Актер. Часть 3, 4 - Юлия Кова Страница 16

 — Пожалуйста, будь мягким с Лизой. Хорошо?

 Дождавшись его ответа:

 — Да, конечно. — Самойлова как-то особенно судорожно поцеловала его и скрылась в прихожей.

 Поднявшись с кровати и опираясь ладонями о подоконник, абсолютно голый Исаев понаблюдал, как Самойлова, торопливо махнув Ладо, молниеносно села в его «Гелендваген», и как машина Ладо так же быстро отъехала.

 Андрей любил ее, и ему было с ней хорошо. Но он (и это не для красного словца) удавил бы любого, кто попробовал бы причинить ей вред, или умер бы сам, но защитил бы ее. Но пока они вместе, он сделает все, чтобы жить — ради нее. А после них не будет уже ничего, только ржавчина, тлен и равнодушный пепел.

 И еще. Придя в «Альфу», Андрей первым делом включил компьютер и отправил греку всего одну фразу: «Спасибо, с уважением, А.И. (Андрей Исаев)». После этого он поднял трубку и позвонил Алексу с предложением встретиться на «предсвадебной вечеринке».

 ***

 Андрей так не узнает, что случилось потом. Едва чех с ним попрощался, как на пороге ванной номера возникла Лиза, придерживая на груди простынь. Алекс, успевший к тому моменту отложить мобильный на столешницу раковины и открыть тюбик с гелем для бритья, обернулся.

 — Привет. Как спалось? — улыбнулся он.

 — Привет, ничего. Это из театра? — еще сонно улыбаясь поинтересовалась она. И, кстати, в эту секунду она не лгала: звонок разбудил ее, и ей действительно показалось, что Алексу звонили из театра.

 — Нет, это Андрей. Предлагает нам вернуться в Москву. У них с Ирой сегодня вечером намечается вечеринка по поводу свадьбы. Если хочешь, то мы поедем, — чех принялся энергичными движениями наносить пену на нижнюю часть щек.

 — А ты? Как ты хочешь? — помолчав, спросила она.

 — Я бы съездил. Все-таки, — мазок пеной по подбородку, — друг.

 — Хорошо. — Подставив лоб под его поцелуй, Лиза вернулась в номер и медленно опустилась на кровать.

 «Сказать все Алексу? — пойманной птицей трепыхалось в ее голове. — Но если Исаев сначала приставил к Алексу телохранителей, а теперь предлагает ему вместе с мной вернуться в Москву, то Андрей наверняка уже знает, кто я такая».

 В этот момент в ванной хлопнула дверь. Лиза подняла голову, наблюдая, как чех, поддернув на коленях серые спортивные трикотажные брюки, опускается перед ней на корточки.

 — Что? — не поняла она.

 Он взял ее руку, поднес к губам. Не сводя с нее глаз, поцеловал холодные пальцы и слегка прикусил онемевший мизинчик:

 — Боишься. Да?

 — Да, — кивнула она, думая о своем и рассматривая его радужки, такие же зеленые, как у нее. Знак их судьбы. Или — беды?

 — Не бойся. Если захочешь, я теперь всегда буду рядом с тобой, — внезапно с подкупающей искренностью тихо признался он.

 А она вдруг вспомнила ту, другую, много лет назад брошенную им девочку — саму себя, которую он тоже пообещал любить, но так и не сдержал слова.

 «Ты и сейчас меня не простишь, потому что теперь все намного сложней. Ты даже не знаешь, чем я стала... Господи, Алекс, я же так сильно любила тебя — и до сих пор люблю, но давно уже без всяких приставок «я тоже». Мне бы быть с тобой вместе, любить тебя, одного, своего, всю свою жизнь. Засыпать с тобой и просыпаться. Если хочешь, то верить, что у нас есть завтра. Если хочешь, рожать тебе детей. Если ты хочешь, то просто быть вместе, вдвоем, и за одно за это никому на свете тебя не отдать, но... Но чем снова увидеть в твоих глазах брезгливость и отвращение, пусть уж лучше тебе все расскажет Исаев... У нас нет завтра... Алекс, я снова теряю тебя!..»

 Сердце забилось, оборвалось и полетело вниз. Боль была такой, что хотелось заплакать. Вместо этого, до крови прикусив нижнюю сторону щеки, она обвила его руками за шею, прижалась к нему тесней, ощущая его тепло, вдохнула запах, родней которого у него не было, понимая, что для нее короткая сказка лже-Элисон Грейсон закончилась.

 ***

 «Спасибо. С уважением, А.И»

 Не веря глазам, Нико, который три часа назад заселился в одной из московских гостиниц, перечитал письмо Исаева.

 «Что, только спасибо?» Вообще-то он думал, что Андрей в благодарность расскажет ему хоть что-нибудь, что узнал о Лизе. Но ничего, кроме «спасибо». Как поощрительный, но отчужденный хлопок тебя по плечу. Как чисто приятельский жест. Как унижение. И как же неприятно осознавать, что ты перестал быть для кого-то кумиром.

 «Когда я его упустил? Когда я не прочитал его до конца? Где я с ним просчитался?» — Нико перевел немигающий взгляд на окно. Ответа не было. По стеклу брызнули капли дождя, темная туча за стеклом налилась тяжелой моросью. Грек поморщился и стиснул руку в кулак. Андрей Исаев ускользнул от него, как стекает вода между пальцами.

 ***

 «Спасибо?..» — Чудотворец еще раз прокрутил в голове ответ Исаева Нико. Затем озлобленно чертыхнулся:

 — Русская сволочь!

 Нюх, звериное чутье, пестуемая годами интуиция говорили, даже кричали о том, что Исаев понял стратегию игры в прятки Элизабет, а значит, найдет ее в считанные часы.

 «Ладно, — разъяренно подумал Он. — Я, мой милый мальчик, дам тебе сорок восемь часов на то, чтобы одуматься, а потом возьмусь за самое слабое звено в колоде Домбровского. И кстати, это звено — рядом с тобой, Андрей. Так что подумай, мой милый мальчик... Хорошенько подумай».

 Всю дорогу из Пушкина до Москвы Алекс (кстати, довольно чувствительный к смене чужих настроений) пытался понять, что происходит с Элисон.

 То она утром смотрит на тебя такими глазами, что внутри тебя разливается потрясающее тепло, и ты начинаешь верить в то, что она хотя бы чуточку в тебя влюблена, а если нет, то по крайней мере даст тебе шанс на развитие отношений с нею.

 То при выходе из гостиницы она вдруг отнимает у тебя свою руку, и ты чувствуешь себя так, словно ты чужак для нее. В этот момент, разглядывая спину охранника, который ей не понравился, она делает шаг вперед, словно пытается тебя защитить, и от этого тебе становится смешно, но вообще-то — крайне неуютно и холодно.

 То в такси, когда ты, задолбавшись от этих эмоциональных качелей, на которые она тебя с утра и подсаживала, собираешься добиться от нее вразумительного ответа на вопрос: «Почему у нас опять начинаются игры в «шаг вперед — два назад?», она вдруг сама принимается искать твою руку. А найдя, сжимает ее так сильно, точно ребенок, который боится, что ее у тебя заберут. В этот момент ты, поняв, что ей по-настоящему плохо, посылаешь свою решимость разобраться с ней до Москвы, как просила она, обнимаешь ее за плечи и притягиваешь к себе ближе. А она, поймав взгляд таксиста, резко отодвигается.

 И вот тут в твоей голове начинает складываться то, что ты пытался понять с утра. По сути ты ничего не знаешь о ней, кроме того, что она может быть потрясающей любовницей и вам хорошо в постели. Но это не так (слишком узко и плоско), и в действительности ты ее ЗНАЕШЬ. Ты прекрасно знаешь, что она любит, чего не любит, как она спит, прижавшись к тебе, и как она смеется. Ты знаешь родинки на ее теле (успел изучить), ее привычки (успел присмотреться) и даже то, что у нее есть шрам на боку (выяснить бы еще у нее, откуда он?)