Арабская жена - Таня Валько Страница 15

— Даже если и так, в ученическом кодексе нет параграфа, который бы гласил, что беременная ученица не имеет права сдавать выпускной экзамен. Я все узнала, — успокаивает меня мама.

— Все будет хорошо. — Ахмед сажает меня к себе на колени. — Хуже обстоят дела с документами, которые я должен предоставить. В этих ваших ведомствах все посходили с ума. От всех других иностранцев требуют лишь свидетельство о рождении и справку о том, что лицо не состоит в другом браке, а людей из моих краев проверяют по всем статьям, включая размер ботинок, шляпы и пениса.

Мы все заливаемся смехом.

— Значит, ты думаешь, что не успеешь все это уладить? — Я снова начинаю нервничать и чувствую, как к горлу подкатывает ком. Как легко сейчас вывести меня из равновесия! — Может быть, твое посольство чем-нибудь поможет?

— Ты шутишь? Господа из посольства только и делают, что отращивают животы на жирной польской еде, заколачивают сумасшедшие деньги и хлещут водяру на дипломатических приемах, — с отвращением произносит Ахмед. — Говорят, наш посол — законченный алкоголик! — возмущается он. — Мы ведь мусульмане, мы не должны пить спиртного… по крайней мере, не крепкие напитки и не каждый день. В нашей стране алкоголь запрещен!

— Ясно, потому они и расслабляются в чужих краях, — вставляет мама.

— Так и есть. Запретный плод сладок, — вздыхает Ахмед.

— Так что же будет? Что же будет?! — впадаю в панику я.

— Только спокойствие может спасти нас. — Ахмед крепко придерживает меня. — У нас ведь еще целый месяц.

— И что, тебе придется ехать туда и самому бегать по инстанциям, оформляя документы? — Мне становится страшно: вдруг он уедет и больше не вернется! — Я никуда тебя теперь не отпущу! — восклицаю плаксивым голосом.

— А для чего же, по-твоему, существуют родственники? — Он гладит меня по голове и хитро улыбается.

— Родственники? Ты мало мне рассказываешь о них, — говорю я, изумленная тем фактом, что у него есть родственники. — Если подумать, я ничего не знаю о твоей маме, о твоем отце, о братьях, сестрах…

— Они замечательные, но совсем не такие, как люди вашей страны, — задумчиво произносит Ахмед. — Они более непосредственны, искренни, доброжелательны. В моей стране никому не приходится просить о помощи: для нас, арабов, помочь в чем-то другому человеку — большая честь. Мы делаем это во имя Аллаха.

— А у нас все друг другу только завидуют и ставят подножки, — с грустью констатирует мама.

— Может быть, не всегда, но по большей части именно так все и происходит, — соглашается Ахмед. — Это печально, но в утешение вам я скажу, что таким образом дела обстоят не только в Польше — так во всех странах, где властвует коммерция. В погоне за карьерой, деньгами и общественным положением люди забывают о старых добрых обычаях.

— Хотелось бы мне увидеть эту твою отчизну! Молочные реки, кисельные берега… — говорю я.

— Мы туда поедем, не беспокойся.

— Не так скоро. Сперва нам предстоит пройти все брачные формальности, а это, как видишь, не очень-то просто. — Я охлаждаю его пыл: арабские страны вызывают у меня одновременно интерес и страх. О них ведь столько всего говорят…

— Моя сестра Малика работает в министерстве, причем не уборщицей, — заявляет Ахмед. Сейчас он пребывает в отличном настроении.

— О-о! — Мы с мамой приятно удивлены.

— Я уже говорил с ней. Все необходимые документы будут готовы в течение недели. Так что можно уже определять дату свадьбы и покупать платье.

Мы, словно малые дети, кричим и хлопаем в ладоши.

— Зачем же тогда было так пугать нас?! — Я бросаюсь на Ахмеда и прижимаюсь к нему округлившимся животом.

— Пойду-ка я в кухню готовить ужин. — Мама дипломатично оставляет нас, и в ее голосе я слышу удовлетворение.

Я касаюсь языком полных губ Ахмеда, затем впиваюсь в них страстным поцелуем, слегка покусывая. Не знаю почему, но сейчас меня переполняют мысли не о материнстве, а о сексе. Я стала невообразимо пылкой, даже развратной. Бедный Ахмед сперва боялся, что мы навредим ребенку, но однажды я взяла его с собой к гинекологу.

— Любовь, в частности физическая, — лучшее лекарство от стресса. Если только нет противопоказаний, а у вас я их не вижу. Итак, можете заниматься любовью сколь угодно часто. — Таковы были рекомендации врача, и с тех пор мы с Ахмедом весьма усердно их придерживаемся.

— Не стоит покупать или шить свадебное платье в нашем городке, — решительно говорит мама. — Тебе ведь придется раздеваться, и тогда ты уже ничего не скроешь. Люди станут трепать языками, сплетни дойдут до школы, и кто знает, что выдумает школьное начальство, чтобы усложнить тебе жизнь!

— И как же нам поступить? — спрашиваю я, отрываясь от учебников.

— Надо поехать в Познань и выбрать что-нибудь там. В Познани можно купить и готовые приглашения.

— Блестящая идея, — соглашаюсь я. — Когда мы едем?

— В ближайшие выходные.

— Позвоню Ахмеду и расскажу ему. — Я вновь поворачиваюсь к письменному столу.

— Да, и пусть он составит список своих гостей, чтобы я одним махом написала все приглашения.

— Спасибо, мама, ты у меня замечательная. О свадебном обеде я вообще пока не думала. Да и кого тут приглашать?

— С нашей стороны соберется человек двадцать, — говорит мать. Она выглядит счастливой и воодушевленной. — И отцу твоему следовало бы сообщить.

— Это твое дело. Для меня он не существует.

— Однако формальности необходимо соблюсти. Лишь бы только вместе с ним не явилась эта его молоденькая потаскушка! — Мама грустно вздыхает. — Ну, думаю, у него достаточно ума и совести, чтобы не брать ее с собой. Хотя от такого человека всего можно ожидать…

Суббота — идеальный день для совершения покупок. По-видимому, так считаем не только мы: город осаждают толпы народа. Я как раз нуждаюсь в небольшом отдыхе, да и в зубрежке пора сделать перерыв. Я уже не в состоянии усваивать даже простейшие правила, а о решении математических задач и говорить нечего. Хорошо, что у Ахмеда есть склонность к точным наукам и он помогает мне.

— Слушайте, — говорит Ахмед и предлагает нам с мамой блестящий план на сегодняшний день: — Поговорил я со своими однокурсницами, порылся в местных газетах и нашел несколько неплохих свадебных салонов. Там мы непременно подберем что-нибудь стоящее, а затем, дорогие дамы, я приглашаю вас пообедать в ресторане.

Мы оказываемся перед просторным салоном эксклюзивных моделей. Я смотрю на маму, на ее стоптанные туфли, затасканный свитерок и потертую юбку. Да и на мне вся одежда выглядит куцей и слишком тесной, будто с плеча младшей сестренки. Я неуверенно поглядываю на Ахмеда: кто-кто, а он выглядит прекрасно, и заметно, что одеваться он привык в магазинах высшего класса. На нем легкий весенний костюм в неброскую полоску, отглаженная рубашка, удачно подобранный галстук и блестящие кожаные туфли. Единственное, что немного не вписывается в образ, — это шелковый шарф на шее, с которым Ахмед с некоторого времени неразлучен.