Краткая история денег - Андрей Остальский Страница 13

И вот одна за другой европейские страны следуют британскому примеру. Особенно важно – в 1871 году привязывает свою марку к желтому металлу Германия (2,79 марки за грамм). Еще раньше это сделали близкие к Англии Голландия и Португалия. Потом «сдался» и так называемый Латинский Союз (Франция, Италия, Швейцария, Бельгия), пытавшийся иногда с Британией конкурировать. Потом США для начала – де-факто (только 27 лет спустя будет принят соответствующий закон), скандинавские страны. В конце августа 1897 года завершила переход на полный золотой стандарт и Россия (0,7742 грамма золота за рубль). Оказывается, не все финансовые события, происходящие в нашей стране в августе, носят такой уж роковой характер…

Переход на золотой рубль пробил министр финансов Сергей Витте, ставший вскоре и премьер-министром. Преодолевая тяжелое сопротивление и элиты, и общества в целом. Витте вообще ненавидели – и за реформы, и за попытки отменить черту оседлости для евреев, и особенно за авторство октябрьского манифеста 1905 года. Но Россия была абсолютной монархией, и Александр III, первым заметивший скромного железнодорожного служащего, считал его финансовым гением. Ну а Николай II не осмеливался перечить отцу даже после его смерти. Правда, предупреждений Витте насчет опасности войны с Японией Николай слушать не желал и до конца простить ему не мог – ведь Витте оказался прав! (Эта ситуация повторяется снова и снова – так Сталин терпеть не мог тех, кто предупреждал его о нападении Германии.) И даже прибегнув потом к услугам Витте для заключения мирного договора и наградив за успех, даже назначив премьер-министром, император все равно тяготился его обществом. После отставки Витте напрасно призывал остановить вступление России и в мировую войну, предрекая катастрофическую разруху, революцию и крушение общества – никто слушать его не желал, над ним издевались. Его презирали. Такой остракизм почти наверняка ускорил его смерть в 1915 году.

Но в те, первые годы своего правления Николай никак не мог пойти против реформы, начатой Витте с благословения отца. И все прошло на удивление четко и гладко. И когда это произошло, противники перехода на золото вдруг словно испарились – все стали вдруг восторженными поклонниками новой системы.

Старые, «не золотые», бумажные рубли обменивались на золотые монеты поначалу по курсу 7 рублей 40 копеек кредиток за полуимпериал (то есть 5 золотых рублей), или 14,80 за империал – тот самый знаменитый червонец, возродить который в новом обличье придумают потом во времена НЭПа большевики, чтобы спасти свое правительство.

Я помню рассказы моего деда Порфирия Феофановича о том, какое удивительное это было ощущение – держать в руках эфемерную бумажку-ассигнацию и знать, что в любой рабочий день можно зайти в банк и поменять эту абстракцию на настоящие, тяжеленные и невероятно красивые, с червонным отблеском, золотые монеты. Но постепенно в монетах не стало особой нужды – население свято поверило в золотую начинку бумажных денег. То есть человечество – на этот раз на более высоком и массовом уровне – вернулось к изначальному их смыслу. Как и в начале пути, бумажные деньги снова стали как бы банковскими расписками за существующие физически золотые депозиты. Производя любую оплату этими «расписками» – банкнотами, люди как бы передавали друг другу право собственности на некоторое количество золота. Только теперь этот порядок еще и подкреплялся авторитетом государства и четко регламентировался законом.

Нечто схожее происходило и в межгосударственных взаиморасчетах. Золото могло физически никуда и не передвигаться, менялся только ярлык на соответствующем сейфе в лондонском (или петербургском, или в амстердамском) банке – вместо надписи «Швейцария» появлялась «Германия» или наоборот.

Иногда массы золота приходилось все-таки перевозить физически – ведь это было неотъемлемым правом государств – получить «по первому требованию». Но дело это было небезопасное и дорогостоящее. А потому чаще происходил «клиринг» – взаимоучет золотых активов. Вот эту сотню килограммов золота Франция должна Бельгии, но Бельгия в свою очередь должна, по расчетам, 70 килограммов Италии – значит, переносим их – мысленно – из французского депозита в итальянский, а оставшихся тридцати «французских» хватит, чтобы Бельгия могла рассчитаться со Швецией, если добавить еще двенадцать из того, что должна выплатить Голландия. Но у Голландии должок за Италией, значит, возвращаем, опять же мысленно, эти килограммы в итальянский депозит. И так по кругу – до бесконечности.

Благодаря такой системе граждане и частные компании без труда и быстро могли поменять банкноты одной страны на любую другую валюту. За русский червонец давали (примерно) пять долларов или один английский фунт стерлингов. И наоборот, любая солидная валюта мгновенно и без проблем обменивалась на рубли. Степень конвертируемости, ликвидности всех мировых валют достигла абсолюта. И главное – население полностью поверило: так будет и завтра, и послезавтра, и через год, и через десять. Закон сиюминутности – людям кажется, что всегда будет так, как есть сейчас.

А что, кстати, сейчас? Сейчас золото по-прежнему является особым, уважаемым товаром, в который (за былые заслуги) все еще вкладывают немалые деньги, мало того, оно в последнее время растет в цене. И это, кстати, верный признак проблемного состояния мировой экономики. Или, по крайней мере, людских страхов на этот счет. Когда «на сердце тяжесть и холодно в груди», люди в наши дни отправляются все чаще не к ступеням Эрмитажа, а вовсе даже – на биржу, вынимать деньги из акций и облигаций и покупать золото. Да что там индивидуумы, вот уже и государства снова стали прибегать к этому старому доброму способу страхования своей экономики и своей валюты от международных неприятностей. Россия была в последнее время в числе тех, кто увеличивал долю золота в своих резервах, закупив дополнительно 44 тонны металла. Полагают, что если золото сильно войдет в моду среди «молодых тигров» Азии (а что делать, если доллар все валится и валится), то цены могут подскочить очень резко и рубеж в 1000 долларов за унцию окажется далеко позади.

«Омахский оракул» Уоррен Баффет смеется над этим «экономическим атавизмом». Он считает, что это нелепое занятие – «копать яму, вытаскивать из-под земли груду металла, вести эту груду за тридевять земель, там опять выкапывать яму, прятать туда этот металл и заставлять людей охранять яму днем и ночью». Но, как я уже писал, есть уважаемые экономисты считающие, что человечеству пора задуматься над возможностью возвращения к золотому стандарту. С их точки зрения, это была и золотая эпоха в истории мировой экономики. И что в наше время есть способы обезопаситься от отрицательных факторов такой системы, вполне сохранив положительные. А их, положительных, действительно было немало.

К началу ХХ века все серьезные валюты мира были уже полными заместителями золота. А этот драгоценный металл уже достиг пика своего почти мистического могущества, власти над умами и душами. Золото воспринималось как нечто сверхпрочное (в буквальном и переносном смысле) и сверхнадежное, как идеальные деньги. Но теперь и все местные ассигнации тоже обрели такое доверие населения, какого никогда до тех пор не знали. (И, кстати, не знают и до сих пор.) Была создана совершенно уникальная, удивительная система единых всемирных финансов, вплоть до самой Первой мировой войны работавшая четко, как самые совершенные швейцарские часы. Фактически это были единые мировые деньги! О такой степени финансовой интеграции даже в нашу эпоху глобализации можно только мечтать.

Конец ознакомительного фрагмента