Пражская ночь - Павел Пепперштейн Страница 14

Он посмотрел на меня. В полумраке его лицо разгладилось, помолодело, гроздья мертвых индюшат на его шее заплелись сумраком в подобие шкиперской бородки, в лице проступил как бы морячок средних лет, невозмутимо стоящий в своей точке большого корабля, идущего по курсу. Зло исчезло в этом лице, на миг смытое словно морской волной или равнодушием морячка, стоящего на своем посту.

— Себя, — сказал он, шевельнув своими обветренными морщинистыми губами. — Себя и свою супругу Дуллу. У меня огромные дела с Россией, а я еще не бывал ни разу в вашей стране — стыдно, не правда ли? Я решил, что первый и последний наш визит в Москву будет сугубо частным, без шумихи и официальных встреч. Дата визита еще не назначена: в течение этого года, я думаю. Частный визит дня на три, не больше, — осмотр достопримечательностей, общение с друзьями… Но вот какая штука: во время этого визита в Москве нас должны убить. И я хочу, чтобы это сделал ты. Это не подстава. Все будет честно, деньги вперед, сумма гонорара тебя обрадует.

— Ваша супруга знакома с этим проектом?

— Безусловно. Я могу вызвать ее сюда, и она подтвердит свое согласие.

— Почему вы обратились ко мне?

— Нам нужно, чтобы это сделал русский человек. К политике это отношения не имеет. Не провокация. Дело надо сделать гладко, виртуозно. Нам рекомендовали вас. Не сомневайтесь, я не подставлю вас. Вам будут предоставлены убедительные гарантии вашей личной безопасности.

— Ваше убийство в Москве — это будет скандал. Почти исторический, возможно, скандал. Хотя вы и не президент Кеннеди, но все же… Вы предлагаете мне судьбу Ли Харви Освальда?

— А вы никогда не мечтали о судьбе Ли Харви Освальда?

— Мечтал, — ответил я после паузы. — Мечтал, конечно. Всегда мечтал. Я принимаю заказ. Гарантии безопасности мне не нужны — я сам об этом позабочусь.

— У вас ясное сердце! — сказал он, как мне показалось, со слезой в голосе. — Мы с Дуллой свое пожили. Рук сложа не сидели. Нам не за что стыдиться. Теперь нас надо убить — именно так. Так нужно. Вам незачем знать, почему и зачем.

— Незачем, — кивнул я, но он все не унимался:

— Дело продолжит Крис — он отличный парень, деловой, хваткий, светлая голова. Я в нем не сомневаюсь. Монти, может быть, умнее, но он крейзи, у него в сердце ненависть, изощренная осатаневшая злоба, страшно допускать его к делам и деньгам. Пускай лучше дрочит на свои камеры слежения. Пусть кончает на параноидальный экран. Правильно? Вот так. Элли, быть может, тоже возьмется за дело. Я верю в это. Молодые заскоки пройдут. Кто знает, возможно, вы станете ее постоянным другом, а потом — мужем? Кто знает? Тебе бы я доверил свою империю, парень, вы бы хорошо справились с делом втроем: Крис, Элли и ты. Но опасайтесь Монти! Бойтесь Монти! — он погрозил мне сухим пальцем.

— Я никого не боюсь, — сказал я.

Он заржал.

— Ну, пошутил, пошутил! Монти безобиден как ангел. Да и вообще, видеться с Элли тебе больше не следует, сам понимаешь.

— Полегче, это касается только ее и меня.

— Конечно, конечно. Пошутил. — Он вспыхнул улыбкой. — Встречайтесь, развлекайтесь… Бог в помощь. А Монти — просто извращенный урод. Я своих детей хорошо воспитал, я не виноват, что один вышел уродом. Издержка процесса. Я никогда не одобрял его садистических штучек. Зато Крис и Элли — моя гордость и радость. Помни: когда вы с Крисом и Элли втроем возглавите мою империю, вас никто не спасет от Монти, кроме Яромира.

— Who is Яромир? — поинтересовался я.

— Вы еще не знакомы? А вот он. Спит. — Уорбис щелкнул магическим выключателем, и в кабинете зажегся еще один шар, многоцветный, огромный и величественный. Это был пыльный светящийся глобус, на котором все моря и континенты выложили из пестрых кусочков стекла. Шар осветил дальний угол пещерного кабинета: он висел прямо над черным креслом, в котором спал некий парень.

В кармане Уорбиса заверещал мобильный телефон. Уорбис прижал его к уху и стал что-то орать в него на каком-то отвратительном американском жаргоне, которого я не понимал: смесь из выспренних, пошло зашифрованных фраз, которые он подцепил где-нибудь в Лиге плюща, и оборотов речи, которыми пользуются бруклинские подонки. Разговаривая, Уорбис быстро ходил взад и вперед, вертляво огибая предметы — несмотря на возраст, его плотное старое тело было быстрым, и двигался он легко, как мальчик. Его ботинки, безусловно, заслужили бы крупный план, если бы дело происходило в кинофильме.

— Разбудите Яромира, пусть он выведет вас отсюда. К гостям не возвращайтесь. Я скоро позвоню вам. — Уорбис вышел.

Я остался в кабинете наедине со спящим Яромиром. На вид — обычный долговязый парень с льняными волосами, стриженными под горшок, с яблочным круглощеким лицом. Спал он, судя по всему, крепко, доверчиво приоткрыв рот, словно спал в стогу среди ясного славянского поля, а не в кабинете одного из крупнейших монстров современного мира.

Несмотря на крепость его сна, меня поразило, что Уорбис вел со мной весьма (по-видимому) конфиденциальные переговоры в присутствии этого якобы спящего парня. Возможно, тот вовсе не спал, а притворялся. И потом эти постоянные зловещие упоминания о якобы ужасном Монти, от которого спасти может только этот Яромир! Кто же он таков, этот Яромир? Личный телохранитель Уорбиса? На телохранителя не похож. Я всмотрелся в него. Синее пятно от Тихого океана лежало у него на лбу, на щеке раскинулась мутновато-красная Австралия, ухо окрашено пестрыми островами, на виске, как запекшаяся рана, багровели Филиппины. Где-то я уже видел это простое лицо. Впрочем, таких парней тысячи.

Вдруг я узнал его. Реставратор, которого я видел спящим в одной из боковых капелл собора Святого Витта. Затем я видел этого парня еще раз — на конференции: он спал в последнем ряду амфитеатра. Итак, я вижу его третий раз за сегодняшний день и все три раза вижу его спящим. Я потряс его за плечо. Парень открыл глаза и произнес нечто по-чешски.

— Кто вы? — спросил я.

— My name is Jaromir, — сказал он по-английски с чешским акцентом (акцент звучал еще резче, чем у Куровского). — А вы кто?

— Я друг мистера Уорбиса. Он просил вас вывести меня отсюда незаметно. Кажется, он больше не хочет, чтобы я общался с его гостями. А вы чем занимаетесь? Работаете на Уорбиса?

— Ну да, в какой-то степени… — он рассеянно вертел головой, затем вынул пачку дешевых сигарет и закурил. — Я вообще-то реставратор. Сейчас работаю на Граде, в самом соборе Святого Витта — знаете? Главный собор Праги. — Парень горделиво сверкнул глазами.

— А какое это имеет отношение к Уорбису?

— Его компания выиграла государственный тендер на проведение реставрационных работ. Так что он вроде как босс.

— Ваш босс? Вы хотите сказать, что вы — простой реставратор и поэтому запросто спите в кабинете вашего босса? Вы что, подружились с ним?