Дебаты под Martini - Кристофер Тейлор Бакли Страница 16

Сначала, по-видимому, стоит немного осветить историю вопроса. Официанты отнюдь не всегда представлялись клиентам, даже в Европе. И хотя сегодня в это трудно поверить, но до семнадцатого века такое поведение сочли бы неслыханным. Неудивительно, что обычай этот возник в самой цивилизованной стране мира — во Франции.

Первый зафиксированный случай подобного рода произошел в Париже в 1684 году. Как только графу де Пантевилю было подано кресло в модном заведении под вывеской Haricot Vert («Зеленое рагу») и он наконец водрузился на него, к столу подлетел молодой человек по имени Ральф де Вилье, который многозначительно произнес: «Je suis Ralphe de Villiers. Je suis votre ganon ce soir» [69]. На его несчастье, старик-граф оказался ретроградом, и беднягу Ральфа повесили прямо перед заведением, пока граф и его гости еще приканчивали рвШ de lapin a la fa3on Suedois [70].

Тело Ральфа долго висело перед заведением — в острастку прочим услужающим. Этот случай в самом деле, по-видимому, отбил охоту к новым общественным экспериментам у официантов, поскольку прошло почти целое столетие до следующего сохранившегося в исторических анналах свидетельства о подобном явлении: на этот раз один старший официант из города Нанта, наделенный функциями виночерпия, по имени Жан де Нант, обратился к барону де Бодэну со словами: «Moi, je m'appelle Jean. Et vous?» [71]Вслед за чем Жана без промедления сожгли на костре, причем барон, самолично наблюдая за процедурой, обратился к палачу с просьбой «Bien cuit», то есть чтобы этого молодого наглеца зажарили как следует. Однако Жан отдал свою жизнь не зря. Его казнь послужила началом для мятежей и бунтов, которые привели к изданию Второго Нантского эдикта, а значит, в конечном счете к Французской революции.

Это, разумеется, лишь два исторических события в длинной цепи гастрономических баталий. Как турки и арабы, так и, увы, англичане совершили ужасные жестокости, направленные против официантов, которые осмеливались представляться своим клиентам: случаев этих столь же много, сколь они достойны сожаления.

Как я уже писал в своей книге, первая и наиболее очевидная проблема заключается в том, когда пожимать руку официанта с правой, а когда с левой стороны [72]. Однако больше всего читателей первого издания книги волнует вопрос, высказанный во многих тысячах писем, полученных мною: надо ли, уместно ли приглашать официанта сесть за стол и просить его разделить с вами трапезу.

Мир кулинарии резко разошелся во мнениях по этому вопросу, однако я остаюсь тверд в своем глубочайшем убеждении, что если вы не пригласите официанта присоединиться к вам, чтобы немного познакомиться, прежде чем начнете заказывать — это просто-напросто будет свидетельствовать о вашем дурном воспитании. Правда, на самом деле в ряде районов Франции, а именно в Камарге и в Дордони, сейчас принято приглашать официанта за свой стол только после трапезы — на чашечку кофе или же выпить анисовой настойки или коньяку. Однако, на мой взгляд, следовать во всем французской моде на отношения с официантами, особенно в свете достойной сожаления истории Франции (в этом аспекте), было бы уж слишком…

Так что я решил несколько утихомирить тот шквал, который сам же и породил этим советом в первом издании книги, и несколько подправил этот раздел. В нем теперь говорится, что вслед за первым раундом официального знакомства, после первых приветствий рекомендуется пригласить официанта присоединиться к вашей компании, однако лишь чтобы немного поболтать о том-сем! Дайте ему понять, что если он будет хорошо вас обслуживать, вы пригласите его выпить с вами чашку кофе.

Во многих письмах, которые я получил, содержится немаловажный вопрос: «А как быть, если нас обслужили плохо?»

Да, это, пожалуй, главная проблема общественных отношений с официантами. И хотя нет единого ответа, однако существует общее правило: если официант, по вашему впечатлению, такой человек, какого вы хотели бы себе в друзья на всю оставшуюся жизнь, то какая разница, подал он вообще osso bucco [73]или нет?! Или когда он наконец удосужился принести блюдо, вкус у него совсем как у сырого картона?

(Важный момент: если плохое обслуживание в ресторане действует на вас возбуждающе, надо принести с собой успокаивающее средство, валиум. Я знаю одного человека, который перед своим походом в ресторан обязательно съедает второе — это позволяет ему ни от чего не зависеть, концентрируя все свое внимание на установлении межличностных отношений с официантом.)

С другой стороны, если официант вовсе не кажется вам человеком, с которым вы хотели бы иметь хоть что-то общее за пределами ресторана, то я рекомендую вести себя совершенно откровенно и искренне. Например: «Значит, так, Джанкарло, или как там тебя (о, такое обращение обязательно попадет прямо в самую точку!) — если это osso bucco не появится на моем столе на счет „три“, я из тебя котлету сделаю вот этой (бранное слово) мельничкой для перца, понял?»

Один из моих корреспондентов написал, что он именно так им всегда и представляется. Минусом здесь является то, что многие из них после этого забывают сами представиться. Зато обслуживают его, как пишет мой корреспондент, обычно вполне проворно.

После всего сказанного пожелаю вам всем Bon appetit! Помните: развитие взаимоотношений с тем, кто приносит вам еду из кухни, снижает вероятность того, что он или она по дороге плюнет в тарелку.

Офис страхового агентства О.Ф. Боуэна находится в сорока пяти минутах езды от Вашингтона, в Оуингсе, штат Мэриленд, напротив кукурузного поля, немного дальше придорожного магазинчика. Оформлен он в стиле Хартфорддраб: серые металлические столы, видавшие виды шкафы для документов, деревянные стулья, фанерные панели. Рядом с дверью — фотография с видом монастыря Святого Сердца Иисусова. На полке выстроились книги с названиями вроде «Надежный автомобиль», «Движение против распространения марихуаны: чем рискует менеджмент?» и «Мировые ракетные системы». Еще одна фотография, на которой президент Рейган в смокинге представляет владельца агентства О.Ф. Боуэна президенту Аргентины Раулю Альфонсину.

Звонит телефон — Нью-Йорк, агентство Уильяма Морриса.

— Да, — отвечает человек, сидящий за столом из нержавеющей стали, закуривая. Ему немного за сорок, на носу дымчатые очки с очень толстыми стеклами. — Восьмое место по твердым обложкам и третье по мягким. Держим оборону по обе стороны. — Он слушает собеседника, затягивается, хмыкает. — Может, протянем еще неделю. Потом — конец. Но это был настоящий прорыв.