И корабль тонет… - Владимир Гурвич Страница 15

Ромов почувствовал обиду. Не раздумывая больше ни о чем, он вошел кают-компанию

Марина бегло взглянула на него и отвернулась. Ромов сел рядом с ней.

— Привет, — произнес он.

Она повернула в его сторону голову.

— Привет, — безучастно ответила она.

— Ты не уехала?

— А ты как думаешь, — откровенно насмешливо улыбнулась она.

— А собираешься уехать?

— Может, и собираюсь, а может, и нет. Тебе что за дело?

— Но мы же с тобой вроде бы не чужие, — неуверенно произнес Ромов. У него возникло желание вернуться к прежнему статус-кво. Без Марины ему тут будет скучно, а заменить ее некем.

— Чужие, — спокойно произнесла она.

— После того, что у нас было?

— То, что у нас было, и сделало нас чужими.

— Как-то грустно такое слышать.

— Не вижу ничего грустного.

— А я вижу.

Марина скосила на него глаза.

— Это твое дело. А я, если хочешь знать, рада, что освободилась от тебя

— Рада? — Ромову захотелось ударить ее по ярко накрашенному рту, изрыгающему такие обидные слова.

— А что мне светило с тобой. Сам подумай. Нельзя же долго жить без надежды.

— Какая же надежда появилась у тебя теперь?

— Появилась, а какая не знаю.

— Тебе не кажется, какая-то странная надежда, почти безнадежная.

— Какая уж есть, — пожала она плечами.

— Напрасно ты так относишься ко всему.

15

— Это как?

— Наплевательски. Надеешься, что все само как-то устроится. Напрасно. В этом мире само по себе ничего не происходит.

— Как знать, — задумчиво проговорила Марина. — Вот с тобой у меня точно ничего бы не произошло.

— Зачем же ты со мной жила?

— Сначала надеялась на что-то, потом, наверное, по инерции. Да и куда было идти.

— А сейчас есть?

— Сама не знаю. Но мне почему-то кажется, что есть.

— Ты принимаешь желаемое за действительное.

— Не исключено. У меня самой были такие мысли.

— Вот видишь, если разобраться, мы смотрим на ситуацию одинаково. Почему бы нам не провернуть пленку назад.

— Это как? — удивленно посмотрела на Ромова девушка.

— Будем снова жить вместе.

— Вот ты о чем. Нет, я уже ушла от тебя. И не хочу возвращаться.

— Пожалеешь, — зло прошипел Ромов.

— Посмотрим. Но даже это не повод для возвращения.

— Что же мы совсем чужие, будем проходить мимо, даже не разговаривая.

— Это уж как ты хочешь. Я готова с тобой разговаривать. Хотя не знаю, о чем и зачем. Все вроде бы сказано.

Ромов почувствовал, что лучший вариант продолжения разговора — это ретироваться отсюда как можно скорей. А то еще не выдержит и набросится в ярости на нее.

— Однажды ты увидишь, что совершила большую ошибку.

— Пусть тебя не волнуют мои ошибки. Что тебе до них

— Ладно, — решительно встал Ромов. — Наш разговор не окончен.

Несколько секунд он подождал, надеясь услышать ответ Марины, но она вдруг встала и сама направилась к выходу.

16

Марина лежала на пляже. Она только что вышла из моря и теперь подставляла тело под огненные языки солнца, которое быстро слизывало с ее тела капли воды. Дабы помочь ему в этом деле, она после небольшого колебания скинула лифчик. По близости никого не было, и Марина решила, что тем самым она не покоробит ничье нравственное чувство. К тому же она не совсем ясно представляла, чего здесь дозволено, а чего нет. Она уже понимала, что Шаповалов может позволить себе все, что угодно, хоть целыми днями голым расхаживать по палубам своего корабля. Но это отнюдь не означает, что и другие могут так себя вести. А так как ее положение в высшей степени неопределенное, то лучше не рисковать. И разыгрывать из себя паиньку.

Но сейчас по близости никого не было, и она с удовольствием освободилась от части одежды. Ей было неправдоподобно хорошо, разве могла она еще совсем недавно представить, что будет загорать на острове посреди океана за несколько тысяч километров от дома. А там сейчас поздняя осень, каждый день льют дожди, люди кутаются в пальто. А тут жара, яркое солнце на ослепительно голубом небе. Чем не настоящий рай. Еще неизвестно попадет ли она в него после смерти, а вот во время жизни, можно считать, она в нем точно побывало. И даже если ее отправят в скором будущем домой, все равно, она уже испытала удивительные ощущения. Но шестое чувство подсказывало ей, что ее приключения тут еще не завершены.

Теплое солнце почти усыпило ее, сознание отделилось от тела и повисло прямо над ней. Она и чувствовала, что происходит вокруг, и одновременно все отдалилось от нее на большое расстояние. Это было самое настоящее состояние блаженства, которое не хотелось прерывать.

Сознание вернулось в тело оттого, что кто-то грубо тряс ее за плечо. Она открыла глаза и обнаружила над собой одного из стюардов с яхты. И тут она вспомнила, что грудь ее ничем не прикрыта. Она вскочила на ноги и стала поспешно одевать лифчик.

— Вас зовет босс, — сообщил стюард. При этом его глаза плотоядно горели.

Пока она шла к яхте, в голове крутилась только одна мысль: зачем она понадобилась Шаповалову. Она знала за собой одну черту: она легко уносилась на ладье мечтаний. Вот и сейчас в ее воображение возникали картины одна привлекательней другой. Марина не очень доверяла своим фантазиям, но и удержаться от них не могла.

Шаповалов сидел в своем обычном наряде: в шортах и футболке. К Марине даже пришла мысль: а есть ли у него другая одежда. Впрочем, она понимала, насколько абсурдно это предположение.

Поведение Шаповалова привело ее почти что в ступор, ничего подобного она не ожидала. При виде девушки он резво вскочил со стула, подбежал к ней и по-дружески, а может даже и ласково — Марина до конца не разобрала — обнял ее за плечи.

Шаповалов посадил Марину в кресло, а сам сел напротив. При этом он заглянул ей в лицо.

— Ну, как ты тут, освоились? — поинтересовался он.

— Да я везде быстро осваиваюсь. — На всякий пожарный случай она решила отвечать по возможности неопределенней.

— Молодец! — похвалил он ее. — Я сразу почувствовал, что ты девушка хваткая. Я сам такой.

— Хваткая, но пока так ничего и не ухватила.

Шаповалов пристально посмотрел на нее.

— Если хваткая, однажды обязательно ухватишь. Только нельзя прозевать свой шанс. Я эту мыслишку рано уяснил. Просто так само в руки редко что лезет. А если лезет, то через некоторое время понимаешь, что это совсем не то.