Гуляш из турула - Кшиштоф Варга Страница 12

Есть в Собор-парке советские солдаты и рабочие, есть тут и барельеф в память о коммунистах-жертвах революции 56-го года, то есть подвергнутых линчеванию и убитых сотрудников венгерской госбезопасности. И наконец, памятник Беле Куну, мой любимый монумент в Собор-парке. Это творение Имре Варги, самого известного венгерского скульптора наших дней, установленное в 1986 году в парке Вермезё в I квартале Будапешта. Бела Кун ведет к светлому будущему своих героев из хромированной стали: солдат, моряков, рабочих, пожилого мужчину, женщину с зонтиком, средневекового рыцаря и какую-то странную фигуру, с виду человеческую, но с физиономией обезьяны. В этих фигурах вовсе не чувствуется революционной мощи, они плоские и тонкие, словно сделаны не из хромированной стали, а из серебряной фольги от шоколадок. Такое ощущение, что сильный порыв ветра легко сдунет этот памятник. Нет в нем тяжести традиционных соцреалистических глыб, представляющих советских солдат или Ленина, который приветствует всех входящих в Собор-парк. И в самом деле, ветер истории скоро прогнал веселую компанию Белы Куна из будайского парка Вермезё: всего-то четыре года и постояла она там. К слову сказать, место, которое называется Вермезё, то есть Кровавое поле, идеально подходит для памятников революционерам.

Карьера этого монумента столь же коротка, как сама история Венгерской Советской Республики, которая продержалась сто тридцать три дня. Были это тем не менее сто тридцать три дня, которые потрясли Венгрию и стали мифом основания послевоенной Венгерской Народной Республики. К этому мифу позже обращались чрезвычайно охотно — и не удивительно, ведь это была единственная, если не считать российской, коммунистическая революция, которая удалась. Удалась, правда, ненадолго, но все же. Ее окончательный провал — исключение в истории венгерских неудач: он не стал народным бедствием, а был политическим крахом антинародного революционного проекта. Взамен сразу же появился проект националистический, позже — профашистский и наконец, всего на пару месяцев, уже откровенно фашистский.

Венгерская Советская Республика родилась 21 марта 1919 года. Я родился 21 марта 1968-го. Может быть, поэтому я несколько сентиментально отношусь к той дате. Эх, родиться бы мне годом позже, в пятидесятую годовщину революции… Впрочем, так тоже неплохо. Теперь уже навсегда дата моего рождения связана с коммунистической революцией гораздо больше, чем с первым днем весны или с днем прогульщика, когда ученики, оправданные традицией, переодеваются в дурацкие тряпки и убегают с занятий.

Ровно сорок лет спустя после основания Венгерской Советской Республики, 21 марта 1959 года, был приговорен к смертной казни и повешен Петер Мансфельд. Мансфельд был будапештским подростком, подмастерьем на фабрике. После подавления восстания 56-го года он и несколько его товарищей создали что-то вроде маленькой подпольной организации. В пятьдесят шестом пятнадцатилетний Петер Мансфельд был связным во время боев на площади Сены, сражался в отряде легендарного дяди Сабо [39], которого казнили, когда восстание было подавлено. Товарищи Мансфельда по оружию сидели в тюрьме, и Мансфельд жаждал их освободить. Все достижения этой несчастной герильи — кража автомобиля и разоружение милиционера, стоявшего на страже австрийского посольства. Заговорщики, ясное дело, с невероятной легкостью попали в руки соответствующих органов и стали героями показательного процесса, так называемого «процесса Йожефа Блашки» по имени второго, наряду с Мансфельдом, предводителя заговора, единственного совершеннолетнего во всей этой компании. Чтобы привести в действие приговор, вынесенный Мансфельду, терпеливо ждали, когда ему исполнится восемнадцать, и тогда уже повесили.

Фотографию Мансфельда сегодня можно увидеть на стене Дома Террора на улице Андраши, 60, рядом со снимками других жертв коммунистического реванша. Мансфельд сделался героем, окруженным своеобразным культом, венгерским Маленьким Повстанцем [40]. По случаю пятидесятой годовщины революции был снят художественный фильм «Мансфельд», воссоздающий историю этого детского крестового похода. Некоторую двусмысленность фильму придает тот факт, что главных гебистов, ведущих дело Мансфельда, играют актеры, несколькими годами раньше снявшиеся в ролях Лайоша Кошута (Эрвин Надь) и Иштвана Сечени (Карой Эперьеш) в фильме «Человек-мост». Каким-то идиотским образом они повторяют свои жесты из «Человека-моста» — поручик Феньё спокоен и сдержан, как Кошут, а подполковником Бараньешем движет страсть и безумие Сечени. Их разговоры о деле Мансфельда выглядят карикатурой споров Кошута и Сечени о революции.

21 марта 1959 года Мансфельд, словно агнец, был принесен в жертву на алтарь большевистской революции Белы Куна, которого, в свою очередь, благодарные советские товарищи, по своему обыкновению, судили, приговорили к смерти и приговор исполнили. Это было в 1939 году, спустя двадцать лет после того, как Кун создал свой маленький придунайский Советский Союз. Может, именно поэтому Бела Кун всегда ассоциировался у меня с Бруно Ясенским, хотя первый и не был поэтом, а последний не был солдатом. История, если она и впрямь любит повторяться, еще больше любит смеяться над своими жертвами, жонглируя датами и символами.

Места исторических событий тоже участвуют в этой игре. Как, например, Terror Háza, Дом Террора, некогда наводящий ужас, сегодня — мультимедийный музей репрессий фашистского и коммунистического режимов. В массивном здании на улице Андраши, наикрасивейшей аллее Будапешта, ведущей к площади Героев, во время войны пытали своих жертв нацисты из «Скрещенных стрел», а после войны — авоши. Ни место, ни методы не менялись, менялись лишь декорации, эмблемы, антураж — что может быть проще замены перекрещенных стрел красными звездами? Испытанных методов не меняют.

Пройдя по выставочным залам, послушав голоса Ракоши [41] и Салаши, посмотрев документы с процесса Имре Надя [42], посетив карцеры и камеры смертников в подвалах, выслушав свидетельства очевидцев об исполнении смертных приговоров, можно сделать памятные покупки в специальном магазинчике: майку с надписью «Terror Haza», металлическую кружку заключенного ГУЛАГа и красную свечку в форме головы Ленина. Кровавая история — хорошая почва для прибыльных сделок.