Навстречу ветру - Анхелес Касо Страница 15

Натерсия поняла, что одинока в своем сострадании. Это чувство было и захватывающим, и бесполезным одновременно, темной тучей, нагоняющей на этот мир грусть, но не способной оросить его благотворной влагой. Действительность была гораздо сильнее ее жажды сделать что-то для своей подруги. Она грустно обняла Ильду:

— Хорошо, поезжай, но не забывай, что я здесь, если тебе вдруг что-нибудь понадобится. Напиши, пожалуйста, напиши мне как можно скорее, чтобы рассказать, как у тебя все сложится.

Натерсия быстро записала свой адрес на тетрадном листе, вырвала его и отдала Ильде. Та взяла его и с большим усилием улыбнулась, как будто боролась с невыносимой тяжестью, которую надо было с себя сбросить. Затем она побежала и скрылась за углом собора. Натерсия наблюдала, как исчезает хрупкий силуэт ее подруги, как будто с усилием пытающийся пробить отверстие во враждебном воздухе, и у нее появилось чувство, что она больше никогда о ней не узнает. И действительно, Ильда пропала из ее жизни навсегда в тот самый момент.

Но каким-то образом она оставила глубокий след: окончив лицей, Натерсия решила изучать педагогику. Ей хотелось иметь возможность сделать для других девочек, похожих на Ильду, то, что не удалось сделать для своей подруги. Помочь им вырваться из нищеты, дать им понять, что за счет учебы и стараний их жизнь может стать лучше, что они могут стать женщинами, имеющими уважение к себе, чуждыми ужасов крайней нужды. Дать им надежду и средства, сделать так, чтобы у них были мечты, за которые они бы боролись.

Ничто не смогло уже сбить Натерсию с пути ее призвания. Пока она училась, появился молодой человек, который хотел на ней жениться. Анибаль был владельцем одного из лучших пансионов в Прае и увлекся ей во время одного из визитов к ее отцу, с которым они были в тесных дружеских отношениях. Молодой человек сразу же получил разрешение предложить ей руку и сердце. Натерсия спокойно приняла предложение, без страстных чувств и желаний: любовь не входила в круг ее фантазий. Она была слишком здравомыслящей для этого, слишком сдержанной и практичной. Натерсия предполагала, что когда-нибудь ей придется выйти замуж, но она надеялась лишь на то, что ее будущий муж будет хорошим и работящим человеком, который окружил бы ее почтенностью и порядочностью. Она не мечтала о пылком проявлении чувств и страстных порывах. Анибаль показался Натерсии хорошей партией: на десять лет ее старше, и, по крайней мере с тех пор, как он переехал на остров, за ним не знали ни скандалов с женщинами, ни пристрастия к спиртному. Эта помолвка была скучной и предсказуемой, но надежной. Мать Натерсии сразу же принялась готовить приданое из полотенец и постельного белья, а он стал рассказывать девушке, как они обустроят свою спальню, поставят туда большую кровать и туалетный столик, за которым она будет сидеть и причесываться, как это делали женщины из кино.

Но все расклеилось из-за работы Натерсии. Был вечер, молодые люди сидели на камнях у берега. Оставалось полгода до окончания ее учебы, и Анибаль сказал ей, что хотел бы сыграть свадьбу сразу после этого. Девушка посмотрела на него очень серьезно, слегка испугавшись того, что она собиралась сказать своему жениху:

— Это невозможно. В первый год после обучения меня отправят за пределы Праи, в какую-нибудь деревню на одном из островов. Придется ждать, пока я вернусь. Если повезет, на следующий год я уже буду здесь.

Анибаль поднялся рассерженный и, срываясь на крик, произнес:

— Ты собралась работать?

— Что значит — собралась? Конечно же, да. Иначе зачем я учусь?

Молодой человек злился все больше:

— Я не позволю своей жене работать за пределами дома! И тем более, чтобы ты уехала непонятно куда одна! В пансионе работы более чем достаточно!

Натерсия поняла, что их разделяет огромная пропасть непонимания, то, о чем они никогда не говорили, однако каждый считал само собой разумеющимся. Анибаль ждал, что она закончит учебу и повесит на себя свое образование как украшение, которым стоит хвалиться, — моя жена, знаете ли, учительница, хотя, конечно же, она не практикует, — тогда, как она мечтала усердно заниматься с детьми, хоть бы и на краю света, и развить самое лучшее в каждом из них. Это было самое страстное ее желание, и никто не смог бы его отнять у нее. Даже хороший муж.

Натерсия поднялась. Анибаль смотрел на нее, нахмурившись, упершись руками в бока и с широко раскрытыми глазами, в ожидании. Она подошла к нему:

— Я думаю, мы не поняли друг друга. Нам надо было поговорить об этом раньше. Я хочу давать уроки и не собираюсь бросить все это ни за что на свете. Будет лучше, если мы расстанемся сейчас. — Натерсия протянула ему руку, которую он неуклюже и подавленно пожал. — Благодарю тебя за доброту в течение всего этого времени и желаю тебе самого лучшего.

Натерсия ушла, твердо и медленно шагая по камням, зная, что в глубине души, несмотря на то, что ей надо было выглядеть грустной перед остальными, она чувствует себя освобожденной и счастливой. Никакая другая обязанность или удовольствие больше не смогут помешать ей в ее стремлении.

Сан и Натерсия понравились друг другу с первого же дня. Девочку привлекла мягкость ее учительницы, ее нежная и увлекательная манера говорить, но в то же время и энергия, исходившая от нее, так, словно она невозмутимо плывет против волн, и все чудесные знания, заключенные в ее словах. Внимание Натерсии привлекло желание Сан слушать и учиться, ее спокойный характер, за которым скрывалась большая восторженность, а также ее чудесная улыбка, с которой она смотрела на мир.

На протяжении шести лет своей учебы в школе Сан была замечательной ученицей. Она хваталась за учебу, словно это была сеть, которая могла спасти ее от бедности, а учительницу не переставало удивлять преждевременное понимание жизни у девочки, родившейся в отдаленном селении, и было похоже, что она действительно к чему-то стремилась. Однажды, незадолго до начала уроков Натерсии пришло в голову спросить у детей, кем они хотят стать, когда вырастут. Большинство даже не задумывались о том, что у них может быть выбор. Почти все считали само собой разумеющимся, что будут заниматься тем же, чем их родители: они будут крестьянами или торговцами, или будут работать на заводе в Европе, иди убирать чужие дома. Кто-то, кто видел порт в Карвоэйросе, мечтал стать рыбаком, а одна девочка сказала, что хочет иметь таверну, чтобы готовить разные вкусности. У Сан, в отличие от них, была своя мечта, цель, высокая, словно горная вершина, над которой сияли солнечные лучи:

— Я хочу быть врачом, чтобы лечить бедных детей, — заявила она своим тоненьким спокойным голоском.

У Натерсии чуть было не хлынули слезы из глаз. Но не из-за сострадательного замысла ее ученицы, который был так похож на ее собственный, а потому, что она осознала, как тяжело девочке будет претворить в жизнь этот план. Во время перемены Натерсия подозвала к себе Сан, чтобы попросить ее помочь ухаживать за растениями, которые росли в крошечном школьном садике.

— Я считаю, это очень хорошая идея — стать врачом, — сказала она, и Сан кивнула, радостно убедившись, что учительница одобряет ее затею. — Но ты знаешь, тебе придется много учиться. Обучение стоит очень дорого, настолько, что оплатить его под силу только богачам. Ты можешь не платить деньги только в одном случае: если ты будешь получать очень хорошие отметки, тогда одни люди, которые живут в Прае, решат, что ты заслужила учиться бесплатно, и отправят тебя в Португалию, чтобы там ты стала врачом.