Забытая деревня - Лорна Кук Страница 13

Анна немного помолчала, а потом высказалась:

— Но сейчас-то хозяина нет. Просто уезжайте. Прямо сейчас. Мы пойдем в деревню и узнаем, сможет ли Уильям довезти нас до станции. У вас есть деньги. Положите в сумочку шкатулку с драгоценностями. Если что, продадите их. На сколько они потянут?

— Не имею представления. — Вероника почувствовала, как внутри оживает надежда. — Думаю, хватит, чтобы снять жилье, пока я буду искать работу. Хотя одному богу известно, чем я могу заниматься. Но работа обязательно найдется. Уверена, я что-нибудь придумаю. — Вероника поднялась. — Да, — улыбнулась она, сжав руку Анны, — пойдем. Давай разыщем Уильяма.

Анна подхватила шкатулку, а Вероника тем временем бросила прощальный взгляд на свою спальню. Но, повернувшись, ахнула и замерла. У открытой двери стоял Фредди.

Вероника постаралась сохранить спокойное лицо. Однако Фредди смотрел как-то неуверенно. Вероника запаниковала: что ему удалось услышать?

— Я хотел перенести чемоданы в свою комнату, — объяснил он, переводя взгляд с Вероники на Анну и обратно.

— Да, хорошо. — Вероника вытянулась в струнку. — Конечно. О, прости, я не проверила…

— Синяя комната подготовлена, сэр, — заговорила Анна. — Из остальных всё вывезли.

Фредди нагнулся, чтобы взять чемоданы, и Вероника бросила на горничную беспомощный взгляд.

Войдя в Синюю комнату, Фредди поставил чемоданы около двери, а Вероника распахнула синие портьеры и сняла с окон черные маскировочные экраны. Она не могла припомнить, когда в последний раз эту спальню использовали по назначению. Они уже давно не принимали гостей. Берти не позволял Веронике приглашать с ночевкой ее немногих оставшихся подруг, а теперь всех знакомых разбросало по разным отдаленным местам, и каждый участвовал в битве с Гитлером. Вероника мечтала делать то же самое, но Берти ни за что ей не позволил бы, так как это автоматически повлекло бы за собой ее долгие отлучки из дома. А теперь Вероника даже не была уверена, что старые лондонские подруги ответили бы на ее приглашение. И не столько потому, что они были слишком заняты, выполняя свой долг, сколько потому, что всегда недолюбливали Берти. И не одобряли ее замужество. Так Вероника и потеряла с ними связь. Берти не поощрял ее общение с подругами, испытывая к ним ответную неприязнь. Ссориться с мужем ради возможности устроить прием в Тайнхем-хаусе точно не стоило. Своих друзей Берти тоже перестал приглашать, предпочитая тишину и одиночество. Они столько времени провели в уединении в Дорсете, что Вероника боялась сойти сума.

В комнату проникли лучи зимнего солнца. Вероника стояла у окна, и ей совсем не хотелось поворачиваться лицом к Фредди, но в конце концов она повернулась, постаравшись за улыбкой спрятать чувство полной опустошенности.

Фредди обеспокоенно смотрел на нее.

— Вероника, надеюсь, ты меня простишь, но ты совсем исхудала. Выглядишь так, словно не спишь по ночам. Ты хорошо себя чувствуешь? Ты не больна? Я имею в виду, серьезно больна.

— Все в порядке, — солгала она. — Дело в скандалах из-за реквизиции. Было бы легче, если бы Берти не пытался ее оспорить. Как ты понимаешь, это совершенно безнадежно. Даже он согласен, что нам надо собираться, но тем не менее борьба продолжается.

Фредди присел на край кровати, смяв синее стеганое одеяло. Пыль с него взлетела вверх, под балдахин.

— Я тебе не верю. Или вернее так: реквизиция не могла довести тебя до такого состояния. Скажи мне, что на самом деле происходит, — потребовал Фредди. — Раньше ты мне все рассказывала, — тихо добавил он.

— Да. — Вероника посмотрела ему в глаза и попыталась сдержать слезы.

Фредди встал и бросился было к ней, но остановился в нескольких шагах. Однако, как только по щеке Вероники покатились слезы, она оказалась в его объятиях.

Фредди прижимал ее к себе, пристроив подбородок поверх ее макушки, а Вероника рыдала у него на груди, заливая слезами рубашку. Те несколько драгоценных мгновений, пока ее голова покоилась у него на груди, Веронике казалось, что ничего не изменилось: будто не было пролетевших лет, будто их с Фредди не разметало в разные стороны. Потом она смутилась и постаралась унять слезы, но у нее ничего не вышло. Тело содрогалось от рыданий. Фредди продолжал обнимать ее, не пытаясь выяснить причину слез, за что Вероника была ему благодарна. Она не могла признаться ему. Не сейчас. Разве что позже, если ей удастся сбежать от Берти, но и тогда она не могла представить, что сумеет кому-нибудь открыться.

Она медленно отодвинулась от теплой груди Фредди и вытерла лицо. Фредди посмотрел на нее, и Вероника почувствовала, как у нее забилось сердце. Он ничуть не изменился: по-прежнему такой родной, хоть и минуло столько времени. Их молчание было насыщено чувствами, а взгляд Фредди выражал теперь не столько беспокойство, сколько боль. Веронике тоже было тяжело.

Повариха ударила в гонг, приглашая на ланч. Вероника услышала, как мимо Синей комнаты прошуршала Анна, готовясь прислуживать за столом. Вероника отшатнулась от Фредди и заметила мокрое от ее слез пятно у него на рубашке возле ключицы.

— Прости, — пробормотала она. — Сама не пойму, что это на меня нашло.

Фредди пристально смотрел на нее, однако Вероника старательно избегала встречаться с ним взглядом.

— Ланч, — произнесла она неестественно бодрым голосом и вышла из комнаты.

Пока Анна поспешно накрывала на стол и подавала еду, Вероника попыталась завести с гостем светскую беседу, чтобы как-то сгладить происшествие в Синей комнате.

— С тех пор как мы получили предписание съезжать, у нас тут царит полный раздрай. Мы в невероятной спешке упаковали вещи и отослали их в Лондон. Конечно, нам повезло, что у нас есть дом в Лондоне, нам хоть есть куда податься. — Вероника сама слышала, как фальшиво звучит ее щебет.

— А куда денутся остальные жители деревни? — поинтересовался Фредди.

— Тех, кто не поедет жить к родственникам, расселят в окрестностях Пербека, — объяснила Вероника. — До окончания боевых действий. Пока сельчане не смогут вернуться.

— Им это не понравится. Многие семьи живут здесь поколениями.

— Ваша семья тоже жила здесь очень давно, — возразила Вероника.

— Пожалуй, да. — Фредди огляделся, но, похоже, его не слишком тревожила перспектива реквизиции отчего дома. — Я больше не чувствую себя частью поместья, — пожал он плечами. — Вот уже много лет. — Он внимательно посмотрел на Веронику, но, стоило ей открыть рот, он спросил: — Вино есть?

Анна вышла и появилась снова с бутылкой красного вина. Она не могла справиться со штопором, и тогда Фредди улыбнулся и мягко забрал у нее бутылку.

— Ничего страшного, я сам, — сказал он. Анна с благодарностью склонила голову и вышла из столовой.

— Анна не привыкла прислуживать за столом, — пояснила Вероника. — Она моя горничная. Все лакеи-мужчины ушли на войну. — Веронике неприятно было говорить, что сразу после объявления войны, буквально в тот же день, дом покинули все до единого мужчины, будто не желая и минуты оставаться здесь.