Ночные сестры - Валентин Черных Страница 13

Вера внимательно присмотрелась к подруге.

— Люб, ты чего это? Ты сегодня и в день работала. К нему в палату заходила?

— Лучше бы не заходила, — Люба опять закрутила и отпустила над своим носом локон.

Теперь и Марина с любопытством посмотрела на нее.

— По попе погладил? Быстро колись.

— Если бы! — Люба перестала напускать на себя загадочность и выпалила: — Говорит, Люба, Люба, какая у тебя замечательная фигура. Сними халат и пройдись по палате голой, а я тебе за показ пятьдесят долларов дам. — Люба обвела взглядом подруг, оценивая эффект, произведенный ее признанием, и констатировала: — Он псих.

Какое впечатление история про показ произвела на Веру, было не совсем понятно, потому что она хоть и поморщилась с досадой, но ответила спокойно и резонно:

— По моим наблюдениям, он если и псих, то деловой псих. А отказалась зря. Когда человек хочет найти жену, он имеет право, чтобы ему показали объект. Люба, пока есть на что посмотреть, это надо показывать.

— Девочки, ему сейчас не до показов. У него запор. Признался, что давно стула нет. Я ему касторового масла дала, и то не помогло, — буднично произнесла Марина.

— А вот это уже серьезно. — Вера допила рюмку и встала: — Пойду посмотрю, как он там.

Кирилл лежал на кровати и при свете ночника читал оставленный кем-то в тумбочке потрепанный детектив. Остановившись в дверях, Вера поинтересовалась:

— Стул был сегодня?

Кирилл поверх книги взглянул на Веру:

— Стул не был, — и продолжил чтение.

— Пойдем, клизму поставлю.

Кирилл опустил книгу на лицо и сложил руки поверх одеяла.

— Не пойду.

— Стесняешься? К стоматологу ходишь, рот раскрываешь и не стесняешься. А рот — тот же зад, в один входит, из другого выходит. Это миллионами лет отработанная технология жизни. — Кирилл продолжал лежать с книгой на лице, делая вид, что спит. — Пойдем в процедурную, сам себе клизму поставишь.

Кирилл снял с лица книгу. Недоверчиво поинтересовался:

— Это как же я сам себе поставлю?

Вере хотелось рассмеяться, но ни один мускул на ее лице не дрогнул.

— Так и поставишь. Ляжешь на левый бок и воткнешь себе в задницу наконечник. А я выйду, чтобы тебя не смущать.

Кирилл понял, что отступать ему некуда.

— Точно выйдешь? — Он смотрел на Веру снизу вверх, как провинившийся школьник на учительницу. Вера кивнула с максимальной серьезностью. Кирилл обреченно вздохнул: — Ну, тогда пошли.

Сидя на топчане в процедурной, Кирилл мрачно наблюдал, как Вера наполняет водой и вешает на штатив кружку Эсмарха.

Закончив приготовления, она повернулась к Кириллу и молча, жестом показала ему, что надо делать. Тот тоже молча, глазами показал ей на выход. Пожелав ему удачи, Вера вышла.

Кирилл настороженно посмотрел на дверь, приспустил спортивные штаны, лег на левый бок лицом к стене и попытался сделать все так, как ему было велено.

Вера некоторое время стояла под дверью и слушала, как чертыхается в процедурной Кирилл. Потом решительно открыла дверь и вошла.

Пока Кирилл протестующе мычал, пытаясь натянуть штаны, и даже два раза стукнулся лбом о холодную кафельную стену процедурной, Вера быстро ввела ему наконечник клизмы.

— Спокойно… Дыши глубже. Небольшой геморрой. Это нормально. У всех начальников, шоферов, а теперь и у бизнесменов в твоем возрасте есть геморрой.

— И у шоферов тоже? — уже не оказывая никакого сопротивления, пробурчал Кирилл.

— У шоферов, как и у начальников и бизнесменов, сидячая работа… Так. Хорошо. А теперь медленно, по стеночке к своей палате и в туалет.

Она похлопала по плечу все еще уткнувшегося в стену Кирилла и вышла из процедурной.

— Ну как? Не пытался он тебя по попе гладить? — Марина насмешливо посмотрела на Веру.

— Сегодня по попе его гладила я. Минут через сорок, девочки, он будет готов к полноценному общению. Тогда и расспросим его, каким образом куют современных олигархов и где она, эта всесоюзная кузница кадров.

Когда через час Вера заглянула в палату Кирилла, тот опять читал, лежа поверх одеяла. Смеющимися глазами он снова посмотрел на Веру поверх книги.

— Кажется, все вопросы излишни. — Вера отметила, что ее пациент заметно повеселел.

— Я такого блаженства давно не испытывал.

Вера подошла к Кириллу, села на край кровати.

— Вот-вот! Ценить надо и радоваться, что получается. У нас один мужчина недавно отдыхал. Утром проснулся, а пописать не может. Аденома простаты. Сделали ему бужирование. Он и говорит: я такого счастья даже с женщиной не испытывал. Когда можешь легко пописать и опорожнить кишечник, говорит, это даже лучше, чем оргазм.

Кирилл смеющимися глазами рассматривал Веру.

— Тот мужик был явно не романтик. Но в чем-то он прав. А раз так, за удовольствие надо платить.

Кирилл встал, открыл холодильник, под удивленным взглядом Веры достал две бутылки шампанского, икру красную и черную, шпроты, нарезки колбасы, буженины, ветчины.

— Когда успел запастись?

— Заплатил буфетчице, она и заполнила холодильник. Зови девчонок. Я накрываю поляну.

За окнами санатория была глубокая ночь, а в сестринской тихо играла музыка. На полу стояла пустая бутылка из-под шампанского. Настольная лампа освещала стол с остатками ночного пиршества. Марина разлила по стаканам шампанское из второй бутылки. Они с Верой чокнулись и продолжили исподволь наблюдать за танцующими в полумраке Любой и Кириллом.

Заметив, что Кирилл попытался крепче прижать Любу к себе и даже положить руки ей ниже поясницы, Вера отвернулась и стала смотреть на стакан, в котором поднимались и с нежным шорохом лопались пузырьки шампанского.

От стола хорошо было слышно, о чем тихо переговаривались танцующие.

Подняв к Кириллу прелестное полудетское веснушчатое лицо, Люба говорила:

— Я дважды поступала в медицинский институт и дважды заваливалась. Могли зачислить на коммерческое, но откуда у меня такие деньги?! И вообще сейчас без денег ничего не делается.

Кирилл продолжал настойчиво прижимать Любу к себе, а Люба настойчиво отстранялась.

— То, что молодая, — рассуждал вслух Кирилл, — это достоинство, то, что претенциозная, — недостаток.

Вера одним глотком допила шампанское и спросила у Марины:

— «Претенциозная» — как точно перевести?

Марина усмехнулась.

— Выдрючивается, значит.

Кирилл продолжал танцевать, а взгляд его сделался отсутствующим. Люба беспокойно оглянулась на Веру и Марину. Но Кирилл, разговаривая точно сам с собой, крепко держал ее за талию.