Счастливы,как датчане - Малин Рюдаль Страница 10

За шесть лет она научила меня тому, что и сегодня составляет основу моих профессиональных умений.

В забавных рассказах о карманных деньгах и детском упорстве кроется глубинный посыл датской культуры: эмансипация, воспитание собственной личности «с младых ногтей» способствуют расцвету этой личности, хотя путь иногда бывает непростым. Такова и история Русалочки, героини сказки великого Ганса Христиана Андерсена, которая пошла против воли отца, чтобы найти свое счастье «на суше», и судьба Гадкого утенка, сумевшего стать прекрасным лебедем, несмотря на враждебность окружающих.

Свобода быть собой — такова, на мой взгляд, основа датского счастья.

Совершенно свободная страна подлинной социальной мобильности… это Дания.

Возможно, с моей стороны это чуточку дерзко, ну и пусть, я все равно скажу: в действительности пресловутая «американская мечта» это скорее мечта… датская! Неужели? Давайте разберемся. Что называют «американской мечтой»? Красивую идею, согласно которой абсолютно все могут стать творцами собственного успеха, какой бы ни была отправная точка. Но попробуем обойтись без поэтизации, а рассмотрим суть. Экономисты и социологи называют это социальной мобильностью, способностью нового поколения быть лучше поколения своих родителей, а если и не лучше, то другими.

Социальная мобильность напрямую связана с понятиями, о которых мы говорили в предыдущей главе, — самостоятельностью и личной свободой.

Итак, «американская мечта»… Между прочим, по данным ОЭСР, в северных странах (таких как Дания) подняться по социальной лестнице гораздо легче, чем во Франции, Италии, Великобритании… и даже в США [55]. Да, никакой ошибки. По «кривой Великого Гэтсби» [56], устанавливающей соотношение между неравенством в обществе и недостатком социальной межпоколенческой мобильности, Соединенные Штаты отстают от Франции, Японии и, конечно же, Дании.

Что придает обществу мобильности? Если верить ОЭСР, социальная мобильность растет от поколения к поколению в наиболее эгалитарных обществах. Общественная и фискальная системы датского государства имеют ярко выраженный перераспределенческий характер, то есть стремятся уменьшить разрыв между гражданами с самым низким и самым высоким уровнем дохода. В следующих главах мы подробнее поговорим о налогах.

ОЭСР отмечает, как важны для мобильности просветительские программы. Система, которая обеспечивает всем доступ к образованию, предлагая в случае необходимости финансовую помощь, значительно повышает равенство шансов.

В странах, где системы помощи охватывают всех студентов, как в Дании, возможность получить высшее образование имеют и те, кто происходит из неблагополучной семьи.

И тем не менее социальная мобильность остается одной из важнейших и деликатнейших тем для датского правительства. Наша страна считается одной из самых благополучных в плане социальной мобильности, но социальное происхождение остается определяющим фактором для достижения успеха или уровня образованности.

Мне было восемь лет, когда родители решили записать меня в частную школу. В 2012 году в Дании было 537 частных и 1754 общественные школы, в том числе 436 специализированных. Частные школы на 87 % финансируются государством, родители платят 150–200 евро в месяц [57].

Ученики моей частной школы Foraetdreskoten [58] были детьми из привилегированных семей, но в каждом классе два-три ученика, чьи родители не могли вносить ежемесячную плату, получали стипендию. Мой класс был вполне типичным примером социального смешения.

Моя лучшая подруга родилась в так называемой осложненной семье и жила в небольшой квартирке с родителями и младшей сестрой. Ее мать много пила; сегодня, с позиций взрослого человека, я бы назвала ее алкоголичкой. Время от времени она посылала нас в супермаркет за белым мартини, хотя в Дании спиртные напитки несовершеннолетним не продают. Разница в социальном положении наших семей никак не влияла на нашу дружбу. Когда нам было по четырнадцать лет, отец моей подруги признался, что он гомосексуалист, что уходит из семьи и будет жить с мужчиной. Ей пришлось нелегко — и дома, и в школе, ведь она не понимала, как отреагируют окружающие, если узнают про отца. Наш учитель сделал все, чтобы мы поддержали одноклассницу. Позже нас обеих приняли в лицей, находившийся в самом центре Орхуса, и теоретически мы имели равные шансы преуспеть. Теоретически, потому что она так и не получила степень бакалавра и пошла работать. Я не знаю, как потом сложилась ее судьба, — мы потеряли связь, — но надеюсь, что она нашла свой путь и живет счастливо. Я привела этот пример в качестве иллюстрации того, что даже если общество предоставляет всем равные финансовые возможности, это не гарантирует равенства в успешности. Когда ты происходишь из неблагополучной среды, твой путь может оказаться более тернистым, ведь психологические и эмоциональные проблемы, сложные отношения с близкими, недостаток знаний очень осложняют процесс обучения.

Но вернемся к нашей «американской мечте».

Что она такое в реализованном виде? Миллиардное состояние? Тогда это не про Данию… Причин тому много: во-первых, налоговая система, перераспределяющая доходы, во-вторых, школа, для которой воспитание элиты — отнюдь не главная цель, а кроме того, наша культура никогда не ставила деньги во главу угла, и я еще к этому вернусь. Чтобы стать миллиардером в Дании — пусть даже не долларовым, а всего лишь «кронным», — нужно выдвинуть воистину революционную идею.

В 2011 году 60 000 датчан зарабатывают больше миллиона крон (130 000 евро) [59] при общей численности населения 5,6 миллиона человек. Я не смогла найти подтвержденных данных касательно того, сколько человек из этих 60 000 родились в благополучных семьях, но могу засвидетельствовать, что из тех моих знакомых датчан, кто много зарабатывает, большинство — выходцы из среднего (и выше) класса. И все они «обскакали» родителей по части финансового преуспеяния.

Я решила изучить проблему основательней и связалась с одной из самых крупных адвокатских контор Копенгагена. Все ее партнеры зарабатывают больше миллиона крон в год, следовательно, принадлежат к тому самому 1 % населения. Человек, согласившийся встретиться со мной [60], родился в рабочей семье и рос в маленьком городке в Ютландии. Он принял меня в красивейшем зале заседаний в здании на берегу моря, был очень мил, вежлив, прост в обращении и улыбчив — само воплощение датской социальной мобильности. «Родись я в другой стране, вряд ли добился бы такого положения, — сказал он мне и добавил: — У меня были равные возможности с ровесниками. Я учился на юридическом факультете, получал стипендию и даже не влез в долги». 20 % его партнеров по адвокатской конторе родились в хорошо обеспеченных семьях, а около 60 % — выходцы из среднего класса. Оставшимся 20 %, чьи семьи можно назвать скорее бедными или неблагополучными, пришлось гораздо труднее. «Деньги никогда не были для меня главным, больше всего я хотел заниматься любимым делом», — с улыбкой заключил мой собеседник.