Испанские каникулы - Елена Давыдова-Харвуд Страница 11

А на следующий день, б января, как и говорила Мари-Пепа, по традиции все обменивались подарками. Раньше маленькие дети ждали этого дня целый год и считали, что, пока они спали, подарки им принесли “Короли”. Для этого нужно было заранее написать им письма и рассказать, что хорошего вы сделали за год, ну и попросить то, о чем долго мечтали. И наутро в башмаках, выставленных специально для этих целей где-нибудь в доме, дети находили подарки (если в самом деле вели себя хорошо) или сладкий съедобный уголь (если плохо). А что это такое за съедобный уголь, я так и не смогла добиться ни у кого из знакомых мне испанцев. Эту старую традицию жалко отменять, и выходит, что дети теперь получают подарки в праздничный сезон два раза: и на Рождество, и на День Королей.

Мы, как иностранцы, этот праздник не отмечаем и вместо этого с Юлькой отправляемся на теннис. В нашем клубе обычная тренировка, потому что и инструктор, и большинство тетушек в нашей группе – англичане. Меня умиляет средний возраст всех этих теннисисток: им где-то под шестьдесят. А самой пожилой, худенькой и сморщенной англичанке Джун уже все восемьдесят четыре! При этом она не пропускает ни одного занятия и очень сердится, если ей достается слабая партнерша (мы обычно играем парами), потому что сама она сражается не на жизнь, а на смерть и ужасно не любит проигрывать.

Еще иногда мы играем с Джеймсом и Юлькой в теннис в очень интересном месте: корт выходит прямо к пляжу, и когда на море шторм, брызги долетают и до нас. Вид с этого корта, само собой, фантастический, и где-нибудь в Англии игра на нем стоила бы невероятных денег, а тут – десять евро, и гоняй сколько хочешь, пока другие игроки не придут.

Вечером наша соседка Мари-Пепа пригласила нас к себе: вся ее семья в Мадриде, и ей, видно, грустно было оставаться в этот вечер одной. Она предложила вместе посмотреть испанское кино на DVD, но Джеймс и Юлька остались дома, потому что с испанским у них пока не очень (а у Джеймса так и с любыми другими иностранными языками). Я же с радостью согласилась и вот уже с любопытством оглядываю жилище Мари-Пепы: на стенах копии картин Ван Гога и Руссо (как выяснилось, она сама их и сделала), на полках – книги в кожаных переплетах и целая серия альбомов по искусству. Еще оказалось, что моя приятельница и прозу пописывает. Кто бы мог подумать, что эта училка младших классов на пенсии в душе художница и писательница! Правда, Мари-Пепа почему-то постеснялась показать мне то, что пишет…

Пока она откупоривает бутылку вина, мы болтаем о музее Прадо. Потом она усаживает меня на диван, перед которым стоит стол, и сама устраивается рядом. Берет скатерть, свисающую с него до полу, и укладывает нам обеим на колени. Я немножко удивляюсь: вроде бы ничего особо пачкающего есть не собираемся, и потом, с этой общей скатертью на коленях получается как-то уж чересчур интимно – а мы ведь с ней едва знакомы. Сижу размышляю, как все это воспринимать, а Мари-Пепа преспокойно включает кино и перестает обращать на меня внимание. Какое-то время спустя моим ногам под столом становится жарко, а я не понимаю почему: пол-то у нее, как и у всех тут, мраморный и в комнате довольно прохладно. Скатерть из плотного материала с наших колен свисает до самого пола, и мне неудобно вдруг взять да и начать ее поднимать и заглядывать под стол. Мари-Пепа тем временем наливает вино в крошечные хрустальные бокальчики (в Москве из таких разве что крепкие напитки одним залпом пьют) и говорит, что обычно употребляет по такому бокальчику вина в обед, а уж вечером никогда не пьет. Ноги мои тем временем, похоже, начинают потихоньку поджариваться, я не выдерживаю и интересуюсь: “А почему у тебя под столом так жарко?” Она удивляется невероятно: что за глупый вопрос! А потом приподнимает скатерть, и я вижу, что под ней на полу стоит небольшой электрический обогреватель, раскалившийся докрасна. Я дико удивляюсь тоже, но от комментариев про то, что это ведь очень опасно и что так ведь можно весь дом спалить, воздерживаюсь. А Мари-Пепа тем временем изумленно спрашивает: “Ты что, никогда такого не видела?” Я подтверждаю, что если честно, то никогда. Она говорит: “А у нас практически во всех домах так делают, я и не знала, что у иностранцев бывает по-другому… Видишь, это специальная зимняя скатерть – из плотного материала и с фалдами. А разрез сбоку – это чтобы ее на колени удобнее было укладывать”. Я, поразмышляв, соглашаюсь, что это очень даже правильно: не отапливать обогревателями или камином всю комнату и дышать потом жарким воздухом, а просто держать ноги в тепле. И почему это англичанам и прочим иностранцам в голову не приходит?

А на лето, сказала Мари-Пепа, эти скатерти убирают и прячут подальше.

Вообще, в большинстве домов тут центральное отопление отсутствует, а если дом стоит у моря, то чуть ли не по полгода в нем бывает очень влажно. Кроме того, зимой в некоторые комнаты солнце не заглядывает вообще, и тогда там на стенах появляется плесень. Поэтому в таких домах здесь устанавливают специальные приборы, которые поглощают влагу и подсушивают помещение. А я при этом вспоминаю свою московскую квартиру, где не могла жить без увлажнителя воздуха зимой.

Многие здешние иностранцы эту проблему решают по-своему: делают в домах подогреваемые полы и общую систему вентиляции и обогрева. А вот испанцы зимой частенько целый день сидят в баре за чашкой кофе, читают книжку или газету и смотрят телик – как я понимаю, на отоплении дома экономят.

Что делают полицейские по утрам… Строительство жилья на месте римских развалин. Музей с небом 5000-летней давности. Болтовня испанцев и почему они так шумят. Школьные учителя, целующие учеников

Джеймс и Юлька еще дрыхнут, а я до завтрака иду гулять вдоль моря. Рано, и народу на пляже – ни души. При этом светит солнце, и волны на море кажутся такими ласковыми, с белой нарядной пеной. Вдруг замечаю у закрытого на зиму ресторанчика полицейские машины, и дверцы у них нараспашку. Я размышляю: что ли, в такую рань тут ищут наркотики или кого-нибудь арестовывают? А потом вижу троих молодых парней и девушку – все в строгой полицейской форме, в модных солнечных очках и с пистолетами. Только они никого не арестовывают, а толкаются, смеются и бросают плоские камни в воду – у кого больше раз подпрыгнет.

По дороге домой я прохожу мимо любопытного места. Какое-то время назад недалеко от нашего дома большущий участок расчистили от кустов, проложили на нем дороги, провели разные коммуникации под землей, установили фонари и даже “зебры” на дорожках нарисовали. Короче, подготовили все для строительства жилья (это тут так положено, без этого начинать строить ничего нельзя). И вдруг на одном из участков наткнулись в земле на развалины. Их огородили, и к ним начали съезжаться всякие делегации. Смотрели, решали – и не могли решить, что со всем этим делать. Мы с Джеймсом тоже как-то заглянули на дно выкопанного в земле прямоугольника: там были четко видны остатки колонн и оснований зданий… В результате власти выбрали самый простой выход: все закопать и притвориться, что ничего там и не находили. И явно будут продолжать строить обыкновенное жилье.

После завтрака мы отвезли Юльку в аэропорт: ей было пора уезжать в Москву учиться.