Эти странные англичане - Дэвид Милстед Страница 14

Парламент представляет народ самым что ни на есть английским образом – там терпеть не могут перемен.

В Вестминстере (это здание построено в XIX в. так, чтобы казалось, будто ему на пять веков больше) английские политики ведут свои дела с присущим древнему английскому парламентаризму историческим великолепием и в соответствующем облачении.

Неудивительно, что на политической сцене Англии доминируют две партии, имеющие не какое-нибудь бессмысленное название (вроде Республиканская партия, Партия христианских демократов или Солидарность), но называющиеся достойно и просто: консервативная и лейбористская. Первая – отголосок неизменного свойства английской натуры. Вторая – оплот пуританской трудовой этики с ее воспеванием труда как такового (то есть труда ради трудового процесса). Прибавка прилагательного «новый» к слову «труд» превратила ершистую рабочую партию в политкорректную и тоже достаточно консервативную.

Превращение же части либералов, то есть третьей партии, некогда бывшей частью одной из двух «великих» партий английской буржуазии, в либерал-демократов привело к удвоению их представительства в парламенте. Не так давно всех членов парламента от партии либералов можно было уместить в одно такси. Сегодня им потребовался бы, наверное, целый автобус, хотя пока и не двухэтажный.

Англичане относятся к своей бюрократии как к необходимому и неизбежному злу. Но, как и все английское, она считается лучшей из существующих.

В мировых деловых кругах английских бизнесменов воспринимают не слишком серьезно, они кажутся дилетантами, предпочитая полагаться в делах на некое чутье и не доверяя проверенным методам анализа и организации труда.

Англичане очень гордятся своей способностью непременно, пусть кое-как, ошибаясь и путая, но все же доводить дело до конца без лишней спешки, то есть действовать не особенно беспокоясь о дисциплине или планировании. В прошлом подобное отношение к работе сослужило им весьма неплохую службу, а ведь именно в прошлом заключены все те уроки, которые англичане хотели бы усвоить.

Английская манера решать практические вопросы необычайно демократична. Любое решение принимается коллегиально, то есть какой-нибудь комиссией. Если вы вздумаете связаться по телефону с кем-то из представителей деловых кругов, вам каждый раз будут отвечать, что он на совещании или что у него важная встреча. Встречи тянутся до бесконечности, пока участники пытаются достичь консенсуса, вместо того чтобы принять конкретное решение.

Некогда широко распространенное мнение о том, что англичане работают больше и усерднее прочих, ныне сильно пошатнулось, ибо статистика говорит, что в среднем немцы работают 44,9 часа в неделю, итальянцы – 42,4, а англичане – всего 42. Разумеется, последние тут же заявили, что у немцев и итальянцев, во-первых, гораздо больше праздничных и выходных дней, а во-вторых, важно не количество рабочих часов, а качество работы.

В целом англичане обожают пунктуальность и стремятся к ней, но отнюдь ею не одержимы. Время ведь можно измерять в сколь угодно малых условных единицах: например, выражение «Один момент!» означает меньший промежуток времени, чем «Секундочку!», но все же не такой маленький, как «Моментально!». Зато брошенное вам «Подождите минутку!» может растянуться и на пять или шесть минут, а «Дайте мне минут пять!» обычно означает четверть часа.

(Кстати, часы в общественных местах тоже, видимо, «подписались» под общими принципами демократии и как бы делят работу по отсчету времени между собой – каждые часы показывают свое собственное время – плюс-минус пятнадцать минут от реального.)

Поскольку англичане терпеть не могут, когда им указывают, что и как нужно делать, любой приказ следует отдавать с должной долей почтения, что многие другие народы находят абсолютно излишним. Если вы изложите свое требование в виде просьбы, то непременно добьетесь желаемого результата. Но попробуйте выразить его именно в форме приказа, как англичане тут же нахально объявят перерыв и примутся пить чай.

Англичане чрезвычайно гордятся своим языком, хотя в большинстве своем пользуются лишь крошечной его частью (да и то зачастую плоховато). «Оксфордский словарь английского языка» состоит из 23 томов и содержит более 500 000 слов, тогда как в наиболее полном словаре немецкого языка всего около 185 000 слов, а во французском словаре – менее 100 000.

Рабочий словарь Шекспира включал 30 000 слов (некоторые из них он выдумал сам), что в два раза больше, чем лексикон современного образованного англичанина.

Большинство же жителей Туманного Альбиона прекрасно обходится и 8000 слов – столько же слов в Библии короля Якова (английский перевод 1611 года), которой и сейчас пользуется большинство англиканских церквей.

Основы английского языка были заложены тогда, когда он служил основным средством общения для разноязыких племен, будучи начисто лишенным каких бы то ни было лингвистических ухищрений типа падежей и флексий. А секрет его успеха заключается в том, что язык этот, как и сами англичане, все время что-то впитывает, черпает из той культуры, с которой в данный момент соприкасается.

Ни один другой язык не располагает столькими различными способами выражения практически одного и того же, как английский.

Англичане положительно относятся к этой традиции языковой восприимчивости, но общие изменения в языке воспринимают с неодобрением до тех пор, пока не привыкнут к ним. После чего считают их «стандартным английским». Англичане никогда не упустят возможности подискутировать на тему произношения, правил правописания или словоупотребления.

В общем, это такая игра, к которой англичане относятся очень серьезно.

Между тем английский язык как средство общения в мире людей занимает примерно ту же позицию, что Microsoft в мире компьютеров: современное мировое сообщество не может обойтись без английского. Французы, разумеется, продолжают стоять на своем, утверждая, что использование английского, скажем, в авиации «задерживает развитие отрасли и мешает применению более адекватной терминологии», однако английским продолжают все более широко пользоваться во всех областях. На нем говорит один миллиард человек; он в ходу у 80 % пользователей интернета; 75 % всех писем на земном шаре написаны по-английски, и его постоянно изучают более 200 млн китайцев. В Индии куда больше людей, считающих английский язык родным, чем в Англии. «Вояджер-1» уносит в глубокий космос, далеко за пределы нашей солнечной системы, послание Организации Объединенных Наций, написанное по-английски от имени 147 стран!

Скоро англичане смогут путешествовать по всему земному шару, пользуясь исключительно своим родным языком, и при этом им даже не потребуется кому-то что-то повторять или даже повышать голос. Подобная перспектива заставляет их чувствовать себя «комфортно» – это английское словечко не имеет эквивалента ни в одном другом языке мира, а их более 2700, и ни в одной другой культуре.