Второй Эдем - Бен Элтон Страница 12

Макс никогда не понимал, зачем он женился. Его жена Кристл, крупная звезда, как и он сам, тоже понятия не имела, зачем она это сделала. Их будто склеили друг с другом, бросили на съеденье выросшей вокруг них индустрии. Макс, словно король, жил в мире, где все, что он делал, считалось важным. Если он напивался, это было важно. Если он ударил журналиста, это было важно. Его прославленное решение уменьшить свой член („Я обязан сделать это ради женщин, с которыми я сплю“) появилось на обложке Premiere и являлось новостью номер один канала MTV. И это несмотря на то, что основной аудитории МTV далеко за сорок, совсем другое поколение.

Проблема заключалась в том, что, как и большинство королей, Макс начал верить в собственную значимость. В индустрии развлечений мало таких королей, как Канут, [1]людей сильных, способных повернуться лицом к волне общественного обожания и сказать: „Я — обычный человек, а не то, во что меня превратила слава“. Однако самомнение Макса не могло устоять перед постоянным соблазном. Сегодня ты блюешь по приказу, а завтра женишься по приказу, разница невелика.

С момента свадьбы он и Кристл убеждали мир, что они познали любовь и их бурные дни кончились. Но это было не так. Кристл продолжала отрываться по ночам и ложилась на операционный стол по утрам, в то время как Макс продолжал пить, драться, получать по морде и просыпаться на животе, не зная, где он. Теперь, казалось, крыша у него достаточно съехала для того, чтобы показать себя полным идиотом. Макс не любил Кристл, но у него не было желания выставлять ее на посмешище на обложке National Esquire. Женщина пошевелилась.

— Макс, я требую развода, — сказала она.

Макс замер в изумлении. Он прищурил распухшие глаза, присматриваясь.

— Кристл? — спросил он.

— Что? — ответила она.

Макс замолчал. Ему было стыдно. Быть полным раздолбаем — это нормально, но не узнать собственную жену — это просто нелепо. Конечно, с момента их свадьбы она уже несколько раз меняла внешность, но мужу вроде как положено следить за такими вещами.

— Я требую развода, Макс. Вчера вечером в „Симонсе“ с нами обошлись как с парой стариков. Я чувствую себя замужней старухой. Но я не старуха, мне всего двадцать четыре, и я требую развода.

— Хорошо, — сказал Макс.

— Ты больше ничего не хочешь сказать? — спросила Кристл.

— Ну… — Макс задумался. Она была его женой, и все же он почти не знал ее. Эта красотка была для него незнакомкой. Макса захлестнуло ощущение бессмысленности собственного существования. Он прислушался к себе, но ничего не услышал, потому что внутри было пусто. Вся его жизнь представляла собой бесцельную шараду. К счастью, моменты самоанализа проходили у Макса быстро.

— Как насчет последнего раза? — спросил он.

Кристл была не чужда романтики.

— Ну, ладно, давай.

Макс подполз к ней по ковру и вытянулся вдоль потрясающего тела Кристл.

— Вряд ли у меня изо рта очень уж хорошо пахнет, — признался он. — Ты не видела, мне вчера, случайно, в рот никто не отливал?

Освежитель дыхания всегда был у Кристл под рукой. Она побрызгала Максу в рот и себе заодно, потому что накануне поужинала перцовой водкой и кукурузными хлопьями с чесноком. Потянувшись за сумочкой, она достала довольно внушительный на вид флакон.

— Ладно. Вставай и стягивай штаны, — сказала она. — Ты мне, конечно, муж, но я понятия не имею, где ты был.

— Вряд ли я смогу встать, Кристл. До первой чашки кофе башка кружится на любой высоте повыше плинтуса.

— Вставай и показывай, Макс, или можешь ждать у моря погоды, — сказала Кристл, непреклонная и суровая, когда дело доходило до сексуальной гигиены. Макс знал: ничто не выводит ее из себя быстрее, чем отказ от мер предосторожности, поэтому он поднялся, пошатываясь, и спустил джинсы. Кристл побрызгала ему в пах спермицидным аэрозолем, покрывшим его пенис эластичной пленкой.

— Аэрозольный презерватив, наверное, величайшее изобретение со времен надувного оружия, — сказала Кристл, подышав на покрывающую член пленку, чтобы быстрее подсохла.

— Меня устраивает, — сказал Макс. — Правда, надеюсь, растворитель у тебя тоже есть.

Макс на собственном горьком опыте знал, что растворитель должен быть под рукой. Аэрозольный презерватив представлял собой вершину современной полимерной инженерии. Его можно наносить на член, пребывающий в спокойном состоянии, а потом он растягивается и движется, словно вторая кожа. В обычном презервативе на кончике есть полость, в которую выливается сперма. Аэрозольный презерватив просто растягивается, принимая все, что необходимо. Он растягивается, но никогда не рвется. Для небольшого количества сексуальной влаги это отлично, но если хочешь отлить, а растворителя нет, дело уже хуже. Максу, как и многим мужчинам, приходилось испытывать боль и смущение, когда он мчался в аптеку со здоровым пузырем мочи, свисающим с конца члена.

Кристл втащила Макса на себя. Они обнялись, и она поцеловала его долгим и страстным поцелуем. В городе, где умение хорошо целоваться является нормой, Кристл была звездой. Говорили, что если делаешь косметическую подтяжку лица, не нужно целоваться с Кристл хотя бы полгода, потому что она просто высосет все лицо. Такие слухи поползли, когда Кристл было всего шестнадцать. Она была подростком-звездой, прошедшей через секс, наркотики, колледж и официально диагностированную зависимость от прессы, и вышла замуж за стареющую звезду, человека с карьерой семидесятилетнего старика и лицом тридцатипятилетнего мужчины. По крайней мере, его лицо выглядело так до первой брачной ночи с Кристл.

В ту ночь из апартаментов в гостинице в Аспене, Колорадо, доносились громкие крики. Из „Седарс Хоспитал“ был вызван врач отделения косметической хирургии быстрого реагирования, и новобрачный не появлялся на людях четыре месяца.

— Она просто съела лицо старичка, — уверяли друг друга люди.

— Я слышал, что его зубы пришлось вытаскивать у нее из горла. Эта малышка чуть не подавилась протезом своего старикана.

Теперь Кристл показывала Максу свои навыки работать ртом словно поршнем, но поцелуй, способный прочистить трубу, явно не мог зажечь пламя страсти.

— Кажется, милый, у тебя под пленкой ничего не шевелится? — нежно спросила она.

— Дело не в тебе, Кристл, просто еще рановато, ну, понимаешь? Я вчера здорово перебрал и…

— Похмелье не веселье, что ли? — сказала она. — Давай я покажу тебе, что мне сделали на прошлой неделе.

Кристл встала и прошлась по комнате. Эта походка заставляла дымиться сотни миллионов шлемов виртуальной реальности. Подойдя к туалетному столику и легко присев на его краешек, она взглянула на силящегося завестись Макса.