Иван Ауслендер - Герман Садулаев Страница 12

Ауслендер с видимым сладострастием навалил себе полную чашку еды, сверху залил соевым соусом, сметаной, достал из ящика китайские палочки и стал жадно есть. Вспомнил о чае и снова поставил кипятиться электрический чайник.

Насытившись, Иван Борисович прошёл из кухни в комнату. Полное пузо тянуло вниз, хотелось просто и сразу плюхнуться на кровать. Но кровать была не застелена. Сегодня Виктория ушла из дома позже, а она никогда не застилала постель. Когда Иван Борисович вставал позже супруги, он сам убирал кровать. Но если он уходил, пока Виктория ещё спала, он никак не мог этого сделать. Виктория же убирала только свою половину, поправляя подушку и аккуратно складывая своё одеяло пополам. Убирать половину мужа и застилать сверху покрывалом она считала недостойным её занятием. Но если бы она застала мужа валяющимся на неубранной кровати в одежде, то начался бы скандал, так как Виктория раз в месяц лично стирала бельё и перестилала кровать и не могла допустить, чтобы грязный отвратительный тип в уличной или даже в домашней одежде пачкал чистые простыни и пододеяльники.

Ауслендер всё терпел, но вот эта необходимость вечером заправлять постель, чтобы пару часов полежать с книжкой или перед телевизором, его доставала. Доводила до бешенства. И становилась причиной локальных бунтов, о которых мы уже рассказывали.

В тот вечер Иван Борисович успокоил себя, убрал кровать и прилёг. Но только он взял в руки красный томик «Материализм и эмпириокритицизм», сочинение В.И. Ленина в издании 1931 года, как в прихожей послышался шум: жена пришла. Ауслендер поднялся с кровати и вышел встречать.

– Ты не голодна? Я сварил макароны.

– Нет, я поужинала.

– А, ладно… Как прошёл день?

– Плохо.

Иван Борисович почувствовал себя виноватым и подумал: бедная девочка! Она так старается у себя на работе, но получается плохо. Она не виновата. Она хорошая. Вот только не убирает постель… но это ничего.

Ауслендеру захотелось рассказать жене о том, что он участвовал в собрании оргкомитета протестных действий и даже поставил свою подпись под заявлением о митинге. Что он теперь политический деятель, и не последний в городе! Бывало, они садились на кухне и разговаривали. Виктория слушала мужа и рассказывала сама про то, что творится у неё в компании. Они ели, а жена ещё и выпивала. Это было уютно и мило. Но сегодня она была не в настроении разговаривать, и Ауслендер с книжкой ушёл на кухню. Но читать не получалось. Мысли неслись вразнос, как крысы, запряжённые в кукольную карету.

Иван Борисович думал: всё в конечном итоге становится прозой. Всё проходит, остаются лишь книги. Хорошо, наверное, быть писателем! Можно из любой дряни сварить роман, приправив, как соусом, острой фантазией обыденность собственной жизни. А можно, наоборот, придумать себе любую судьбу, написать про это и словно бы прожить, и нет никакой разницы, было ли это взаправду с тобой или нет, если всё равно всё прошло и осталась только книга, остались слова и фразы, строчки и страницы романного текста.

Но Иван Борисович не мог сочинять. Воспитанный строгим жанром древних памятников санскритской письменности, он даже не представлял, как это можно: рассказывать что-то такое, чего нет в пуранах, что не освящено традицией, и, следовательно, беззастенчиво лгать. Хороший санскритолог должен только переводить или в крайнем случае составлять глоссы.

Вспомнив прочитанный недавно доклад, Ауслендер испытал чувство фрустрации, какое любой мужчина обыкновенно испытывает после занятий любовью с самим собой. Нет, подумал он, не стоило, право же, не стоило: это чистая беллетристика.

Мы не станем скрывать от читателя, что целью настоящего произведения является не рассказывание истории жизни Ивана, а исследование эволюции его теоретических представлений, так сказать, становления учения Ауслендера. Поэтому мы должны заметить, что вскоре на сайте, который редактировал Дмитрий Балканский, появилась статья, словно бы полемизирующая с докладом в «Синей лампе». Статья касается «русского вопроса» и подписана провокационным псевдонимом, но мы имеем основания предполагать, что автором текста был не кто иной, как сам Иван Ауслендер. Таким образом, Иван словно бы вступает в диспут с самим собой и одновременно с Асланяном, отчасти соглашаясь с ним, но показывая иной аспект проблематики. Впрочем, судите сами. Вот полный текст материала.

Доклад II

Русские и коллективизм (о заблуждении народников и славянофилов)

Зря думают, что русский человек по своей внутренней природе чересчур общественный, альтруистичный, несребролюбивый и что поэтому его нужно учить здоровому эгоизму и прививать личные амбиции – для пользы экономики, государства и в конечном итоге самого русского человека. Заблуждение это было в позитивном ключе сформировано русскими социалистами и славянофилами, а вслед затем перетолковано в негативном ключе русскими либералами и западниками, но от перемены знака с плюса на минус это представление не перестало быть иллюзией. Простой непредвзятый взгляд на историю и современность России показывает, что проблема русского человека, напротив, в том, что он неразумно эгоистичен, узко эгоцентричен, корыстен и поражён крайней степенью индивидуализма. От того русский человек неспособен к коллективному действию, которое одно может служить основанием народной политики и методом контроля над собственным государством. В этой неспособности к коллективному действию, а не в пресловутой соборности и тем паче не в религиозности русских кроется причина всегдашнего русского монархизма. Вовсе не сакрален для русского человека монарх. Русский человек во все времена будет петь о монархе похабные частушки и рассказывать скабрёзные анекдоты, нимало не смущаясь святотатством своего скоморошества, а если и перестанет делать это, то лишь из-за страха, а не от благоговения. Нет у русского человека любви к своему царю, нет даже почтения. Но монарх приятен русскому человеку тем, что освобождает его от груза ответственности за состояние собственной страны. В этом смысле любому единоличному правителю России всегда полезно показать русскому человеку, что он, правитель, не русским человеком возведён на престол и что от русского человека совершенно не зависит, кто будет его правителем и как им будут управлять. Едва поняв, что так оно и есть, русский человек успокаивается, облегчает душу и предоставляет власти полную свободу действий, удалившись от любой возможной политики, которая есть действие общественное, коллективное, в свою частную, атомарную, партикулярную жизнь, которая одна только и представляет настоящую ценность для русского человека.

Русский человек не желает участия в коллективном действии, будь то честные выборы собственного президента или расчистка парковочных мест перед многоквартирным домом от снега. В последнем случае русский человек, вместо того чтобы собраться с соседями в коллектив и расчистить весь двор, предпочитает единолично взять лопату и расчистить место для одного только собственного автомобиля, а для соседа воткнуть в сугроб предупредительную табличку: место моё, если кто займёт – проколю колёса и зеркала разобью.