Дефолт совести - Александр Смоленский Страница 15

В конце концов он пришёл сразу к двум заключениям. По поводу первого Егоров был вправе отнести упрёк исключительно собственной персоне.

Он отлично помнил, когда пару лет назад якобы случайно пересёкся с Туровым в излюбленном месте для приватных встреч – в столовой Министерства финансов.

– Меня вновь зовут в национальный банк, – как бы между прочим сообщил Алексей.

После позорного изгнания из банка в 1998 году для него это было своего рода триумфом. Кому, как не Юрию Титовичу, это понять?! Он сам часто думал – а что, если?.. Если однажды президент, как было много лет назад, позвонит ему и скажет нечто типа – «а не желали бы вы, господин Егоров, ещё раз послужить отечеству в качестве государственного чиновника?» Для Егорова не было ничего дороже как служить отечеству. Правда, с одной-единственной оговоркой – в его личном понимании этого служения, то он наверняка бы согласился.

Но, увы, телефон не звонил. А вот Турову – позвонили!

– Ничего не вижу в этом плохого, – прошамкал он, поглощая гречневую кашу с маслом. – Ты же, Лёша, наверняка об этом мечтал.

Туров не ожидал такой тёплой реакции, но ничего не сказал.

– Мне даже представляется, что переход в нацбанк поможет в нашем общем деле. Всё-таки не надо будет всякий раз бегать за разрешениями...

Егоров не закончил мысль, но банкир и так понял, что хотел сказать его собеседник.

...А может, в этом и была ошибка, когда он благосклонно отнесся к переходу Турова на прежнюю работу, – вдруг пришёл к выводу Зубр, сидя в своём кабинете и усиленно размышляя, что так вдруг встрепенулся Алексей. Он тоже внимательно следил за газетами и не на шутку разволновался, когда узнал, что вернувшемуся в прежнее кресло банкиру поручено разобраться с рядом банков. Для Зубра это недвусмысленно означало неприкрытую коррупцию, разборки и даже войну между банковскими кланами. Может, действительно Лёшенька забоялся ветра с другой стороны? И начал дёргаться. Тогда в известной мере его действия становятся понятны. А может, он и того больше – не только бегает от бандитов, но ко всему ещё находится под зорким оком родных спецслужб?

И это было вторым, ещё более неутешительным выводом Зубра.

Он быстро засеменил на кухню. Увидев хозяина, оперативник поднялся в ожидании команды.

– Вот что, дружочек. Не осведомлён, как там у вас называется подобная операция, но нельзя ли более пристально понаблюдать, кто ещё реально наблюдает за нашим подопечным?

– В смысле ведёт?

– Не знаю, в каком смысле. Но понаблюдать надо. Таково ваше скромное задание. Просто с новым, так сказать, нюансом.

Когда гонец отправился восвояси, Юрий Титович подошёл к сейфу в стене и вытащил оттуда весьма странный с точки зрения дизайна телефонный аппарат с буквами вместо привычных цифр на клавиатуре. Он деловито, словно на клавиатуре компьютера, нажал по очереди линейку букв и принялся ждать.

Уже через пару мгновений на том конце провода металлический голос на английском языке произнёс дежурную фразу: «Пост семнадцать слушает». Зубр, тоже на английском языке, продиктовал десять цифр номера и приготовился ждать. Однако вскоре тот же металлический голос сообщил ему, что указанный номер не отвечает.

Резкий гудок аппарата заставил Турова вздрогнуть и открыть глаза. Этот сигнал, исходивший из соседней комнаты, Алексей ненавидел всеми фибрами души. Именно по этому защищённому от прослушки телефону ВЧ, который стоял у него не только в домашней квартире, но и на даче, он обычно получал очередные указания от боссов. Бросив взгляд на часы, стрелки которых перевалили далеко за полночь, банкир медленно побрёл на гудок. Он был уверен, что ничего хорошего звонок ему не сулит. Так оно и оказалось.

– Ну что, наш горный тур пришёл, наконец, в себя или по-прежнему тараканы в голове бегают? – Алексей, несмотря на характерные булькающие звуки в трубке, сразу же узнал насмешливо-циничные интонации Зубра. Вот уже почти год как сам Зубр не звонил Турову, передавая свои поручения банкиру иными способами.

– Здравствуйте, Юрий Титович. Слушаю вас, – вымолвил наконец Туров.

– Ну что, нравится игра в кошки-мышки? – спросил Зубр, явно намекая на слежку. – Будешь дурить дальше – ещё не то будет! Ты же знаешь, я отнюдь не злобный человек. Но это в быту. А когда речь идёт об идее... Словом, сам понимаешь. Нельзя же быть таким неблагодарным, Алексей! Или ты думаешь, что мы не знаем, где лежат твои лимончики? Будешь дёргаться – в лучшем случае без штанов останешься, а в худшем... И учти, в нашей стране ты не единственный патриот. Скажи ещё спасибо, что мы тебя охраняем.

Турова озадачила последняя фраза, сказанная Зубром. Он тщетно пытался понять, что тот имел в виду под словом «охраняем». Словно вкопанный он продолжал стоять на одном месте и влажной от пота рукой держать трубку, превратившуюся из телефонной в тяжеленную гирю.

– Слушай внимательно, бунтарь-одиночка, – приказным тоном продолжил Зубр. – Завтра днём к тебе на приём придут два наших туркменских друга. Примешь их приветливо и обязательно окажешь всяческое содействие, понял? Объём достаточно большой, и поэтому без тебя им не обойтись. Всё, пока! Будь умницей.

Положив трубку, Алексей обессиленно присел на стул. Он прекрасно понял, чего требовал от него Зубр. Речь шла об отмывке тех ста миллионов долларов, которые не так давно были похищены руководством Центрального банка Туркмении. Турову было хорошо известно об этом скандальном деле. Знал он и то, что преступники уже объявлены в международный розыск.

Но это же чистейший криминал! Он не может ввязываться в подобную авантюру! Слишком много от него хотят! Зубр, сволочь, специально подставляет! – схватившись за голову и в очередной раз впадая в паническое состояние, Туров лихорадочно стал перебирать варианты выхода из создавшейся ситуации. И хотя голова не соображала от вечерних треволнений, именно в этот момент банкира осенило: почему бы из загнанного зверя ему самому не превратиться в охотника? Из раскаявшегося грешника – в обличающего зло праведника?! Другого выхода всё равно нет. Надо начать действовать с открытым забралом. Например, сначала исполнить поручение Зубра и отмыть по любой схеме украденные деньги, раздробив сумму по мелким коммерческим банкам. А потом их всех прихватить, как и другие преступные коммерческие банки, где эти сволочи занимаются отмывкой и обналичкой. Это пока полностью в его власти. Затем месяца через два-три можно будет созвать пресс-конференцию и через журналистов доложить общественности о результатах непримиримой борьбы нацбанка с коррупцией и криминальным оборотом денег. Одновременно с этим там же, на пресс-конференции, самому публично покаяться в своих мелких грешках. В конце концов, повинную голову и меч не сечёт! Зато для Зубра это прозвучит словно удар колокола. Знай, мол, что будет, если не оставите в покое.

Ну, пусть потом снимут с работы. Слава богу, не привыкать! Но зато он сможет, наконец, вырваться из этой проклятой паутины, державшей его жизнь в постоянном животном страхе.