Эта русская - Кингсли Эмис Страница 13

– Вам не холодно? – спросил он.

– Это русской-то холодно? Да вы первый замерзнете. Впрочем, конечно, на вас же тепленькое английское шерстяное белье…

«О Господи», – вздохнул он про себя, а вслух сказал:

– Да уж конечно. А где Андреас?

– Я отправила его принести мой шарф.

– Вам что, не нужен шарф?

– У меня нет никакого шарфа. Честно говоря, он бы сейчас пригодился.

– Как-то некрасиво, что мы бросили его там одного. Кто он, кстати, такой? И чем занимается?

– Я вам потом расскажу. А жалеть его нечего. Или вы хотите сказать, он вам понравился?

– Конечно нет. То есть не особенно. С чего бы?

– Ну, тогда все в порядке.

Ее рука скользнула под его локоть. Он попытался вспомнить, решилась бы хоть одна девушка в Ленинграде 1966 года взять под руку почти незнакомого человека, и если да, то с какой задней мыслью. Они продолжали шагать по направлению к потоку машин. Свет во многих домах был погашен, некоторые и вовсе казались пустыми.

– Вы женаты? – спросила Анна.

– Да, причем живу со своей женой. А вы замужем?

– Вот это разве не такси? А, в нем пассажиры. Нет, не замужем, хотя собиралась целых два раза.

– Но вы ведь, наверное, не одна приехали в Англию.

– Нет, одна. Я давно планировала эту поездку, но когда наконец все удалось, вышло очень внезапно.

– Где вы остановились? Простите, что засыпаю вас вопросами.

– Ничего, сейчас и я начну, – ответила она, потом назвала дом и улицу – названия улицы он не разобрал – и добавила, что это юго-запад.

– Надо же, фешенебельное место.

– Только не тот дом, где я живу.

– Путь неблизкий.

Они добрались до угла и тут же попали в мир суеты, шума и огней. Ни одного свободного такси видно не было, и Анна посмотрела на Ричарда преувеличенно просящим взглядом:

– Можно, мы сначала выпьем кофе?

Он знал, что от него требуется горячее согласие, а потом незамедлительные действия, однако его хватило только на горячее согласие.

– Сейчас поищем подходящее место, – проговорил он, чувствуя себя форменным буржуа с обостренным сознанием классовых приличий.

– А это место разве не подходящее? – Она кивнула на итальянскую забегаловку за его спиной. – Или у вас в ресторанах не подают кофе?

– Конечно, подают. Пойдем посмотрим.

Он надеялся, что она, как женщина, объяснит чего им нужно, и только когда они оказались в зале напоминающем вокзальный буфет и увешанном пустыми винными бутылками, он сообразил, что официанты, скорее всего, не сильны в русском. Когда один из них наконец приблизился, Ричард сам сделал заказ, добавив, что его спутница из России и приехала в Англию недавно. Официант с внешностью футболиста покосился на Анну, словно ее отрекомендовали как людоедку или чревовещательницу, однако от комментариев воздержался, и вскоре они уже сидели в тесном искусственном алькове и пили кофе с бренди – его идея, которую Анна немедленно поддержала. Она со всеми подробностями рассказала о своем отце-враче и о своей семье. Ричард несколько более сжато рассказал о своем отце-железнодорожнике и некоторых других родственниках, прежде чем вернуться к Андреасу.

– Ну, его отец – учитель, теперь уже на пенсии, а мать – дочь или еще какая-то родственница кого-то из этих стариков, которые каким-то образом узнали, что я здесь. Жуткая компания, правда?

– Жуткая? Неужели?

– Что значит «неужели»? Они действительно жуткие – невежды, зануды и живут одним прошлым. Теперь небось говорят Андреасу всякие гадости про меня.

– Они и правда старые, а в этом возрасте волей-неволей становишься занудой и начинаешь жить прошлым, потому что прошлое – это все, что у них есть. Особенно у этих самых стариков. Думаю, некоторые из них действительно невежды.

– Ах, вот как. – Анна посмотрела на него с легким вызовом поверх бокала. – Только позвольте вам напомнить, это была ваша идея смыться не попрощавшись.

– Признаю, это было нехорошо, и завтра же утром позвоню госпоже Бенде. Получается, вам больше нравится молодежь?

– Ничего подобного, именно поэтому я остановилась там, где остановилась, у одноклассника моего отца, подальше ото всех Молодые все корыстолюбивы, невоспитанны и слишком много шумят.

– Ну, если вы про русскую молодежь, так я только рад, пусть пошумят, после стольких-то лет диктатуры.

– После стольких лет? Ну ладно, давайте не будем затевать политические дискуссии.

– Согласен. Так с кем же все-таки вы хотели встретиться в Англии?

– С влиятельными людьми.

Ричард уже некоторое время испытывал неприятное чувство, что их беседа напоминает разговор преподавателя со студенткой. Теперь же он просто опешил.

– С какими влиятельными людьми? Боюсь, я не смогу представить вас премьер…

– С людьми, влиятельными в поэзии, с кем же еще, уж конечно не с королевой и не с епископом Кентерберийским, непонятливый вы человек.

– Ну, существует поэт-лау…

– С людьми, которые раздают награды и титулы. Не обязательно с поэтами. И еще с журналистами. Со всеми, кто мог бы обеспечить моим стихам известность в Англии.

– А, понятно, – сказал Ричард. – Но, как я уже говорил, я не самый подходящий…

– Да нет, Ричард, ничего вам не понятно. Это нужно не мне, а другому человеку. Которому я пытаюсь помочь. Я ведь сказала, в России ничего не изменилось.

– Вы хотите кого-то оттуда вызволить?

– Я… Да, в определенном смысле.

– Подождите-ка, вы хотите сказать, что, если ваши стихи завоюют известность в Англии, вы сможете кого-то вызволить из России? По-моему, это звучит не очень…

– Я все могу объяснить, но сейчас не хочу. При следующей встрече.

В последней фразе послышался вопрос. Ричард проговорил:

– Да, я с удовольствием вас выслушаю. У меня есть ваш телефон, – И попытался мимически объяснить ей, что он действительно так и сделает. Вообще-то он подумал, что сейчас самое подходящее время предпринять еще что-нибудь, хотя бы взять ее за руку. Однако двое британских представителей описанной Анной молодежи, сидевшие за соседним столиком, услышали звуки русской речи и таращились на них самым невоспитанным образом, а кроме того, он хотел прямо сейчас узнать побольше об ее затее, чтобы потом, когда дойдет до дела, придумать веские объяснения, почему он никак не мог ей помочь. Потом он продолжал: – Но вы, я думаю, знаете, что есть другие, гораздо могущественнее меня.

– Думаю, что есть, Ричард, даже не сомневаюсь в этом, но я очень плохо знаю Англию, мои московские друзья не знают таких людей, зато я знаю вас, я читала вашу книгу в переводе, а теперь мне еще сильнее повезло – я познакомилась с вами и могу попросить вас о помощи как о личном одолжении. – Не дав ему обдумать ее слова, она продолжала: – На задней обложке вашей книги была фотография, она мне очень понравилась.