Свобода - Джонатан Франзен Страница 11

Патти вновь зарыдала, поскольку больше всего на свете боялась подвести команду. Зимой, когда у нее был грипп, она провела на поле почти полматча, после чего упала в обморок на боковой линии и впоследствии лежала под капельницами. Проблема была в том, что накануне она была не со своей баскетбольной командой. Она пошла на вечеринку с подругой из команды по хоккею на траве Амандой. И пока в Патти не влили всю пинаколаду, обильно представленную в баре у Маккласки, подруга не успокоилась. El ron me puso loca. Среди остальных девушек у бассейна спортсменок не было. В общем-то, просто появившись там, Патти предала свою настоящую команду. И понесла за это наказание. Итан изнасиловал не одну из доступных девочек, а Патти, потому что она была чужой, она даже не умела пить.

Она пообещала тренеру, что хорошенько все обдумает.

Увидеть мать в спортзале для Патти было шоком, для той же, очевидно, было шоком там оказаться. Как всегда, на каблуках, она бросала неуверенные взгляды на металлическое оборудование, покрытые плесенью полы и сетчатые авоськи с мячами, всем своим видом напоминая Златовласку, заблудившуюся в темном лесу. Патти подошла к ней и дала себя обнять. Мать была гораздо меньше ростом, и Патти почувствовала себя дедушкиными напольными часами, которые та тщилась поднять и переставить. Она отстранилась и повела мать в маленький кабинет со стеклянными стенами, где должны были состояться намеченные переговоры.

— Здравствуйте, меня зовут Джейн Нэйджел, — представилась тренер.

— Да, мы уже встречались, — ответила мать.

— А, вы правы, мы один раз виделись.

К натужному красноречию Джейн прилагались неестественно прямая осанка и похожая на маску Доброжелательная Улыбка, уместная практически в любой ситуации. Она никогда не повышала тон (даже когда была в ярости, ее голос всего лишь дрожал сильнее, чем обычно, и звучал более напряженно), и Доброжелательная Улыбка могла сиять даже во время грандиозного скандала.

— Не один раз, — поправила она. — Несколько.

— В самом деле?

— Я в этом абсолютно уверена.

— Мне так не кажется.

— Я подожду снаружи, — сказала Патти, закрывая за собой дверь.

Переговоры длились недолго, и вскоре Джойс вышла из кабинета, постукивая каблуками.

— Пойдем, — сказала она.

Тренер, стоя в дверях, многозначительно взглянула на Патти. «Помни о команде!» — говорил ее взгляд.

Автомобиль Джойс остался последним на гостевой парковке. Она вставила ключ, но не повернула его. Патти спросила, что они будут делать теперь.

— Твой отец у себя в офисе, — сказала Джойс. — Мы едем к нему.

Но она не повернула ключ.

— Мне жаль, что так вышло, — сказала Патти.

— Я не понимаю, — вспыхнула мать, — как такая великолепная спортсменка, как ты… В смысле, как Итану, или кто это был, удалось…

— Итану. Это был Итан.

— Как кому-либо — или Итану — удалось… Ты уверена в том, что это был Итан? Как так получилось, что он — если это он… — Она зажала себе рот. — Господи, был бы это кто-нибудь другой. Доктор Пост с женой — такие хорошие друзья… друзья стольких хороших начинаний. И хотя я плохо знаю Итана, но…

— Я его вообще не знаю!

— Тогда как это могло произойти?

— Давай поедем домой.

— Нет. Ты должна мне все рассказать. Я твоя мать.

Услышав собственные слова, Джойс смутилась, как будто осознав, как это странно — напоминать Патти, кто ее мать. Сама Патти была рада, что этот вопрос наконец-то был озвучен. Если Джойс была ее матерью, почему ее не было на первом туре соревнования штатов, где Патти получила тридцать два очка, побив тем самым абсолютный рекорд женских соревнований в школе Хораса Грили? Остальные матери нашли время прийти на эту игру.

Она показала Джойс запястья.

— Вот что произошло, — сказала она. — В смысле, это часть того, что произошло.

Джойс взглянула на синяки, поежилась и отвернулась, словно не желая вторгаться на личную территорию дочери.

— Какой ужас, — сказала она. — Ты права, это ужасно.

— Тренер Нэйджел говорит, что мне надо обратиться к врачу и сообщить полиции и директору школы Итана.

— Да, я слышала, чего хочет твой тренер. Она, кажется, считает, что оптимальным наказанием была бы кастрация. Мне бы хотелось понять, чего хочешь ты.

— Я не знаю.

— Если ты хочешь обратиться в полицию, мы это сделаем, — сказала Джойс. — Просто скажи, что хочешь именно этого.

— Наверное, сначала надо все рассказать папе.

Они двинулись в путь по аллее Соу-Милл. Джойс регулярно отвозила остальных детей на уроки Рисования, Игры на Гитаре, Балета, Японского, Риторики, Сценического Мастерства, Фортепиано, Фехтования и Юриспруденции, но Патти ездила с ней очень редко. Как правило, по будням она возвращалась домой поздним вечером на школьном автобусе. На игры ее подвозили чьи-нибудь родители. Если они с друзьями где-нибудь застревали, она даже не пыталась звонить родителям, а доставала двадцатидолларовую банкноту, которые ей «на всякий случай» выдавала мать, и заказывала такси. Ей никогда не приходило в голову потратить двадцатку на что-нибудь, кроме такси, или направиться после тренировки куда-нибудь, кроме дома, где она в десять или одиннадцать часов снимала фольгу со своей порции ужина и спускалась в подвал, чтобы постирать форму, поесть и посмотреть запись игры. Часто там она и засыпала.

— У меня есть чисто гипотетический вопрос, — сказала Джойс. — Как ты думаешь, достаточно ли было бы, если бы Итан официально извинился?

— Он уже извинился.

— За…

— За то, что был груб.

— И что ты ответила?

— Ничего. Сказала, что хочу домой.

— Но он извинился.

— Это было не настоящее извинение.

— Хорошо. Верю тебе на слово.

— Я просто хочу, чтобы он знал, что я существую.

— Все будет так, как ты захочешь… милая.

Слово «милая» прозвучало в устах Джойс как первое слово в новом для нее иностранном языке. В качестве то ли проверки, то ли наказания Патти произнесла:

— Может, если он действительно искренне извинится, этого и правда будет достаточно.

И она осторожно взглянула на мать, которая, как показалось Патти, пыталась скрыть свою радость.

— Мне кажется, что это практически идеальное решение, — сказала Джойс. — Но только в том случае, если ты считаешь, что этого действительно будет достаточно.

— Не будет.

— Что-что?

— Я сказала, что этого не будет достаточно.

— Мне показалось, что только что ты сказала, что будет.