Женского рода - Екатерина Минорская Страница 11

И здесь возник тот самый узелок, в котором то ли свя­зались, то ли запутались две параллельные нити: Андрею пришлось общаться с вездесущей Стеллой, а значит, Али­се предопределено было пройти где-то совсем недалеко от Кирш…

— Стелла? Везде своя в доску, по-модному с девочка­ми живет, у Долинской — вроде правой руки или наперс­ницы, отрекомендовали ее приятели Андрея, познако­мив их на какой-то вечеринке. Долинская была известная московская галерейщица, как коллекционер русской жи­вописи и уже поэтому была нужна и полезна Андрею.

Стелла была полезна Андрею также и потому, что была на «ты» со столичной богемой. На «вы» она обращалась разве что к Галине Долинской — светской львице, имею­щей, подобно контрабандному чемодану, настоящее двой­ное дно. Стелла любила кокаин, а кока был частью бизне­са Долинской, правда незначительной. Оплату Галина принимала не только деньгами, но и сплетнями, а также «мелкими услугами».

Как бы то ни было, Стелла, желавшая через Андрея подружиться и с питерскими «модными людьми», реко­мендовала его Долинской.

Когда в девять утра Андрей позвонил Стелле, слабо надеясь, что она не спит и мобильный не ответит: «Або­нент временно недоступен», та уже сидела на кожаном диване в полумраке антикварной гостиной Долинской и дрожащей рукой крутила на блюдце кофейную чашечку. Услышав в сумочке трель телефона, Стелла вздрогнула и чуть не расплескала кофе на белоснежный пуловер. До­линская смерила ее строгим взглядом и, не выпуская из подагрических пальцев с дорогим маникюром тонкую си­гару, прошипела:

— Не психуй.

— Галиночка, понимаете…

Долинская резко оборвала Стеллу;

— Ответь, звонит же.

Стелла стала копаться в сумочке, а Долинская наблю­дала за ней из своего кресла. У Галины была очень корот­кая, принципиально седая стрижка с щипаной молодеж­ной челочкой; мочки ушей оттягивали антикварные серь­ги, а поверх домашнего брючного костюма на одно плечо и колено была наброшена красная шаль.

Никто точно не знал возраста Долинской, на вид ей можно было дать чуть больше пятидесяти, но, возможно, она выглядела старше своего возраста, хотя могла себе позволить выглядеть моложе. У Долинской не было семьи, но был Левушка — молодой любовник и телохранитель. И внешностью, и интеллектом он напоминал Терминато­ра: тонкости жизни его не волновали. В сердце и в доме Галины Левушка занимал столько же места, сколько и ее пятнистый дог Шаман; кроме того, они потребляли оди­наковое количество хорошего мяса.

— Алло? Уфф, Андрей! — Стелла облегченно вздох­нула и подняла глаза на Галину, Та, пожевывая сигару, прищурилась. — Конечно… Чудесно… Галина Яковлевна в курсе. До встречи, жду, целую!

Стелла убрала телефон и, отпив кофе, покосилась на собачью голову, появившуюся в дверном проеме; через се­кунду над ней возникла еще одна такая же большая голо­ва — женская, украшенная пышно взбитой прической в Духе Ренессанса. На что уж у Стеллы был цепкий глаз, а никак не могла понять: натуральные это волосы или па­рик. Наверное, все же парик, решила она сейчас, особенно если судить по такой же манерной, как прическа, в духе куртуазного века родинке над верхней губой. Поймав себя на том, что неприлично уставилась на эту неестественно большую родинку, Стелла опустила глаза. Между тем го­стья, изображающая даму из галантного прошлого, цар­ственно кивнув Стелле в знак приветствия, перевела взгляд на Галину,

— В сейф? — спросила она, вскидывая вверх два паль­ца, между которыми был зажат конверт.

Долинская в знак согласия неспешно опустила и так же неспешно подняла голову, и обладательница родинки исчезла, У Стеллы неприятно повело плечи, ее передерну­ло; она и раньше пренебрежительно относилась к этой «особе для мелких поручений» при Долинской, но только теперь вдруг подумала, что точно так же можно сказать и о ней. Собственно, кто она есть, как не прислуга для пору­чений барыни, девушка на побегушках… Вернувшись к дей­ствительности, она проследила за взглядом Галины, устрем­ленным на ее сумку, куда только что был убран телефон.

— Это по поводу выставки, Галочка, — поспешила объяснить она, — Андрей, про которого я рассказывала, приедет из Питера уже завтра, и вы сможете встретиться. Если, конечно, захотите… — Последние слова Стелла про­изнесла заискивающе.

Долинская ответила скорей не Стелле, а вошедшему в комнату Шаману, отчаянно виляющему хвостом:

Пожалуй, из того, что я получила по Сети, две кар­тины меня заинтересовали. Потащиться из-за них в Пи­тер, чтобы лично… Я не сноб, пусть Левчик съездит, ну или Рафа попрошу. А с галерейщиком… Будет время — познакомимся, не будет так и надобности особой нет… — Все это Галина проговорила меланхолично и почти безучастно и вдруг резко добавила: — Жалко Лизку-то?

Стелла сложила вместе ладони и взмолилась:

— Галиночка! Будьте милосердны!

— Ой, оставь свои мудовые рыдания! —Долинская от­махнулась от Стеллы и принялась гладить Шамана, уже возлежащего у ее ног.

— Галочка, а Кирш отпустят?

— А тебе что? — Галина сузила глаза и пристально по­смотрела Стелле в глаза — сначала в один, потом в дру­гой — и отвернулась. — Она моя девочка… А не моя — так пусть сдохнет!

…Находясь в кабинете перед оперативником, Кирш по­началувидела только его силуэт; оперативник сидел про­тив света возле пыльного окна срешеткой. По когда сол­нце заволокло серой пеленой, умилиционера, проступили черты лица, и Кирш смогла оценить его взгляд. У этого человека была цель, к которой он готов был идти любы­ми средствами. Вскоре дверь открылась, и рядом с опером возник персонаж сточно таким же выражением лица: в сидевшей на другом конце стола ничем не дорогой ему Кирш он тоже хотел бы видеть убийцу со всеми уликами…

У самого полабезногий стол-коробка был обит гру­бымиметаллическими заплатами. Кирш изучала их не большедвух секунд и, решив, что опустить глаза было непростительной глупостью, снова посмотрела на мили­ционеров. Вошедший победно шлепнул на стол какую-то бумажку, сидящий за столом напротив Кирш оператив­ник пробежал листок глазами и поднял на Кирш взгляд, обретший теперь лукавый блеск.

— Будем упираться, Кира Борисовна? Или признаем­сяв убийстве подруги?

— Вы идиоты. — Кирш произнесла это сдавленным го­лосом и поняла, что готова сейчас заплакать от обиды. Она незаметно уперлась щиколоткой в острый край ме­таллической заплатки и, почувствовав боль, вернула себе уверенный голос:

— На каком основании вы предъявляете… инкрими­нируете мне убийство?

Человек, принесший результат экспертизы, вышел, опе­ративник подался вперед и, сладко растягивая слова, про­говорил;

— А на том простом основании, Кира Борисовна, что и мотивы у вас были. Вы же дама— здесь оперативник усмехнулся,— …специфическая, прямо скажем. В вашей «дамской» среде разборки на пустом месте возникают, а есть свидетели, что вы с убитой повздорили, дверью хлоп­нули… Любовь-морковь-ревность,., хрен вас знает что, но ссора налицо. Одна из приятельниц ваших поделилась, что вы, Кира Борисовна, патологически ревнивы… И повод был: убитая Лиза втайне от вас дважды встречалась с не­кой знакомой вам дамой…