Доверие - Пенелопа Дуглас Страница 11

Но когда я вхожу в гостиную и осматриваюсь вокруг, мои плечи слегка расслабляются. Внизу никого нет. Пара ламп освещает просторное помещение. Я перевожу взгляд влево, в сторону кухни, слабо освещенной несколькими светильниками над центральным островком. Там тоже пусто. Хотя на кофеварке заметен красный индикатор. Шагая к ней босиком, я поглядываю по сторонам в поисках парней, беру кружку с сушилки для посуды и наливаю себе кофе.

– Доброе утро.

Я подскакиваю, едва не выронив кружку. Несколько капель проливаются через край и обжигают мой большой палец. Зашипев, я оборачиваюсь через плечо. Джейк входит в кухню и открывает холодильник.

– Доброе утро, – бормочу в ответ, вытирая горячую жидкость со своей кожи.

– Как спалось? – спрашивает он.

Снова бросив взгляд назад, я вижу, как мужчина достает себе напиток. Его руки, шея и спина уже блестят от пота, а футболка свисает из заднего кармана джинсов. Сейчас около семи утра. Как рано они встают?

– Нормально, – бурчу я, отрываю бумажное полотенце и вытираю остатки кофе. Вообще-то спала я хреново, но честный ответ лишь вызовет больше вопросов, поэтому легче солгать.

– Хорошо, – отвечает Джейк, просто стоя на месте, и я буквально чувствую его взгляд на себе.

Взяв еще одно бумажное полотенце, продолжаю вытирать деревянную стойку.

– Достаточно тепло было? – допытывается он.

Чего? Я вопросительно смотрю на него.

– В твоей комнате прошлой ночью? – поясняет мужчина. – Тепло было?

Его светлые волосы, промокшие от пота, липнут ко лбу и вискам.

Кивнув, я вновь отворачиваюсь.

Только Джейк не уходит.

У меня появляется желание вздохнуть, ведь в такие моменты люди обычно ожидают, что я постараюсь поддержать беседу.

Кухня словно сжимается в размерах, молчание становится все более оглушительным, слышно лишь карканье птиц где-то вдалеке. Пока я пытаюсь придумать тему для разговора, секунды неловкости тянутся, отчего мне хочется сбежать.

Внезапно он приближается, и я настороженно выпрямляюсь. Его грудь почти касается моей руки. Я собираюсь сдвинуться, но он протягивает руку передо мной, выключает кофеварку и говорит, овеяв дыханием мою макушку:

– Я просто согревал его для тебя.

Сердце начинает колотиться сильнее. Согревал?.. Ох, кофе. Джейк оставил кофеварку включенной.

– У тебя красивые руки, – подмечает он.

Я смотрю на кисти своих рук, обхвативших кружку.

– У твоего отца тоже были красивые руки, – добавляет мужчина. От моего внимания не ускользает его язвительный тон.

Я хмурю брови. Это насмешка?

– У моего папы были красивые руки, – задумчиво повторяю, не глядя на него, и делаю глоток. – Значит, настоящие мужчины пользуются бензопилами и пикапами вместо ручек Montblanc и сотовых телефонов?

Повернув голову, бросаю взгляд на Джейка. Он прищуривает свои голубые глаза.

– Ну, теперь он мертв, – говорю я. – Ты победил.

Он опускает подбородок, уставившись на меня, и я замечаю, как играют его желваки. Я отворачиваюсь, снова отпивая кофе.

Несмотря на личную неприязнь между ним и отцом, оскорблять сироту – последнее дело. Манеры никто не отменял. Этот парень ведет себя по-свински.

Правда, в животе все равно разливается тепло, и я делаю очередной глоток, стараясь скрыть свою нервозность.

Я чувствую потребность вступить в спор.

Помимо грусти, злость была моим постоянным спутником в детстве. Потом злость уступила место безразличию. И я совсем забыла, насколько приятно отвлекаться на свои эмоции. Мне нравится то, что я не испытываю к нему симпатии.

– Ладно! – выкрикивает кто-то и заходит в кухню, судя по звуку шагов. – Я ухожу.

По-прежнему ощущая на себе взгляд Джейка, я оглядываюсь и вижу, как обнаженная девушка – теперь одетая – подходит к моему дяде с коричневым кожаным рюкзаком на плече и обвивает рукой его шею. Когда она льнет к нему, он все еще продолжает смотреть на меня, однако после секундной заминки наконец-то поворачивается к ней и позволяет себя поцеловать.

Значит, это его женщина. Я рассматриваю гладкую кожу ее лица, затененную козырьком бейсболки, упругое, подтянутое тело. Она ему далеко не ровесница.

Парни не так уж оторваны от цивилизации, как я думала. По крайней мере, до тех пор, пока погодные условия не ухудшатся.

Кончик ее языка проскальзывает Джейку в рот на долю секунды, потом девушка отстраняется. Вернувшись к своему кофе, я ощущаю непонятное раздражение. И часто сюда будут наведываться посторонние?

– Увидимся вечером? – спрашивает она.

– Может быть. – Он умолкает, после чего повторяет: – Может быть.

Похоже, девушке такой ответ не понравился.

Снова поцеловав его, незнакомка уходит. Я выдыхаю, радуясь, что Джейк не представил меня еще одному человеку.

– Не хочешь мне помочь? – интересуется он.

Подняв взгляд, я забываю вопрос, который собиралась задать. Сын Джейка очень похож на отца. Вчера я даже не поняла насколько.

Копна белокурых волос на голове, растрепанных после сна. Ленивая полуулыбка. Неизменная искорка юмора в глазах. Сколько ему лет? Отцу было сорок девять, а Джейк младше. Это все, что я знаю.

С сыновьями, которым по меньшей мере двадцать… вероятно, Джейку слегка за сорок?

Разумеется, он может оказаться старше. Ему часто приходится бывать под солнцем, к тому же мужчина держит себя в форме. У моего отца не было лишнего веса, но он выглядел совершенно иначе.

Я вновь смотрю вперед и отпиваю кофе.

– С чем помочь?

– Увидишь, – отвечает Джейк. – Обуйся.

Он уходит, позвав с собой Дэнни и Джонни. Спустя мгновение собаки следуют за ним в гараж, и я едва не закатываю глаза. Его собак зовут Дэнни и Джонни? Еще одна отсылка к фильму «Парень-каратист» [9].

Сделав пару глотков остывшего кофе, выливаю остатки в раковину, разворачиваюсь и иду в свою спальню.

Надев обувь, я хватаю мобильник, сую его в задний карман, но сразу же достаю, смотрю на него и, засомневавшись лишь на миг, выключаю, после чего ставлю на зарядку.

Закрыв за собой дверь, направляюсь к лестнице. Когда прохожу мимо комнаты сына – того, с которым познакомилась, – на секунду прислушиваюсь, гадая, проснулся ли он уже. Однако ничего не слышу.

На террасе я замедляюсь, изучая панораму при свете дня, и перевожу взгляд вправо. Отсюда заметна только вершина пика, выступающая среди крон деревьев.