Предательство - Карин Альвтеген Страница 16

— Вот как. А почему именно меня?

Ответить он не мог. Разве она сможет понять?

— Как вас зовут?

Вопрос более чем скромный. Он ведь хочет знать о ней все. Все, о чем она когда-либо думала, что чувствовала. Он внутренне ликовал от самого этого ощущения.

Она помедлила, прежде чем ответить, и он ее понимал. Он не имел права требовать от нее доверия. Пока. Но скоро она тоже поймет все, что понял он, когда ее увидел.

И словно уже осознавая значение их встречи, она опять улыбнулась. Робкой улыбкой, как будто наконец доверившись ему.

— Меня зовут Линда.

Первым порывом было ворваться в дом и прижать его к стенке. Выдать ему всю правду и послать к чертовой матери. Но в следующее мгновение она поняла, что как раз это ему и нужно.

Отправиться к чертовой матери.

Она вдруг осознала, чего он хочет добиться. Здесь в скверике недалеко от их уже разрушенного дома она со всей ясностью увидела его план. Все стало до смешного очевидным.

Этот трусливый мерзавец в очередной раз пытается переложить ответственность на нее.

Собирается снова спрятаться за ее решимостью.

Вместо того чтобы самому ответить за все, что совершил, и хоть раз принять самостоятельное решение, он добивается, чтобы она сама его бросила. Так он избавится от чувства вины и потом всю жизнь будет прикрываться тем, что решение приняла она — это же она захотела развестись и уйти.

Нет, так просто он не выкрутится. Ни за что.

Ее охватило бесконечное презрение.

Даже с собственной изменой он не в состоянии разобраться без ее помощи.

Решимость вернула ей свободу и спокойствие. Она снова контролирует ситуацию. И знает наконец, что делать.

Только в одном ей нужно убедиться, чтобы выстоять.

Только в одном.

Она ушла, не сказав ни слова. Увлеченные какой-то компьютерной игрой Хенрик и Аксель закрылись в кабинете. Ничего, придет время, и он заметит, что ее нет. Она была рада, что не видит его. Сейчас ей, наверное, не удалось бы скрыть свою ненависть, но за ночь она обязательно найдет для этого силы. Завтра к нему снова вернется терпеливая жена, но сначала она должна удостовериться, что еще на что-то годна.

Она смотрела в окно на площадь Йернторгет. По пути к центру заглянула сюда, чтобы просто утолить жажду. В ресторанах и барах она давно не бывала, а уж одна туда вообще никогда не ходила. Вечно спешила, подгоняемая совестью. На работе мучилась оттого, что еще не дома, дома — потому что на работе не успела все, что должна была.

Она сделала последний глоток и огляделась. Да, для того, что она задумала, место явно не подходящее. Семейная пара за ужином. И дружная компания, в которой никто даже не смотрит по сторонам. Нет, еще один сидр — и надо идти дальше.

Она подошла к стойке бара.

Услышала, как открылась входная дверь. Бармен стоял чуть в стороне спиной к ней и высыпал из пакета орешки. Оглянувшись, она посмотрела на только что вошедшего мужчину. Теперь он стоял наискось от нее с другого угла стойки.

Слишком молод.

К ней подошел бармен.

— Грушевый сидр, пожалуйста.

Бармен присел на корточки, скрылся на миг под прилавком и снова появился. Держа в одной руке бутылку, другой снял бокал с подставки у них над головами.

— Сорок восемь крон, пожалуйста.

Она уже было вытащила из сумки кошелек, как вдруг раздался этот неожиданный вопрос.

— Можно мне угостить вас?

Она не сразу поняла, что обращаются к ней. С удивлением посмотрела на человека, стоявшего наискось от нее. Лет двадцать шесть — двадцать семь, серая куртка, светлые зачесанные назад волосы, довольно симпатичный.

Почему бы нет?

— Конечно.

Ей вдруг показалось, что он пошутил, потому что несколько секунд он просто смотрел на нее и улыбался. Потом вынул кошелек из внутреннего кармана.

— Спасибо. Мне такой же.

Он положил сотню на прилавок, и бармен снял еще один стакан. Она внутренне улыбалась. Он как минимум на десять лет младше, так что кое-какую привлекательность она все-таки сохранила.

Интересно, чем они там дома занимаются? Аксель уже спит? Отбросив эти мысли, она попыталась улыбнуться.

— Это ведь мне нужно вас благодарить?

Он приблизил свой бокал к ее.

— Нет, благодарить должен я, а не вы. Ваше здоровье!

— Ваше здоровье!

— И за встречу.

Что-то было в его глазах. Такой пронизывающий взгляд, Что она почти смутилась. Словно он видит ее насквозь, читает все ее мысли, даже те, которыми она точно не хочет ни с кем делиться. На мгновение она пожалела, что приняла его ухаживания. Теперь придется здесь задержаться, а у нее были другие планы на этот вечер. Чем быстрее она выпьет, тем лучше. Она сделала два больших глотка.

— Меня зовут Юнас.

Она выпила еще немного. В голове не осталось ничего, кроме ненависти. Она не может болтать о пустяках, как будто ничего не случилось.

— Вот как.

Надо быстрее все допить.

— Поверьте, обычно я не угощаю незнакомых женщин. Мне захотелось угостить именно вас.

— Вот как. А почему именно меня?

Он молча смотрел на нее.

— Как вас зовут?

На его лице снова заиграла эта улыбка. Полностью обезоруживающая. И глаза, пронизывающие насквозь, как будто он собирается ее разоблачить. Но ее ненависть — это только ее ненависть, он не должен ее видеть, и никто не должен. Если кто-то заметит это ее постыдное чувство, она станет слабой. Нужно научиться вести себя как обычно, иначе ее план не осуществится.

Она сделала еще один глоток.

О господи, он точно минимум на десять лет младше. Совершенно безопасен. Просто создан для того, чтобы на нем потренироваться. На мгновение он заставил ее забыть о том, что это она контролирует ситуацию. Его откровенные ухаживания лишили ее уверенности, притом что подобный флирт собственно и был целью сегодняшнего вечера. Вот он стоит перед ней и предлагает то, ради чего она сюда пришла. И она посмотрела на него с новым интересом. Она желанна, несмотря на то что старше его лет на десять. Какие еще доказательства ей нужны?

Она снова улыбнулась:

— Меня зовут Линда.

Ее саму удивила эта ложь. И то, как легко она на нее пошла. Собственно, это даже не ложь. За стойкой бара стояла не разумная Эва, а другая женщина. Женщина, которая бросила все, во что верила, и без малейших мук совести собирается достичь цели и взять то, что хочет, даже если оно принадлежит не ей.