38 1/2 . 1 муж и 2 любовника - Ксения Каспер Страница 11

Как насчет в восемь в «Фильмдозе»? Дэвид

– Андреа-а-а-а, ты где?

Я стою посреди коридора и пытаюсь быстро сообразить, что делать. Сначала приношу маме ее сумку. Потом извиняюсь и ухожу с телефоном в туалет. И там, сидя на опущенной крышке унитаза, отправляю ответ:

О'кей, до встречи. Андреа

Меня просто надо видеть!

За неимением съестных припасов в доме мы обедаем в местном греческом ресторане. Уже час дня, и я благодарна любому, кто займет чем-то мои мысли. После мусаки, греческого салата, паприки с брынзой, большого количества воды и бокала ретсины более чем через два часа обед окончен. Я прощаюсь с мамой и Зузой и отвожу Лизу домой. На какое-то время мне удалось привести свой пульс в норму. Мои самые большие опасения на сегодняшний вечер не о том, как он пройдет, влюблюсь ли я еще больше или, наоборот, разочаруюсь, не о том, что я из-за взвинченности не найду места парковки или не смогу убедительно соврать Клаусу, что мы договорились с Клаудией. Нет, меня охватывает паника, потому что я боюсь просто не узнать Дэвида. Со времени наших отчаянных целований прошло уже две недели. А для меня тот вечер прошел как под наркозом, и я при всем желании не могу вспомнить, как Дэвид выглядит. Кроме того, что он высок и строен, молод и что у него темные волосы. А с моим счастьем сегодня в «Фильмдозе», наверное, сбор клуба молодых и темноволосых, и я кругом опозорюсь.

Стоя на стуле, я как ненормальная перерываю верхний кухонный шкаф в поисках аппарата для измерения давления и валерьянки. Нахожу их в самом дальнем углу, причем упаковка валерьянки уже открыта и срок годности истек. В инструкции читаю, что должна принять два драже за час до сна, разжевать и запить водой, после чего погружусь в спокойный и глубокий сон. Спать сейчас я не хочу, поэтому принимаю только одну таблетку и надеюсь, что она подействует достаточно быстро, потому что через полчаса мне уже выезжать. Кроме того, мне кажется, что нужно проконтролировать пульс и давление. Такое чувство, что по моим жилам течет раскаленная лава: меня окатывают жаркие волны, подозрительно намекающие на близкий климакс, остановку кровообращения или инфаркт. Первое измерение показывает сто двадцать пять на семьдесят восемь. Для меня высоковато. Через две секунды я меряю снова: сто двадцать один на семьдесят один – уже лучше! Когда я принимаюсь измерять давление в десятый раз, в комнату заходит Макси, смотрит на меня неодобрительно и спрашивает, не хватил ли меня инфаркт или, может, мне просто нравится так часто включать этот аппарат. Застукали, еще и ипохондриком обозвали! Я подхожу к зеркалу: за последние несколько часов я очень много сил отдала своей внешности. С помощью фена вдохнула новую жизнь в свои волосы, глаза обвела темным, а ресницы накрасила тушью. Битых полчаса я стою перед шкафом, примеряю энное количество вещей, чтобы потом отмести все сразу, посчитав либо недостаточно хорошим, либо слишком вычурным. Моя кожа немного загорела, а живот и бедра, с которых исчезли четыре килограмма, смотрятся потрясающе. Я хорошо выгляжу! Нескромно так говорить, но из песни слов не выкинешь.

Мои девочки заказали себе пиццу и устроились на диване смотреть «Друзей» по DVD. Ксчастью, Клауса еще нет, когда я на своем синем «опеле» уезжаю в направлении Кёльна. Я по-прежнему дико волнуюсь и жду, когда подействует валерьянка. По радио сообщают об образовавшихся пробках, и в эту минуту звонит Клаудия.

– Привет, это я. Как дела? Ты сейчас где? – спрашивает она.

– Ты же знаешь, сегодня тот самый вечер. Через полчаса я встречаюсь с Дэвидом. Господи, у меня такое чувство, что я еду на свидание вслепую! – выдаю я.

– Ничего, ты его узнаешь, я в этом уверена. Только скажи, сколько времени мне нельзя подходить к телефону?

– Я не знаю. Ты же увидишь мой номер на дисплее. Если я уеду до полуночи, то еще позвоню. Если позже, то тогда уже завтра, хорошо? – спрашиваю я.

– Нет проблем! Удачи, и не делай ничего такого, чего бы я на твоем месте не сделала!

До входа в «Фильмдозе» остается примерно три метра, еще не поздно развернуться и уйти… Но любопытство берет верх. Я собираю волю в кулак, сердце стучит в груди как бешеное, и вхожу. Мне повезло, здесь еще не очень много народу. Только несколько человек попивают за стойкой кельш. Сердце внезапно замирает, потому что я увидела его. Высокий, стройный, в черном кожаном пиджаке, с темными волосами. Его глаза глядят на меня. Нас разделяет всего только пара шагов… Не говоря друг другу ни слова, мы целуемся, как в последний раз в жизни.

– Привет, как я рад наконец тебя видеть! – шепчет он в мои волосы. – Хочешь кельша?

– Да, с удовольствием! – только и могу выговорить я и опускаюсь на стул у бара, колени мои дрожат.

Мы болтаем.

– В тот вечер со мной случилось что-то странное. Я хорошо помню, как стоял перед тобой, как мы начали танцевать… Но после все словно покрыто густым туманом. Я потерял чувство времени. Утонул в твоих глазах и поцелуях. Я долго потом думал, сколько же времени мы провели так, танцуя и целуясь, но не смог сказать. Когда мы уходили, помню, там уже почти никого не было. Со мной такого еще никогда не случалось.

Я, к счастью, сижу и только и могу, что смотреть на него во все глаза. Потому что именно так, как он описывает, я помню тот вечер. Я тоже утратила чувство времени. Я тоже утонула в его глазах и поцелуях. После третьего кельша и множества поцелуев Дэвид предлагает мне немного пройтись. Взявшись за руки, мы идем по Кюффхойзерштрассе, мимо маленьких и больших баров, которые постепенно наполняются людьми: студентами, богемой, отбросами общества. Разным народом. Сворачиваем налево на Хайнсбер-герштрассе и идем к Ратенауплац. Дэвид рассказывает о своей работе корреспондентом в «TV-Колонь», на которой он уже третий год и которую делает с большим рвением и еще большим энтузиазмом. Он мечтает снимать документальные фильмы. А потом звучит вопрос вопросов:

– Расскажи о себе. У тебя сейчас кто-то есть? Что ты делаешь, когда не встречаешься со мной?

Меня как обухом по голове огрели. Только что я была на седьмом небе от счастья – и так больно упала на грешную землю! Как сказать ему, что я замужняя женщина с тремя детьми? Я уклоняюсь от прямого ответа…

– Ой, знаешь, у меня не такая уж интересная жизнь. Лучше ты рассказывай, у тебя все намного занимательнее, – пытаюсь я отвлечь его от этой темы.

Но ничего не получается, Дэвид спрашивает:

– У тебя есть дети?

Тем временем мы уже пришли на Ратенауплац, и мне ужасно хочется кельша, потому что срочно нужно проглотить ком, который застрял у меня в горле. После многочисленных переспросов тихо, но гордо я признаюсь, что являюсь матерью троих детей.

– Ого, а сколько им лет? И ты одна их воспитываешь?

У меня не хватает мужества сказать Дэвиду правду, потому что у него такой вид, словно он съел с десяток самых кислых в мире лимонов. Что делать, приходится соврать:

– Ну да, почти.