Арбайт. Широкое полотно - Евгений Попов Страница 11

4. Каких еще граждан нашей страны вы сочли бы великими, пополнив скудный и случайный список Гдова?

5. Определяется ли величие страны количеством живущих в ней великих граждан? Чем вообще определяется величие любой страны, а в данном конкретном случае — величие России?

Писатель Гдов сидел за письменным столом и пытался работать. Он хотел создать широкое полотно, живописующее неумолимый бег времени, когда человек, вчера еще совершенно молодой, вдруг оказывается совершенно старым, и это из века в век вызывает у людей удивление. Правильно, совершенно верно подметил когда-то поэт Дмитрий Александрович Пригов:

Выходит слесарь в зимний двор.

Глядит: а двор уже весенний.

Вот так же, как и он теперь —

Был школьник, а теперь он — слесарь.

Ну и довольно справедливо пелось в 1956 году на слова поэта Николая Доризо, музыка Никиты Богословского, в советском оттепельном фильме «Разные судьбы». Там играл юный красавец актер Юлиан Панич, ставший впоследствии антисоветчиком и сотрудником радио «Свобода». То есть пел, конечно, не сам Панич, а знаменитый отец еще более знаменитой Алисы Фрейндлих. Актер по имени Бруно Фрейндлих, выступивший в роли старого советского композитора по фамилии Рощин, который оторвался от жизни, но сблизился по любви с юной девушкой. Которая тоже влюбилась в него, однако лишь по расчету, чтобы у нее стало много композиторских денег, а то она была бедная. Вот что справедливо пел Рощин-Фрейндлих:

Как боится седина моя

Твоего локона!

Ты еще моложе кажешься,

Если я около…

Пел да и пел, пока девушка его не бросила.

Гдов вздохнул: «Вот же сука мещанская!» Гдов вдруг задумался о «первом поэте немецкой нации» Иоганне Вольфганге Гёте с его Фаустом, Маргаритой, буршами, блохой, Мефистофелем и Лоттой, которая в Веймаре. Неожиданно вспомнил своего старого старшего друга Федота Федотовича Сучкова, знаменитого московского старика шестидесятых-восьмидесятых годов канувшего ХХ века. Скульптора, прозаика, поэта, который некогда учился в Литературном институте им. А.М.Горького, был юным другом великого Андрея Платонова, получил от большевиков тринадцать лет каторги и ссылки, отсидел и отбыл все от звонка до звонка, в Литинституте восстановился, став однокашником Ю.Казакова и Б. Ахмадулиной, сделал небольшую советскую карьеру, потом сам же ее порушил, подписав письмо «за Чехословакию» в 1968-м.

Закончил свои дни в сырой полуподвальной мастерской во 2-м Колобовском переулке города Москвы, в самом центре, где теперь живут одни богатеи. Федот Федотович был влюблен всегда, и чем старше он становился, тем больше был влюблен.

У Гдова есть писательский кабинет. В окошко писательского кабинета писателя тыкается ветка городской липы. Главный редактор одного из модных литературных изданий однажды пожаловался Гдову, сверстнику, что живет в переделкинской даче на втором этаже, дышит здоровым воздухом, но вот проблема: когда ему ночью требуется по нужде, что вполне естественно в нашем возрасте, то ему приходится, спотыкаясь в темноте, спускаться по крутой деревянной лестнице в ватерклозет, который расположен на первом этаже.

Гдов на правах давнего приятеля ёрнически спросил тогда редактора, что, на его взгляд, лучше: переделкинская дача с простатитом или юность без дачи и каких-либо дальнейших перспектив?

Редактор засмеялся и сказал, испытующе глядя на Гдова: «Ну, ты даешь!»

Редактор смеялся, испытующе глядя на Гдова. Да, смеялся.

А вдруг он всё же обиделся? Вдруг сказанное Гдовым было сугубой бестактностью, которая при всей вольности современного мироощущения и отсутствии табуированных тем всё же может глубоко ранить душу человеческую?

Гдов так разволновался, что больше работать не мог и в этот день уже.

УВЕРЕНЫ ЛИ ВЫ, ПРОЧИТАВ ГЛАВУ XVII, ЧТО

1. Д.А.Пригов действительно работал слесарем? Или это все-таки миф?

2. Советское кино было, в общем-то, неплохое. Или оно все-таки было плохое, еще хуже, чем нынешнее?

3. Ф.Ф.Сучков был земляком автора этого текста? Или он все же не родился, как автор этого текста, в городе К., стоящем на великой сибирской реке Е., впадающей в Ледовитый океан? Кто еще из советских писателей подписал письмо «за Чехословакию» в 1968-м?

4. И все-таки, если серьезно, что все же лучше: богатая дача с простатитом и гипертонией или юность без дачи и каких-либо дальнейших перспектив? Как правильнее, благозвучнее: «тыкается» или «тычется» ветка городской липы? Справедливо ли названа «сукой мещанской» девушка, бросившая композитора Рощина-Фрейндлиха?

5. Ранить душу человеческую проще простого. А вот по-настоящему обрадовать человека очень трудно или не очень? Как, чем его можно обрадовать, когда мир кругом постепенно погружается в мерцающее уныние?

Писатель Гдов сидел за письменным столом и пытался работать. Он хотел создать широкое полотно из жизни любви во всех смыслах этого слова. Любви с большой буквы. К отеческому дому, гробам, родине, государству, спиртным и безалкогольным напиткам, животным, детям, цветам, растениям, минералам, земле, космосу, солнцу, небу, женщине. Да, Женщине. В первую очередь. Ведь любовь к Женщине — это основа всех других вариантов любви, правда, товарищи?

И, конечно же, очень поздно, печально поздно, но в свои «многия лета» он наконец-то понял, что среди граждан мужского пола имеется совершенно определенная категория выдающихся особей. Такие-сякие-эдакие самцы-производители веселые, которых женщины, как мухи, чувствуют буквально за версту, если не больше. Бабы их не то чтобы любят, они их, может быть, даже и презирают, о чем иногда распространяются, когда приходит очередной этих баб урочный печальный час. Но такие мужики их явно гипнотизируют, неизвестно как и чем, вряд ли даже, вопреки расхожей молве, размерами своих гениталий или особыми сексуальными умениями. Скорей всего следует допустить нечто зоологическое, что эти ходоки — с бабами как бы одной породы, одного вида двуногих животных. Или особи разных подвидов одного вида, если серьезнее углубиться в науку непревзойденного Карла Линнея. Известно ведь всем, что в природе организмы, относящиеся к разным подвидам одного вида, могут свободно скрещиваться и даже давать плодовитое потомство. Вот бабы им и дают без раздумий, только похохатывают нервно (потом, после). Да ведь и все протяжные лирические песни мировой культуры повествуют исключительно о неразделенной любви честных якобы женщин к разномастным подлецам. «Зачем тебя я, милый мой, узнала?» — поют эти женщины потом, после.

Одним из подобных подлецов был приятель юности Гдова, некий Ч. Он и подраться был не дурак, и выпить. Моторный хлопец весело играл на гитаре, легко, безо всякой рефлексии вступал в отношения с девушками и женщинами. Глядишь, только-только познакомились, а он с ней уж и в постели!