Девушка из высшего общества - Татьяна Бонкомпаньи Страница 14

— Ты мне отвратителен, — прошипела она.

— Какой наглец, — буркнул Роберт и осторожно стал подталкивать Лили в сторону холла, подальше от парня с грязными жестами. Там, закрыв дверь в конференц-зал, он уставился на нее, пытаясь понять, насколько она раздражена и обижена.

Положив руки на плечи Лили, он произнес:

— Тебя всю колотит.

— Думаю, мне стоит уйти.

Лили хотела сказать, что чувствует себя очень некомфортно, как единственная женщина в студенческом общежитии в четыре часа утра, но слишком разволновалась, чтобы обсуждать это.

— Нет, не уходи. Вот черт! Забудь о том, что видела. Этот парень полный придурок. Он работает в отделе недвижимости, — сказал Роберт, как будто это все объясняло. — Хочешь, я покажу тебе наш офис? Должен сказать, конференц-залы на тридцать четвертом этаже просто вос-хи-ти-тель-ны.

— Хорошо. — Она рассмеялась и вслед за Робертом направилась вверх по лестнице.

Экскурсия началась с автомата для приготовления эспрессо за тысячу долларов, которым, как он сказал, никто не умеет пользоваться. Потом они перешли в ничем не примечательный, но вполне симпатичный конференц-зал, следом — в библиотеку, стены которой были обшиты деревом, — руководство фирмы установило здесь камеру слежения, потому что многие сотрудники «приходили сюда за сексом». И наконец, они оказались в кабинете Роберта — крошечной комнатке без окон, выкрашенной в скучный светло-серый оттенок. Вдоль стены стоял деревянный книжный шкаф, а над рабочим столом висели три диплома в рамках: колледж Сент-Пол, Дартмутский колледж и Гарвардская школа права. Он отодвинул для нее свое вращающееся кресло с серой обивкой чуть более темного оттенка, чем стены.

— Давай садись, почувствуй себя начальником.

— О, уже чувствую, — сказала Лили, медленно (и, как она надеялась, соблазнительно) опускаясь в кресло. Она с удовлетворением отметила, что на столе нет фотографии девушки Роберта, и взяла телефон. — Принесите мне дело Голдмана! — рявкнула она в трубку.

На незабываемое мгновение прикоснувшись пальцами к ее руке, Роберт забрал телефон и положил на место.

— Это не игрушка, мисс Грейс!

Он склонился над ней, и она почувствовала запах пива. Сердце Лили бешено колотилось, и этот звук заглушал все остальные шумы вокруг: гудение компьютера, тиканье часов на стене, жужжание копировальной машины в холле.

— Ты заигрываешь со мной? — спросила Лили, набравшись смелости.

Каждая клеточка ее тела хотела лишь одного — чтобы он поцеловал ее. Если когда-то она мечтала управлять волей другого человека, то именно в эту минуту.

Но Роберт отреагировал так, будто она оглушила его электрошоком. Он отпрыгнул назад, посмотрел на часы — «Ролекс» спортивной модели — и объявил, что опаздывает куда-то «уже на пять минут».

Лили поднялась с кресла и, выйдя из кабинета, посмотрела по сторонам. «Что это было, черт возьми?»

— Ты сама найдешь выход? — пробормотал он, избегая смотреть ей в глаза и перебирая аккуратную стопку бумаг на столе.

— Не сомневайся, — ответила она с очевидным сарказмом. — Спасибо за экскурсию.

Лили была практически раздавлена тем, что он отверг ее — у нее еще ни с кем не возникало такого чувства близости, — и несколько недель грустила, слушая Фиону Эппл, и жгла ароматические свечи, пока ее лучшая подруга по колледжу Элизабет Крюгер, с которой они вместе переехали в Нью-Йорк, не убедила ее пойти на вечеринку.

— Ты не можешь вечно сидеть в этой вонючей комнате, — простонала тогда Лиз.

Она приказала Лили надеть самые узкие черные брюки, самые высокие каблуки и лучший поддерживающий бюстгальтер. Через несколько минут подруга вернулась в комнату Лили с белой шелковой рубашкой, спадающей с одного плеча.

— Надень вот это, — бросила она рубашку через комнату.

И Лили отправилась на вечеринку, посвященную коктейлю «Маргарита». Веселье проходило в разгар лета в «Даблз» — роскошном закрытом клубе в подвале отеля «Шерри Нидерланд». Там был Роберт, не один.

«У него есть подружка, — поняла Лили, искоса поглядывая на его спутницу: высокую шикарную блондинку с красиво очерченными мышцами длинных ног и огромными бриллиантами в ушах. — Нет ли у нее обручального кольца на левой руке?» Кольца не было. «Еще не все потеряно», — сказала себе Лили, но Роберт весь вечер не обращал на нее внимания и изучал лишь дно своего бокала и породистую спутницу.

На следующее утро Лиз, несмотря на похмелье, вызванное коктейлями с текилой, великодушно попыталась убедить Лили, что Роберт «Ты-не-говорила-что-он-Бартоломью» — самый большой сноб на свете, эгоистичный шовинист, сынок богатых родителей, который встречается только с теми девушками, чьи фамилии упоминаются в «Светском альманахе».

— Считай, тебе повезло, что ты с ним не связалась, — успокаивала она подругу.

Но Лили не считала, что ей повезло. Роберт — отличный кандидат в мужья: красавец и из хорошей семьи. Но даже не это притягивало — Лили влекло то самое чувство, что появилось у нее при первой встрече; внутренний голос подсказывал, что ему можно доверять и рассказывать все, и он не осудит. Можно сказать, каждая клеточка ее тела стремилась к Роберту. И это больше всего удивляло Лили. До встречи с ним она не плакала из-за мужчины, не теряла аппетит и не сидела часами, пытаясь понять, что он на самом деле имел в виду, говоря «давай не будем все усложнять», или любую другую фразу, которыми обычно пользуются мужчины, добиваясь секса. В средней школе не самая высокая оценка расстраивала Лили больше, чем расставание с парнем. Однажды она даже поинтересовалась у матери, уж не склонность ли это к лесбиянству. Ответ матери — разраженный вздох, за которым последовало: «Ну конечно, ты не лесбиянка. Не говори глупости», — не развеял беспокойство, и долгое время Лили стеснялась того факта, что может оказаться если не лесбиянкой, то фригидной женщиной. Только после встречи с Робертом она окончательно убедилась, что с ней все нормально. Он пробудил у нее желание, о существовании которого девушка раньше не догадывалась, и она готова была любить его уже только за одно это. Едва познакомившись, Лили не сомневалась: они созданы друг для друга. Вот и пришла любовь, которую она ждала все это время.

Так что, когда пару месяцев спустя Роберт позвонил Лили в редакцию и пригласил на свидание, она не стала делать вид, что злится на него, или притворяться недоступной.

Через полгода состоялась помолвка.

На следующий день после встречи с Виктором и Хелен Лили убрала неиспользованные подгузники, соски, крем «Балмекс» и коробку с влажными салфетками с кофейного столика в гостиной и водрузила на него лэптоп, чтобы написать письмо Ребекке Берроуз в «Сентинл». Она отправила короткое резюме, пару вырезок и три идеи для статей: о креме для лица за тысячу двести долларов, который видела в «Сакс», когда меняла там подарок, полученный на празднике перед рождением ребенка, о медиуме, к которому, насколько она знала, регулярно обращались многие светские персоны, и о том, как дорожают приглашения на благотворительные мероприятия (например, на прошлогоднем балу фонда «За спасение Бухареста» приглашение стоило пятьдесят долларов).