Отдавая – делай это легко - Кира Александрова Страница 12

– Том, как ты это сделал, малыш? – она смотрела на сына, но лицо его оставалось безмятежным, как у младенца.

– Смотри, мам, он сейчас перепрыгнет через пропасть! – воскликнул Томаш, будто не слышал, что мама его о чем-то расспрашивает.

Бьянка чмокнула сына в лоб и вернулась на кухню. На столе все еще лежала разделочная доска с нашинкованной морковкой, перепачканной кровью, тоненькая изогнутая струйка дотянулась до края и капала с доски на пол. Вот оно! Вот ее кровь, это не приснилось, не привиделось, никакого сумасшествия, все было на самом деле! Бьянка стояла посреди кухни, она пыталась осмыслить произошедшее, но никакого логического объяснения не находила.

Она выключила кипящий на плите суп и бросилась к книжным полкам с медицинскими энциклопедиями и монографиями, судорожно листала тонкие страницы, даже порвала несколько листов – так дрожали и не слушались ее руки. Затем достала коробку с газетными вырезками и статьями на тему чудесного исцеления, нетрадиционных способов лечения, ясновидения и всякого разного бреда. Она перебирала пожелтевшие газеты и страницы толстенных книг, испещренные мелким шрифтом и схемами, надеясь найти что-то вразумительное. Ее все сильнее и сильнее колотило. Не найдя ответа в тоннах медицинских терминов, Бьянка откинулась на диван и зажмурилась.

– Надо поспать, – она произнесла вслух, встала, дошла до ванной, опустила голову под ледяную струю.

Замотавшись в полотенце, заглянула в комнату к Тому, мультфильм уже закончился, и ребенок спал, обнимая пушистого медведя. Бьянка раздела Томаша и перенесла в кроватку. К шести годам он окреп, и процесс одевания-раздевания больше не причинял боли, мальчик даже не пошевелился, только зажмурился и улыбнулся во сне. «Наверное, проспит до завтра», – подумала про себя Бьянка и не ошиблась. Она и сама отключилась, как только прислонилась к подушке. Но ее сон, в отличие от ребенка, будоражил и беспокоил всю ночь. Странные образы расплывались туманными видениями, лица из ночных баров преследовали и отличались крайней навязчивостью, кудрявый ангелочек махал белоснежной ручкой издалека, светящееся пятно на небе то приближалось, то отдалялось, то вращалось вокруг, завораживая и зазывая куда-то в глубину Вселенной. В магическом звездном водовороте стали мелькать знакомые лица: дети, взрослые, мужчины, женщины. Сквозь пелену она увидела кровь на тертой морковке, свою собственную руку с глубокой ссадиной, Мишу с вывернутой коленкой, искореженные лица погибших в автокатастрофе студентов и глаза доктора, склонившегося над ней в машине скорой помощи. Сухая бабочка, ожившая в ладошках Тома, взлетела и опустилась на блеклый скукожившийся сугроб, который постепенно таял и утекал в желоб для сточных вод. Бьянка вскрикнула и села на кровати. Часы показывали девять утра. Ощущение такое, словно и не спала вовсе. Она пощупала руку – бледный рубчик на пальце еле заметен. Значит, все-таки не приснилось, все-таки было, БЫЛО!!! Она побежала в детскую. Томаш еще спал, Бьянка прикоснулась губами ко лбу – холодный, температуры нет, дышал ребенок спокойно, сердце ритмично отстукивало свою песню. Ничего такого, что могло встревожить, однако Бьянка не успокоилась. Даже вслух не отважилась произнести – ее шестилетний сын прикосновением руки тут же, на глазах превратил свежую ссадину в маленький шрам. Как ни крути – это произошло на самом деле, не во сне, не в кино, а здесь, на этой кухне!

Что теперь с этим делать? Пойти лечащему врачу Тома, к Феликсу, рассказать? Он, конечно же, не поверит. Специально при нем разрезать палец? А если это не сработает, если для волшебства нужны особые условия, да и потом, что это даст? Что изменится от того, что доктор узнает и поверит? Малыша начнут таскать сначала по врачам, будут лезть к нему внутрь, искать причины этой невероятной способности, все просочится в средства массовой информации, а журналюги – известный народ, бультерьеры! Они никого не пожалеют! От этих перспектив у Бьянки закружилась голова и закололо, заныло под лопаткой. Нет, никому ничего нельзя говорить, ни докторам, ни родителям, никому вообще! Возможно, само пройдет с возрастом, он и помнить ничего не будет! Все! Забыть! Навсегда! Сегодня воскресенье, пора собираться в бассейн. Бьянка залезла в душ. Она вымылась, оделась и собрала сумку для бассейна. Когда заглянула в комнату к сыну, тот сладко потягивался в кровати и улыбался маме. Смятение отступило, Бьянка обняла Тома, стараясь подавить тревогу.

– Вставай, соня! Мы чуть не проспали бассейн, – и чмокнула его в лоб.

Мальчик зажмурился и засмеялся от удовольствия. «Ничего необычного, ничего!» – успокаивала себя Бьянка.

* * *

В бассейне с утра всегда немноголюдно. Только детская группа, человек двенадцать, да компания пожилых дам беседует у бортика, легко покачиваясь в прозрачной воде.

Когда тренировка подходила к концу, ребятам разрешали поиграть в мяч или попрыгать с бортика на глубине.

Они с шумом и визгами бултыхались, ныряли с разбега, играли в салки. Том всегда с завистью наблюдал за детьми. Ему так хотелось прыгнуть, один разочек! Но такое удовольствие долгое время оставалось недоступным и даже опасным для хрупких костей и слабых мышц. Тем не менее Бьянка регулярно ходила с сыном в бассейн, ведь плавание не только минимизировало нагрузку на скелет, но и постепенно укрепляло мышечный корсет – то, что надо! Томаш занимался с тренером индивидуально, учился держаться на воде и правильно двигаться. И уже через год здорово плавал и даже неглубоко нырял. Плавание вошло в привычку, и Бьянка с Томашем три раза в неделю по утрам целый час проводили в бассейне.

И в этот день она разрешила сыну плыть без всяких поддерживающих приспособлений от начала и до конца дорожки, сама же двигалась в паре метров от него. На противоположной стороне резвились юные спортсмены, чуть постарше Тома. Бьянка чувствовала, что этот факт вызывал у мальчика еще большую зависть, но она приказала себе не поддаваться на жалостливые взгляды и переживания, иначе ничего не выйдет. Если все время жалеть и плакать, сына можно просто похоронить заживо, а она не собиралась растить инвалида. Наоборот, старалась изо всех сил, чтобы ребенок адаптировался и в дальнейшем чувствовал себя абсолютно нормальным.

– Ты тоже так сможешь, только для этого нужно укрепить тело. Если тебе сильно хочется – надо работать над собой, – Бьянка часто говорила сыну нечто подобное, закусывая губы и сдерживая слезы, все время сомневалась, не слишком ли она строга, ведь ребенку и без того очень трудно. Но тут же мысленно одергивала себя и никогда не позволяла распускаться в присутствии сына.

Томаш любил плавать, в воде он был намного подвижнее, чем на суше, руки и ноги лучше слушались, а еще можно было не бояться переломов: сопротивление воды гасит резкость движений. Он смело плавал даже на глубине, опуская лицо в воду и рассматривая маленькие цветные квадратики плитки на дне.

– Бьянка! Здравствуйте, как ваши дела? – Елена, тренер по плаванию, подошла к крайней дорожке.

– Привет! – ответила Бьянка и тут же перевела взгляд на Тома. – Сынок, туда и обратно, я смотрю за тобой!

Бьянка подплыла к бортику и разговорилась с тренером, не оставляя Томаша ни на секунду без присмотра.