Гении без штанов - Славко Прегл Страница 12

— Если ты спрашиваешь меня, то мне по барабану, — выдавил из себя Боб, — больше всего меня волнует, что под этим ежиком.

Боб принялся рисовать ботинком на песке.

— Теперь, если мы продолжим, то в нашей истории из мужского туалета дело доходит до крутого виража на ледяном спуске, как я называю этот ключевой этап развития молодых гениев.

Армани громко сглотнул и спросил:

— Я не понимаю. Лед и гении среди лета?

— Ну-ну, и среди зимы, или в разгар весны, или осенью, — отозвался Боб. — Есть две возможности: можешь крепко приложиться задницей, когда увидишь, что шуткам пришел конец, и просто сказать: спасибо, было здорово, пока было, всего хорошего, прощай и будь здоров, стиснешь зубы и благоразумно уйдешь. А можешь сказать: она, смотри, смотри, один на пять — это пять, десять на пять — это пятьдесят, сто на пять — это пятьсот; сумма растет значительно быстрее, чем если бы ты за три евро в час таскал ящики на каком-нибудь складе. И тебя уносит по ледяному спуску так, что сам Господь Бог не знает, куда ты прилетишь. Однако с любой горы летишь вниз, на дно. Вопрос лишь в том, как ты приземлиться.

— Ага, — пробурчал Армани.

— Другими словами, ты попадаешь в бизнес, поскольку жадность сильнее нескольких извилин, имеющихся в твоем мозгу. Ну, вот этим и подобными историями занимается криминалистка Милена, и я за небольшой гонорар буду по мере сил ей помогать. Таким образом мы вышли на Зубка и его шайку. И, конечно, поэтому очаровательная криминалистка свои прекрасные голубые глаза устремила и на тебя. Безусловно, нам кажется необычным, чтобы организованный вышибала работал вне дневного плана. Обычно Зубок избирателен и не дерется просто так.

Боб замолчал. Он завел руки за голову и откинулся назад. Армани начал копаться в карманах и вынул пачку жвачки. Каждый взял по пластине и принялся медленно жевать. Боб молчал.

Армани заерзал на перекладине и тоже принялся чертить что-то на песке, хотя очень старался, чтобы какая-нибудь песчинка случайно не попала в обувь.

Боб продолжал хранить молчание.

Армани продолжал старательно жевать резинку, затем проговорил:

— Я купил немного товара и сразу заплатил за него. Я никому ничего не должен. То, что Зубок пристал ко мне, — чистая случайность.

Боб продолжал молчать.

— Неправда, что я забыл, где купил товар. Да, конечно, в старой школе. Однако нет такой армии в мире, которая бы защитила меня, если бы я рассказал в полиции, у кого я купил. Я знаю несколько грустных историй, — признался Армани.

— Значит, травка еще не совсем разрушила твои мозги, — холодно заметил Боб. — Память у тебя еще осталась.

— Да, — выдавил Армани, — осталась. Но я не буду шпиком, как… как…

— Как, например, я? — спросил Боб.

— Ну, я не знаю, — пожал плечами Армани.

Боб слегка вздрогнул и очень спокойно, немного раздраженно проговорил:

— Парень, когда-нибудь, когда у тебя не будет других дел, задумайся немного, почему я с тобой вожусь. Ты не поверить, но с девочками мне было бы приятнее. Два длинных жарких летних месяца я работал в полиции, и не спрашивай, чего я насмотрелся. Ты говоришь — шпик. А я, — Боб глубоко вздохнул, — я бы использовал совсем-совсем другие слова. Ты видел когда-нибудь миловидную блондинку, которая за три месяца превратилась в свою тень? Тебе когда-нибудь уже приходилось лицезреть парня, который слетел с катушек из-за этого? И вот еще что, ты когда-нибудь глядел в глаза матери или отца такой девчонки или такого парня? Надеюсь, что нет. Это реально выбивает из колеи. Можешь называть меня шпиком или фрицем, я не наложу в штаны перед разными Зубками и не буду спокойно смотреть на то, что делают преступники, чтобы получить свои грязные деньги.

Во время разговора Боб постепенно разволновался и голос его задрожал.

— И зачем ты мне это теперь говоришь? — в ответ на длинный монолог Боба закричал Армани. — Да, я курил травку, да, пробовал. Но это не имеет никакой связи с Зубком и с тем, что он меня обокрал и дал по морде. Никакой!

— Что, я наступил тебе на больную мозоль? Не ори, — попытался остановить его Боб. — Не нужно. Я просто сказал тебе то, что думаю. Ты будешь участвовать в нашей школьной газете, если захочешь, можешь об этом написать. Попадешь в чудесную компанию ребят и девчонок, которым не все равно. Между прочим, можешь также, сколько тебе заблагорассудится, обольщать Коцку. Однако, криминалистка Милена некоторым образом будет все время где-то рядом!

И снова они замолчали на какое-то время.

— То есть ты меня пригласил сотрудничать в газете, потому что считаешь, что я приведу тебя к каким-нибудь продавцам наркотиков? — напрямик спросил Армани.

— Моя проблема в том, что чаще всего я говорю прямо и в основном то, что есть на самом деле. Вообще-то я в какой-то степени старомоден, поскольку люблю порядок, правила и очень уважаю старших. Несколько таких динозавров, как я, еще осталось на свете. Что касается тебя — да, конечно! Я вижу две возможности: если ты негодяй, а ты утверждаешь, что нет, то рано или поздно тебя поймают. Тут нет никаких сомнений. Если же ты хороший парень, а я надеюсь, что так оно и есть, то, возможно, тебе удастся благодаря тому, что ты знаешь, действительно сделать что-то доброе и в связи с Зубком. Ну, а школьная газета, можешь мне поверить, чистое удовольствие, плюс немного риска, — ответил Боб.

— Удовольствие — это когда напишешь интересную историю, и риск, когда имеешь Дело с девушками-коллегами, — захохотал Армани.

— Невероятно! — воскликнул Боб и вскочил на ноги. — Откуда такой неопытный молокосос может все это уже знать?

Следует добавить еще несколько слов о почтовых служащих. Это не просто женщины, которые аккуратно сушат свои драгоценные блузочки. Они во всем должны быть точными. Когда курьер высыпает им на пульт семь килограммов самых разных писем, а за курьером в очереди стоят семь пенсионеров, которые думают, что упустят что-то в своей жизни, если подождут на несколько секунд дольше, а за ними семь подростков, которых раздражает уже то, что мир устроен не так, как им бы хотелось, ну а кроме того они еще должны тухнуть в очереди, чтобы положить деньги на транспортную карту, и тогда, и во всех подобных случаях сотрудницы почты обязаны сохранять присутствие духа. Несмотря на то, что, возможно, они сегодня тоже встали с левой ноги. Они должны оставаться спокойными, собранными и аккуратными. Письма, адресованные в Марибор, они не имеют права послать в Южную Африку, марки на конверты должны приклеивать точно в соответствии с количеством граммов, которые показывают тщательно отрегулированные весы.

Вот почему работница почты, проживающая в квартире на восьмом этаже напротив лифта в том же, что и Биба, многоэтажном доме у реки, сохранила все необходимое присутствие духа, когда в сушильной комнате обнаружила, что из дивана, на котором все еще спокойно спал бомж Янко, валит дым. Она подняла соответствующий крик и визг и все такое прочее.