Ключ жизни - Сердар Озкан Страница 15

Подплыв к борту моей лодки, он приподнялся из воды, и я положил ладони на его голубовато-серое скользкое тело, а он опустил свои плавники мне на талию, и мы обнялись. Мы крепко обнялись.

— Так что скажешь, ребенок Омер? — шепнул мне дельфин Омер. — Ты согласен стать моим другом ради света?

— Ты же знаешь, как сильно я хочу быть твоим другом, дельфин Омер. Но уверен ли ты, что я смогу стать таким другом?

— Если бы ты не мог этого сделать, меня бы здесь не было.

— Но ты знаешь, что вначале я хотел подружиться с тобой, чтобы ты спас меня от того, что страшнее акулы. Я хотел, чтобы ты знал, что происходит в моей душе. А теперь ты просишь меня стать твоим другом совсем по другой причине… Я не знаю, смогу ли я стать таким другом. И я не знаю, смогу ли я укротить Чудовище Я, и не знаю…

— Я уверен, что у тебя все получится. Я уверен, что ты полюбишь меня без условий. И я сделаю то же самое. Я буду любить тебя так сильно, что мы станем одним. Когда я буду смотреть на тебя, то буду видеть себя.

— Ну, не знаю…

— Благодаря нашей особой дружбе мы сможем пережить удивительнейшие приключения. Да, у нас есть злобный враг, но наша любовь друг к другу укротит наших Чудовищ Я, и наш враг будет повержен. Как только это произойдет, мы очутимся в Мире Света. Там мы повстречаем Свободу и Счастье, мы встретим всех Бессмертных! И для того чтобы добиться этого чуда, необходимо лишь то, что слаще меда, — любовь! Что скажешь, ребенок Омер, не стоит ли попробовать?

— Если я попытаюсь это сделать, мне придется добиться успеха. Ведь если я попытаюсь, значит, я верю в то, что дружба — это прекрасно, следовательно, я обязан добиться успеха. Если у меня ничего не выйдет, то все сложится плохо. Очень плохо.

— Если ты согласен, у меня есть для тебя прекрасная новость.

— Правда? Какая?

— Ах, ты будешь счастлив услышать ее.

— Какая новость, расскажи мне!

— Мир Света — это мир ангелов, потому что ангелы созданы из света. Если мы войдем в Мир Света, мы повстречаемся с нашими ангелами!

— С нашими ангелами?!

— Да, с ангелами, которые живут внутри нас. Разве это не чудесно? Мы сможем подружиться с нашими ангелами.

Так значит, дельфин Омер знал об этом! Знал о том, что я забыл давным-давно. Знал об ангеле, который не любил меня. Но одного я все-таки не понимал. Если дельфину Омеру известно обо всем, что происходит в моей душе, разве он не должен знать о том, что мне пришлось пережить только из-за того, что я поверил Краснорукой Старушке? Разве ему не известно, что, услышав об ангеле внутри меня, я начал бегать кругами, словно футболист, только что забивший гол, а затем бросился в море в одежде, и все это было зря?! Разве дельфин Омер не знает, как долго я умолял своего ангела прийти ко мне, а он не обращал на меня внимания? И разве дельфин не знает, что, хочу я того или нет, но я больше никогда не буду думать о своем ангеле, ведь я поклялся забыть его навсегда?

— Почему ты притих, ребенок Омер? Скажи что-нибудь. Мне казалось, что тебя обрадуют эти новости.

— А я думал, ты знаешь, что происходит в моей душе!

— Мне казалось, ты будешь счастлив услышать, что можешь подружиться со своим ангелом.

— Скажи мне, разве ангелы не могут прийти в этот мир?

— Могут.

— И если мне было суждено повстречаться с моим ангелом, он пришел бы сюда, правда?

— Возможно, есть какая-то причина, по которой он не…

— Ты не понимаешь! Ты не понимаешь меня, но это неважно. Я все равно не хочу становиться светом.

— Но почему?

— Не хочу, и все.

— Но всего минуту назад, когда ты обнимал меня…

Ах, ну и настойчивый же этот дельфин! Он так просто от меня не отстанет, правда? Но ему меня не убедить. Ему меня не убедить, потому что у меня нет времени на надежду, ведь за надеждой всегда следует разочарование.

— Так, значит, ребенок Омер, ты не станешь моим другом ради света? Ты не пойдешь со мной в Мир Света?

Опустив глаза, я покачал головой.

— Не пойдешь?

Я не поднимал взгляд.

— Ну что ж… — От грусти в его голосе мне стало еще хуже. — Думаю, не пойдешь. Тогда… тогда прощай.

— Ты уходишь?

Он посмотрел на меня так, будто просил у меня прощения.

— Значит, ты уходишь. Бросаешь меня с этой тварью, которая страшнее любой акулы. Оставляешь меня без друга. Ты уходишь просто потому, что я не хочу стать тебе другом ради света. Что ж, тогда уходи! И никогда не возвращайся. Я больше не хочу с тобой дружить.

— Если бы я остался по какой-то другой причине, чем та, из-за которой я пришел, я бы обманул тебя… потому что я знаю… ты создан для того, чтобы стать светом.

Не глядя на него, я крепко зажмурился, чтобы не расплакаться. Через пару секунд я услышал плеск воды и понял, что дельфин ушел. Я чувствовал, как он отдаляется. Мое сердце различило последние слова, которые он прошептал:

— Пребудь во свете, ребенок Омер.

Через пару часов меня забрали из морга.

— Погодите, что вы делаете? Я не мертв! — кричал я, но никто этих криков не слышал.

К тому моменту, когда меня положили на металлический стол, я потерял всякую надежду быть услышанным. Служащий, совершавший омовение, не очень-то нежничал, втирая зеленое мыло в мое окоченевшее тело. Он переворачивал меня с боку на бок, и моя голова билась о стол. Чтобы намылить промежность и подмышки, он дергал мои застывшие руки и ноги из стороны в сторону, и хотя я не чувствовал боли, было неприятно слышать звуки, свидетельствовавшие о том, что от моего тела отваливаются куски.

Затем меня завернули в белую простыню и положили в гроб, от которого несло затхлостью. Меня понесли в мечеть.

На похороны пришло довольно много людей, и должен сказать, что, увидев тех, кого не ожидал увидеть, я очень обрадовался. Некоторые даже подошли к моему гробу, лежавшему на каменном постаменте, — немногие решились на это, ведь на улице стояла жара.

Десятки знакомых, с которыми я не встречался уже много лет, с тех пор как окончил школу и университет… Конечно, эти люди больше интересовались друг другом, чем мной. Они вспоминали старые добрые школьные деньки или обсуждали работу, но я все равно был благодарен им за то, что они пришли.

Я впервые обрадовался тому, что мои родители уже были мертвы, ведь у меня кошки на душе скребли от одной мысли о том, как они плакали бы здесь, обнимая мой гроб.

Много лет назад я сказал: «Хочу, чтобы меня похоронили на кладбище рядом с Холмом Пустоши», и потому после обряда в мечети мы отправились в долгое путешествие. Так как кладбище находилось далеко, большинство людей ушли, успокаивая себя тем, что они выполнили свой последний долг, посетив обряд.