Как Том искал Дом, и что было потом - Барбара Константин Страница 12

— О-ля-ля! А ты что здесь делаешь?

Он положил на кровать увядший букетик. Но подойти ближе не осмелился.

— Я принес вам цветы из вашего сада.

— А мои ребятишки, с ними все в порядке?

— Да, в полном порядке.

У нее был такой вид, будто она ждет продолжения. Он почесал в затылке и начал рассказывать.

— Знаете, мадам… Мадам Мадлен, я в тот раз забыл спросить, как их зовут, ваших ребятишек. Поэтому я сам дал им имена, на время. Вы ведь не рассердитесь? Плюха и Плешка. Они каждый день выходят погулять, пописать… Ну и все остальное. Кушают хорошо. Я потому и пришел, что хотел узнать, когда вы вернетесь. Сухой корм кончается. Что делать, ума не приложу…

— Так я ж не знаю, когда они меня выпустят. Каждый день спрашиваю. И ни от кого толку не добиться!

— А как ваши ноги, лучше?

— Так они меня ходить заставляют. По всему коридору. Туда и обратно. Можешь себе представить, как весело. Спроси меня, так я уже здорова. Тем более скучно здесь, сил нет, мой милый…

Пришла медсестра и сказала, что время посещений закончилось. Том подошел к Мадлен. Чуть помявшись, он все же наклонился и поцеловал ее:

— Тогда до свиданья.

— До свиданья, милок, до свиданья.

У Мадлен в глазах стояли слезы. Точно слезы.

Том не стал задерживаться. Чтобы прийти сюда, он пропустил сдвоенный урок физкультуры. Он в первый раз позволил себе такое. И надеялся, что учитель не очень на него рассердится. Но чтобы не опоздать на школьный автобус, который развозил учеников по домам, возвращаться ему пришлось бегом. Он прикинул: приблизительно семь кругов по стадиону. Притом что внутренний круг стадиона четыреста метров, а расстояние между остановкой школьного автобуса и больницей — три километра…

Ну да, так и выходит. Считай, и не прогуливал он физру.

Она лежала в воде на спине. Это единственное, что у нее получалось, чтобы не утянуло ко дну. Когда набегала волна, даже небольшая, вода попадала ей в глаза, в рот и даже в нос. Но она больше не захлебывалась. Она научилась закрывать все эти отверстия одновременно. Ей было хорошо. Никого рядом нет, никто ее не достает. Клод отправился с Лолой и другими поиграть в волейбол на пляже. И слава богу. Ее совсем не тянуло идти с ними. Ей эти игрища до лампочки. Бегать, прыгать — никогда не понимала, что в этом интересного. Сроду не занималась никаким спортом. За исключением комнатного, если можно так сказать. Обычно подобные мысли вызывали у нее улыбку. Но сейчас ей почему-то было не до смеха. Она про это и думать не желала. Жалко было портить себе настроение. Куда лучше просто лежать на воде и наслаждаться минутой.

Но долго балдеть ей не дали. Вернулся Жан-Клод. Ну никак не может без нее обойтись. Особенно без ее грудей. Он их гладит, сосет, ласкает. Шепчет им ласковые слова. Джос все это порядком надоело. Всего два дня, как они познакомились, но она уже сыта им по горло. Она сухо оттолкнула его, встала на ноги и побрела к берегу. Он тащился за ней, как собака, у которой отняли косточку. Хныкал и скулил, но, она чувствовала, в любой момент мог и сорваться. Она все это уже не раз проходила. Поэтому шла быстро, не оборачиваясь.

— Иди поиграй в мяч с приятелями. Мы же вроде как на каникулах.

— Джос, ну пожалуйста…

Он остановился, беспомощно глядя ей вслед. Так и стоял по пояс в воде, чтобы скрыть эрекцию.

К Джос подбежала Лола:

— Чего это с тобой? Поругались?

— Нет. Я еду домой.

— С ума сошла! Здесь же клево!

— Все два дня этот обмылок разговаривает только с моими сиськами. Поставь себя на мое место!

— Я бы не возражала…

— Нет, погоди. Он на меня и не смотрит! Спорю, если спросишь его, какого цвета у меня глаза, он не ответит!

— Смешная ты. Они все такие.

— Наверно, но меня это бесит.

— Слушай, я придумала! Пусть себе тискает, но платит за каждый раз! Заработаешь кучу бабок.

— Совсем сдурела? Я не шлюха.

— А кто спорит? Ты же не за траханье с него будешь брать, Джос. Только за право дотронуться до твоих сисек… И все. Значит, никакая ты не шлюха, сама подумай.

— Н-да… А если бы потом я на его бабки сделала операцию, вот это был бы прикол.

Однако в решающий миг, когда следовало объявить тариф, ей не хватило духу. Она собрала сумку и уехала. Одна, потому что Лоле не хотелось терять два последних дня. На море она была впервые. Как, впрочем, и Джос. Но, в отличие от подружки, Джос не считала это достаточным основанием, чтобы терпеть надоевшую компанию.

До заправочной станции она дошла пешком. Там ей попалась очень симпатичная женщина, которая согласилась ее подвезти. И в машине позволила плакать в свое удовольствие. Не задавая вопросов.

Только в нужный момент протянула ей пачку бумажных носовых платков. И все.

Хотя нет, не все. Еще она назвала свое имя. Жозетта. Это заставило Джос улыбнуться. Джос и Жозетта… А может, ей просто надоело плакать.

Том лежал на земле, сунув голову под вагончик, и тихонько гладил курицу. Та снесла свое первое яйцо. Он боялся, что, если забрать яйцо сразу, у курицы пропадет желание снести еще одно. Поэтому он решил его оставить. И ограничился тем, что вытащил из-под опорного бруса черную шкатулку. Собственно, за ней он и полез под вагончик. Прежде чем зайти в дом, он огляделся, проверяя, нет ли кого поблизости. Потом захлопнул за собой дверь, опустил щеколду и задернул занавески. Сердце у него колотилось как бешеное, еще чуть-чуть, и выскочит из груди. В потайном ящике он нашел маленький ключ и сел перед шкатулкой. Записку от Джос он положил рядом. Он выучил ее наизусть. Она же написала, что, если будет проблема, он может взять немного денег… Если и правда нужно, конечно.

А сейчас как раз тот случай.

Он вздохнул поглубже и открыл шкатулку. Сверху лежал листок с подсчетами: сложение, вычитание, кое-какие цифры перечеркнуты, другие нацарапаны сверху, третьи обведены в кружок. Под листком — купюры. Он взял одну, отметив это на листке, быстро запер шкатулку на ключ, раздвинул занавески, поднял щеколду, вышел, лег на живот перед вагончиком и убрал коробку на место.

Ну вот, теперь можно перевести дух.

Он катил на велике уже полчаса. Было жарко, хотелось пить, и он совершенно вымотался. А дорога впереди еще долгая. Он присел передохнуть. И тут же услышал шум мотора. Он поднялся и оттащил велосипед в сторону. Машина проехала было мимо, но недалеко, потому что внезапно остановилась. Раздалось тройное бибиканье. Водитель, открыв дверцу, махал ему руками:

— Эй! Малый! Тебе помочь?