Съешь меня - Аньес Дезарт Страница 12

Моя тетя страдала диабетом. В старости ей пришлось ампутировать ногу до колена. Когда я навестила ее после операции, она сказала:

— Я шевелю ногой.

Само собой, я решила, что она говорит о здоровой ноге, и ответила:

— Отлично, тетя. Значит, вторая нога не затронута.

Она покачала головой:

— Ты не поняла. Я о той, другой. Ее нет, но я все еще шевелю ею.

Тетя помолчала, задумалась. А потом спросила:

— Где теперь, по-твоему, моя отрезанная нога? Они что, выбросили ее на помойку?

Ее взгляд потух. И теперь я все думаю, на какой помойке порыться, чтобы отыскать ампутированную любовь к сыну.

Утро прошло. А я так ничего и не сделала. Мало того, что вчера вечером у меня был внеочередной выходной, начало сегодняшнего дня тоже оказалось нерабочим. Такой роскоши я не могла себе позволить. Окончательно я пришла в себя при тусклом свете холодильника, который распахнула, с тем чтобы обозреть все-таки свои запасы. Глаза рассеянно блуждали от полки к полке, от пакета к пакету, от банки к банке. Как и следовало ожидать, молочные продукты не подкачали. А вот рыбы нет, впрочем, постных дней мы не соблюдаем, а если вдруг нагрянет вегетарианец, в моих закромах найдется, чем его накормить. Из телячьей голяшки соорудим оссо-буко [2], обжарю мясо с маринованным луком-шалотом, но на изыски времени маловато. Я вынула ножовку из футляра и принялась пилить. Яростно набросилась на кость, — мякоть, бледно-розовую, будто балетная пачка, можно и ножом порезать.

Зазвонил телефон. Неистово орудуя пилой, я локтем сдвинула трубку и, нажав рукоятью на кнопку, включила громкую связь. Оказалось, это Венсан беспокоится, не случилось ли чего со мной: половина одиннадцатого, а железная штора опущена. Готов предложить свою помощь, если что-то не так.

«Все ясно, — подумала я. — Хочет кофе». Этот человек обрастает привычками, как плесенью, рутина — его стихия.

— Ладно, заходи, — я перешла на «ты», будто так и надо.

С людьми лучше с самого начала попроще — нечего мяться, жаться, звать мужчин на «вы», пока в постель не затащат.

— Штору я поднять не могу, занята. Обойди с той стороны, подымись по лестнице и открой дверь черного хода. Код знаешь?

Код он знал и сейчас же пришел. С одной стороны, дружба с ним меня тяготила, с другой радовала: все-таки лучше, чем совсем никого.

От его майки несло стиральным порошком. Я почувствовала запах, поскольку, заметно приободренный моим панибратством, он чмокнул меня в обе щечки, здороваясь. Не слишком удобно целоваться, когда в одной руке у тебя пила, в другой голяшка, и ты стоишь, нагнувшись над разделочным столом. Так что Венсан расцеловал меня — как бы это сказать? — по касательной. И к лучшему, иначе даже порошок не заглушил бы того ужасного нестерпимого… Ну, вы поняли, о чем я. Он похвастался, что ему привалила удача. «Удачища», как он выразился. Я поняла, что мой долг немедленно поинтересоваться, что за удача. Но мне хотелось его подразнить.

— Хочешь кофе? — с невинным видом спросила я.

Нет, его так легко не собьешь, он упорно гнул свою линию:

— Можно, конечно, и кофе. Но по такому случаю лучше выпить шампанского.

Я отложила пилу и подошла к своей драгоценной кофеварке.

— Сегодня я припозднилась. Так что рассиживаться мне некогда. Но ты говори, я слушаю.

Он сделал вид, что не понял намека и кивнул с притворным безразличием.

Мне не удастся увильнуть от прямого вопроса. Точно так же он всякий раз изображает, будто пьет кофе исключительно чтобы доставить удовольствие мне. И теперь ни за что не признается, что горит желанием поделиться со мной новостями. Нет, это я сгораю от любопытства, а он идет мне навстречу.

— Так в чем тебе повезло? — сдалась я.

— Заключил одну сделку, — ответил он загадочно.

Значит, подробности придется вытягивать клещами. Но это хотя бы возможно, а вот сменить тему — дело явно гиблое. Нарезая тонкими кольцами лук-шалот, я спросила как можно громче, коль скоро на сковороде шкварчало, подрумяниваясь, мясо, а вытяжка гудела, как пчела:

— Какую сделку?

— Флористика. Дизайн.

Сказать по-человечески мы не можем. Долой определения. По боку сказуемые. Без акушерских щипцов не обойтись. Я выдержала паузу. Выложила мясо на фаянсовое блюдо, не торопясь высыпала на сковородку кольца лука, дольки чеснока, листики розмарина и петрушки. Уменьшила огонь, приглушила вытяжку. И не спеша подошла к музону, смотревшему в окно с вдохновенным видом юноши с картины прерафаэлита.

— А… Флористика, дизайн, — сказала я ласково. — Звучит неплохо. Осваиваешь новую профессию? С дизайном раньше дела не имел?

Я выбрала наилучшую тактику, буду выстреливать длинными очередями. Сыпать вопросами, смотреть с крайним любопытством, даже подпрыгивать от нетерпения.

Венсан лениво обернулся, словно я помешала ему мечтать, оторвала от созерцания абсолютно пустой улицы. Он сильно переигрывал, но я на него не сердилась. Сознавала, что многим ему обязана, а в моей системе ценностей благодарность занимает не последнее место.

— Отчего же не имел? — ответил он с деланным безразличием. — Я вполне профессиональный дизайнер. Мне повезло в другом.

Стоя к нему спиной, я перемешивала лопаточкой душистые травки на сковороде.

— Ну-ну, рассказывай!

И поощрила его парочкой нетерпеливых подскоков.

— Я подписал контракт с одним серьезным человеком. — Венсан даже прикрыл глаза, чтобы я оценила, насколько серьезен его клиент. — Евреем. У него зал для всяких праздников.

Я слегка напряглась. А национальность тут при чем? Даже поморщилась, но он и внимания не обратил.

— Понимаешь, чем тут пахнет?

Я помотала головой.

— Большими деньгами.

«Привет, — подумала я. — Евреи-толстосумы, ну конечно!» То ли мы еще услышим! Я не могла сдержаться. Меня распирало от смеха. Пришлось поспешно отвернуться и заняться мясом. Замаринуем телятину в белом вине. Опять встала к Венсану спиной и вылила в миску полбутылки мюскаде. Обмакивая в вино каждый кусочек, я наслаждалась тонким ароматом. В следующий раз обваляю мясо в муке, полью коньяком и подожгу.

— Они там разные праздники устраивают. Свадьбы. Еще эти, как их там?

Я могла бы подсказать, как «эти» называются, но даже мое терпение не беспредельно. Да, я благодарна музону, но не до такой же степени!

— Вспомнил! — радостно возвестил он. — Бар-мицва [3]! Поверь, они не поскупятся. Первые два заказа потянут на три тысячи евро каждый. В дальнейшем еще больше будет.