Шестьдесят рассказов - Дино Буццати Страница 12

— Вот и все, уже завяли, — пробормотала она про себя и ласкающим движением провела рукой по цветам. Лепестки посыпались на стол.

Из кресла ее окликнула Джорджина:

— Мама!

Уже наступила ночь; ставни высоких окон, как обычно, были закрыты. И все же снаружи явственно доносился непрерывный шум дождя. В глубине гостиной пышная красная портьера, от недостатка света казавшаяся черной, закрывала просторную арку, ведущую в вестибюль.

— Мама! — повторила Джорджина. — Помнишь двух каменных львов в конце дубовой аллеи?

— Что это вдруг ты о них вспомнила, дорогая? — с учтивым безразличием ответила мать и, усевшись на свое обычное место под абажуром, пододвинула к себе корзинку с рукоделием.

— Сегодня утром, — объяснила девушка, — когда я возвращалась на машине, я увидела их на повозке одного крестьянина, около моста.

В тишине зала нежный голос Джорджины прозвучал довольно резко. Синьора Грон сложила губы в предостерегающую улыбку и мельком взглянула на мужа, видимо, в надежде, что он не слышал.

— Ничего себе! — воскликнул доктор Мартора. — Не хватало только, чтобы крестьяне принялись воровать статуи. Тоже мне коллекционеры!

— Ну и? — проронил отец, ожидая продолжения.

— Я велела Берто остановить и пойти разузнать…

Синьора Грон слегка сморщила нос: она всегда так делала, когда разговор касался неблагодарных тем и следовало как-то сгладить ситуацию. В истории с каменными львами было что-то странное, неприятное и, стало быть, не подлежащее огласке.

— Ну да, это я распорядилась убрать их. — (Таким образом она попыталась выйти из положения.) — Они меня ужасно раздражали.

Голос отца прозвучал низко и надтреснуто — то ли от старости, то ли от возмущения:

— Как же так, дорогая? Зачем? Ведь это две античные скульптуры, археологическая находка…

— Я не так выразилась, — произнесла синьора подчеркнуто любезно, а про себя подумала: надо же было сморозить такую глупость, ничего получше не могла придумать! — Я действительно говорила, чтобы их убрали, но неопределенно, скорее в шутку…

— Дай же я доскажу, мамочка, — настаивала девушка. — Берто спросил у крестьянина, и тот сказал, что нашел льва на берегу…

Она запнулась, потому что ей вдруг показалось, что дождь кончился. Однако в наступившей тишине опять стал слышен монотонный, густой шум дождя, от которого на душе становилось тягостно (хотя никто не отдавал себе в этом отчета).

— Почему «льва»? — спросил молодой Федерико, даже не повернув головы. — По-моему, ты сказала, что там были оба.

— Боже мой, как ты педантичен! — рассмеялась Джорджина. — Ну да, я видела одного, но, вероятно, там был и другой.

— Хм, странно, — произнес Федерико.

Доктор Мартора тоже засмеялся.

— Скажи, Джорджина, — спросила синьора Грон, сразу же воспользовавшись паузой, — что за книгу ты читаешь? Не последний ли роман Масена, о котором ты мне говорила? Я тоже хотела бы его почитать после тебя. Если заранее не предупредить, ты сразу же пустишь его по рукам. И кто-нибудь из твоих подруг обязательно зачитает… А мне нравится Масен, в нем чувствуется яркая индивидуальность. Фрида сегодня обещала мне…

Но муж прервал ее:

— И все-таки, Джорджина, что ты предприняла? Ты хотя бы спросила его имя? Извини, Мария, — добавил он.

— Не буду же я устраивать разбирательство посреди дороги, — ответила девушка. — По-моему, это был кто-то из семьи Далль Ока. Он сказал, что ничего не знает, что нашел статую в реке.

— А ты уверена, что это был один из наших львов?

— Еще бы! Ты разве не помнишь, как мы с Федри выкрасили ему уши в зеленый цвет?

— Значит, у того льва, которого ты видела, уши были зеленые? — спросил отец (он не всегда быстро соображал).

— Вот именно, что зеленые, — сказала Джорджина. — Правда, с тех пор они немного полиняли.

— Послушайте, — опять вмешалась мать, — вы не находите, что эти каменные львы не заслуживают столь пристального внимания? Ты уж прости, Стефано, но, по-моему…

Снаружи — как будто прямо из-за портьеры — донесся сквозь шум дождя какой-то глухой и протяжный гул.

— Вы слышали? — воскликнул глава семьи. — Слышали?

— Да что особенного? — отозвалась жена. — Просто гром. Ох, Стефано, ты всегда так нервничаешь в дождливую погоду!

Все замолчали, но долгим это молчание быть не могло. Казалось, что-то постороннее, какая-то мысль, совершенно неуместная в обстановке господского особняка, закралась сюда и неотступно витает в полутьме гостиной.

— Нашел в реке! — вернулся отец к вопросу о львах. — Хорошенькое объяснение! Не сам же он туда прыгнул!

— А почему бы и нет? — с напускной бодростью произнес доктор Мартора.

— Что вы имеете в виду, доктор? — нахмурилась синьора Мария, которой вообще не нравились остроты старого друга.

— Я говорю, почему бы не предположить, что лев сам прыгнул? Река протекает как раз под ним. И расстояние небольшое — каких-нибудь двадцать метров.

— Что творится на белом свете! — Мария Грон еще раз попыталась сменить нежелательную тему. — У нас каменные львы принимаются прыгать, а вот в газете пишут, возле острова Ява открыт вид говорящих рыб.

— А еще призывают тезаврировать время, — не к месту добавил Федерико, у которого в руках тоже была газета.

— Что, что ты сказал? — со смутным беспокойством переспросил отец.

— Так здесь написано: «Тезаврируйте время! Баланс делового человека в активе или в пассиве, в зависимости от ситуации, должен учитывать и время».

— В пассиве, конечно, какой актив в такую погодку! — опять сострил Мартора.

За большой портьерой раздался звонок. Кто-то все-таки появился из коварной тьмы, преодолев преграду заливавшего мир дождя, который барабанил по крышам и подмывал берега реки, так что они обваливались ломтями. Вековые деревья шумно низвергались вместе со своим земляным пьедесталом с крутых берегов, чтобы на мгновение вынырнуть через сотню метров, перед тем как их окончательно поглотит пучина. Река уже смыла ограду старинного парка с коваными решетками восемнадцатого века, скамейками и двумя каменными львами.

— Кто бы это мог быть? — проворчал старый Грон, снимая очки в золотой оправе. — Даже ночью покоя нет! Держу пари, опять тот надоедливый миссионер со своей дурацкой благотворительностью. Жертвы наводнения, жертвы наводнения! Где они, эти жертвы? Всё просят и просят деньги, а я пока не видел ни одной из этих жертв! Как будто… Кто это? — вполголоса спросил он у слуги, появившегося из-за портьеры.

— Синьор Массигер! — объявил слуга.

Доктор Мартора обрадовался.

— А, наконец-то, наш милый Массигер! Мы тут на днях дискутировали… О, из этого молодого человека выйдет толк.