Маленькие радости Элоизы - Кристиана Барош Страница 11

А Элоиза тем временем спокойно выращивала пауков. Сейчас в ее «команде» их было четверо — огромных, черных, с мохнатыми лапами. Она кормила своих питомцев мухами — их, жирных и отливающих синевой, в Параисе было в избытке благодаря папаше Морлану и его барашкам. Что же до комаров, тут и говорить нечего, потому как с первых жарких дней на пруду комаров появлялось — ну, просто тучи. Даже ловить не надо было: сами являлись, не ожидая зова.

Именно комары и стали причиной этого гвалта и ключом ко всей истории, потому что на окнах Элоизы не были натянуты противомоскитные сетки.

— Слишком дорого, — заявил папа, — малышка вполне могла бы оставаться в зеленой комнате.

— Но ты же знаешь, Андре…

Да, Андре знал, но ему было на это наплевать с высокой колокольни. Бабы ругаются? Их дело. Комары искусают Элоизу с головы до пяток? Сама виновата. Папа прислушивался лишь к голосу своего кошелька.

Итак, ничего он не может сделать для Элоизы, ибо его кошелек пуст. Впрочем, он ничего для нее не делал, и когда тот был полон, правда, такое случалось не слишком часто. На самом деле опустошению кошелька Андре предавался почти непрерывно, даже на бирже играл, но там у него было сплошное Ватерлоо. Папа очень рассчитывал на Груши [4]с неизменным: «вот увидишь, на этот раз…» — а Блюхер [5]являлся незваным, приводя к полному краху. Почему такое невезение? Просто чудеса. Тайна тайн. Только Дедуля давно уже понял, что папа попросту любит проигрывать. И знал, что на самом деле все игроки такие. Никому ни слова не сказав, он отписал в завещании Параис Элоизе, да и все остальное тоже — ну, кроме того, что просто обязан был оставить сыну. Да чего там было оставлять-то! Богачом Дедулю не назовешь, вот разве что покупает билеты Национальной лотереи… Да, он и сам игрок! Но с куда меньшими убытками. Тем более что его билеты даже окупались иногда, чего не скажешь о «русских бонах», постепенно усыхающих на дне подвала…

Итак, значит, никаких противомоскитных сеток для Элоизы. Папа глух ко всем увещеваниям — так же туг на ухо, как его маменька, — и эта глухота усугублялась 20-го числа каждого месяца, в момент «взятия реванша», достигая апогея, когда речь шла уже не о Ватерлоо, а о переходе через Березину. [6]

— Ненормальный, — ставил диагноз Дедуля. — Позвени-ка золотым и сразу увидишь, как хорошо он слышит. Он еще хуже Камиллы, этот парень, все думаю, откуда бы у меня такому взяться… Эй, Камилла, признайся наконец, скажи-ка, с кем ты этого дурака нагуляла?

Видеть, как жена убегает, прижав ладони к пылающим щекам, — такое удовольствие! Тем более что бежит она, чтобы рассказать о неслыханной клевете, которую возводит на нее этот дьявол в образе мужа, соседкам, которым повезло остаться старыми девами. «Нет, вы не знаете, мои дорогие, чего вам удалось избежать!» Пока Поль отдыхал после обеда, Камилла утешалась видом поджатых губок своих сотрапезниц, которые душу бы черту продали, лишь бы иметь колечко на безымянном пальце.

Поскольку на папу нечего было рассчитывать, Элоиза озаботилась созданием для себя «противомоскитной сетки» животного происхождения. Месье Фантен, который выращивал рассаду, увидев ее всю в волдырях и распухших расчесах после встреч с оголодавшими представителями вида Culex pipiens vulgaris L., предложил: «А что если попробовать пауков? Они бы в два счета разделались с этими кровососами…»

Сказано — сделано. Элоиза отправилась в Дедулину мастерскую, где заприметила под слуховым окошком столетнюю паутину, влезла на табуретку… и — хоп! Один взмах сачком для бабочек — и паук у нее в кармане!

Ну и чудище! Ей-богу, размером, как минимум, с ее большой палец! Элоиза поместила дорогого гостя у окна, выходившего на север: знала, что от двери это место плохо просматривается. А мама все время тайком сюда наведывается, по мелочам всяким легко заметить: она же не может не расставить все по местам — подушки уложить, как ей нравится, или стул передвинуть… Ох, какие же они бывают глупые, эти родители!

За несколько часов паук соткал свою паутину и затаился в уголке, подстерегая жертву. Вернувшись из школы, Элоиза угостила его кое-какими заранее приготовленными лакомствами. Ой! Надо же, как эта зверюга водит туда-сюда своими глазами на стебельках… Во-во! Прыгнул и — хряп! Ну и обжора!

Да уж, никак не скажешь, что он красавец. К тому же, мух ему подавай живыми, Но Элоиза быстро наловчилась: она подманивает мух на сахарный сироп и самых жадных накрывает воронкой. Дальше — дело техники: ватка, пара капель эфира — и все в порядке. А когда муха просыпается после наркоза, она только и успевает, что пошевелить лапкой, задевая паутину… Кончено — хряп! Элоиза все рассказала Дядюшке Кюре, а он — с высот своего христианского милосердия — осудил ее:

— Как жестоко, дитя мое!

— А вот эти мои болячки — не жестоко? Ты предпочел бы, чтоб меня сожрали живьем?

Ну, и что ему было ответить? Не так уж просто произносить положенные священнику слова, видя такие раздутые от укусов плечи и руки… Впрочем, лицом к лицу с Элоизой даже сама вера в Бога подвергается сомнению…

— Этот твой Господь, почему он столько позволяет всяким мерзавцам? Знаешь, что было в странах, где во имя Аллаха эти сволочи людей убивали? А ты говорил, что Бог един! И к тому же, что наш — лучше? Чем бы это? А Катар, а разгром в Безье, а отмена Нантского эдикта, а Инквизиция? А?

Приходилось терпеть и молча сносить упреки, что тут поделаешь? Во всяком случае, учитель будет ею доволен: малышка-таки выучила историю Франции!

Что касается комаров, то паук управляется с ними сам — без посторонней помощи. Ночью прилетят, пожужжат пару секунд — ему этого хватает, чтобы понять, где они, — тут им и конец.

Очень скоро Элоиза сообразила, что надо обеспечить пауками все четыре угла комнаты. А уж чего хватало на чердаке, где хранились фрукты, так это пауков! Прямо — карты в руки: ведь и мама, и бабуля Камилла все время посылают туда Элоизу за яблоками, раз уж девчонка ничего не боится, и уж тем более — собственной тени!

Элоиза быстро поймала на чердаке еще троих — почти таких же здоровенных, как первый. Ну, и они уже сами наткали паутины по всем свободным углам. Элоиза хихикала под одеялом: ей — не то что некоторым — не нужны никакие инсектициды, она разбирается в экологии! Учитель естествознания им уже все уши прожужжал насчет озонового слоя, ДДТ, всяких там фосфатов… «Вот еще защитник природы выискался, ну и болван!» — говорит про него Дедуля.

Единственное неудобство от всей этой затеи — они размножаются! По крайней мере, две паучихи. А четырех пауков для такой маленькой комнаты вполне достаточно. Потому время от времени Элоизе приходится засасывать потомство пылесосом, а потом вытряхивать малышей в свой ночной горшок с крышкой: он с крышкой потому, что Бабуле не нравится, чтобы она шла через двор, из беседки в дом, когда там прислуга (всей прислуги-то одна только прачка — мадам Миньотт!), и несла горшок открытым.