Лужок Черного Лебедя - Дэвид Митчелл Страница 11

— Значит, скорее таблица, чем дневник в обычном понимании этого слова, — сказала миссис де Ру. (На самом деле я все это написал вчера ночью. Не то чтобы это неправда или что-то такое, это все правда, просто придуманная. Если бы я записывал каждый раз, как мне удалось обмануть Висельника, дневник скоро стал бы толще телефонного справочника.) — Очень информативно. И разлиновано чрезвычайно аккуратно.

Я спросил, следует ли продолжать вести дневник и на следующей неделе тоже. Миссис де Ру сказала, что если я перестану, мой отец будет разочарован, так что, по ее мнению, лучше продолжать.

Вслед за этим миссис де Ру достала метрогном. Метрогном — это такой перевернутый маятник, но без часов. Он отстукивает ритм. Он маленький (может быть, потому и называется «гном»). Их обычно используют, когда учатся музыке, но логопеды ими тоже пользуются. Нужно читать в такт ударам, вот так: «Вот за-жгу я па-ру свеч, ты в пос-тель-ку мо-жешь лечь, вот во-зьму я ост-рый меч, и го-лов-ка тво-я с плеч [4]». Сегодня мы читали слова на «Н», прямо из словаря, одно за другим. Под метрогном очень легко произносить слова — так же легко, как петь, но не могу же я таскать его с собой. Кто-нибудь — тот же Росс Уилкокс — скажет: «Тейлор, а это еще что за хрень?», за одну наносекунду отломит маятник и добавит: «Хлипкая штуковина».

После метрогнома я читал вслух из книги, которую миссис де Ру держит специально для меня, «З — значит Захария». Это книга про девочку по имени Энн — она живет в долине с необычной погодной системой, благодаря которой спаслась, когда случилась атомная война и вся остальная страна оказалась отравленной. Энн, может быть, вообще последний живой человек на Британских островах — она не знает. Книга просто класс, но мрачноватая. Может быть, миссис де Ру выбрала ее специально, чтобы я понял, как мне повезло по сравнению с Энн, хоть я и запинаюсь. Я запнулся только на паре слов, но это было даже незаметно, если специально не вслушиваться. Я знал, что хочет сказать миссис де Ру. «Вот видишь, ты можешь читать вслух, не запинаясь». Но есть вещи, которых не понять даже логопеду. Очень часто, даже в период самого сильного обострения, Висельник по временам позволяет мне говорить все, что угодно, даже слова на опасные буквы. Он это делает: а) чтобы дать мне надежду, что я вылечился, и потом с наслаждением эту надежду уничтожить, и б) чтобы позволить мне обмануть других ребят и сделать вид, что я нормальный, и при этом держать меня в страхе, что все откроется.

Но это еще не все. Однажды я сформулировал четыре заповеди Висельника.

Первая заповедь.

Да убоишься ты логопедов и будешь вечно прятаться от них.

Вторая заповедь.

Да будешь ты душить Тейлора, когда он боится, что начнет запинаться.

Третья заповедь.

Да застанешь ты Тейлора врасплох, когда он не боится, что начнет запинаться.

Четвертая заповедь.

Как только Тейлор получит звание «заики» в глазах всего света, да станет он твоей добычей навечно.

Когда наше время закончилось, миссис де Ру спросила меня, стал ли я меньше бояться классного часа. Она хотела, чтобы я сказал «Конечно!», но только если это будет правда. Я сказал:

— Если честно, не очень.

Потом я спросил, похоже ли запинание на прыщи — может, оно само проходит с возрастом. Или дети с заиканием — как игрушки, неправильно собранные на фабрике: так и остаются на всю жизнь ущербными. (На канале Би-би-си-1 есть комедийный сериал «Работаем круглосуточно», его показывают в воскресенье вечером. Там Ронни Баркер играет владельца лавки, который заикается так сильно, так смешно, что все зрители просто писаются от смеха. Стоит мне только вспомнить про этот сериал, и я съеживаюсь, как целлофановая обертка в огне.)

— До, — сказала миссис де Ру. — Это вопрос. А ответ на него — «по-всякому бывает». Логопедия столь же неточна как наука, сколь сложна человеческая речь. Когда мы говорим, мы используем семьдесят две мышцы. Чтобы произнести эту фразу, мой мозг только что задействовал десятки миллионов нейронных соединений. Поэтому неудивительно, что доля людей с расстройствами речи, по данным одного исследования, составляет не менее двенадцати процентов. Не жди чудодейственного исцеления. В подавляющем большинстве случаев успех приносят не попытки придушить проблему. Если ты попытаешься усилием воли уничтожить свое расстройство речи, оно лишь вернется с новой силой. Правда ведь? То, что я сейчас скажу, покажется безумием, но единственный путь — это понять свое расстройство, построить с ним рабочие отношения, уважать его, а не бояться. До, оно будет время от времени вспыхивать с новой силой, но если ты будешь знать, почему оно вспыхивает, ты научишься гасить то, что питает эти вспышки. Давно, еще в Дурбане, я дружила с человеком, который когда-то был алкоголиком. Однажды я спросила его, как он вылечился. Он ответил, что вовсе не вылечивался. «Как это?! — удивилась я. — Ведь ты не пьешь ни капли уже три года!» И мой друг сказал, что как был, так и остался алкоголиком — просто перестал пить. Вот в этом и состоит моя цель. Я помогаю людям превратиться из заик, которые заикаются, в заик, которые не заикаются.

Миссис де Ру не глупа, и все, что она говорит, очень правильно.

Только это ни шиша не поможет мне завтра на классном часе.

* * *

На ужин был пирог с мясом и почками. Против мяса я ничего не имею, но от почек меня тянет блевать. Я стараюсь глотать куски почек целиком. Раньше я тайком складывал их в карман, но это рискованно — Джулия заметила и выдала меня. Папа рассказывал маме про нового торгового агента-стажера по имени Дэнни Лоулор, работающего в новом супермаркете «Гринландия» в Рединге.

— Он только что закончил какие-то курсы менеджмента. Он ирландец до мозга костей, не хуже Урагана Хиггинса, [5]но боже мой, он не просто поцеловал «камень красноречия» в Бларни, а, должно быть, кусок от него откусил. Вот у кого язык подвешен! Я приехал в Рединг, чтобы навести порядок и дисциплину в войсках, и в это же время туда заглянул Крэйг Солт, и через пять минут он уже ел из рук у Дэнни. Помяни мое слово, этот парень будет топ-менеджером. Когда Крэйг Солт на следующий год сделает меня главным директором по продажам в Британии, я заберу с собой на повышение Дэнни Лоулора, и мне плевать, кого я при этом обойду.

— Ирландцам всегда приходилось изворачиваться и жить собственной сметкой, — сказала мама.