а-а! Ну! И что! Сидим! Вот так же сидим! И что?

– Нет, ты представь только: в Джей Эф Кэй!

– Ну, представил! И что? Какая разница?

Глаза и зубы Зубра смеялись.

– Ну! Какая! В Нью-Йорке же!

– Думаешь, мы там никого бы не встречали? Или – не улетали оттуда?

– Куда?

– Ха-га-а-а-а! В Россию.

Плывущий, невнятно-кокетливый девичий голос пухом из подушки разлетелся по залу: «Рейс двести пятнадцать, из Санкт-Петербурга, опаздывает на три часа! Задержка… погодные условия… приносим наши извинения…» Голос кокетливо повторил то же самое по-английски.

Зубр поморщился.

– Рашен инглиш, – презрительно сказал он и опять сплюнул. – Инъязовка. Убил бы на месте. За такое произношение. Чему их там учат, благородных девиц? А все они! Мечтают! В Америку!

– И – замуж за Билла Гейтса, да-а-а?!

– Заткнетесь вы?! – грубо крикнул толстяк в желтой куртке.

– Экскьюз ми, – вежливо пропел Зубр и изящно вставил в зубы сигарету.

– Погодные условия. Брехня! Это не погодные условия. Это – знаешь что? Это…