Теннис на футбольном поле. Молдавский навес, английский удар - Тони Хоукс Страница 16

Я никогда раньше не ходил к гадалкам, считаю, это ставит в безвыходное положение. Если они правы, то вы знаете, что вас ждет, и перестаете радоваться достигнутому (да да, я знал, что меня повысят), а если неправы – а вы не последовали их совету и все равно заработали кучу денег, – то, возможно, вы об этом и не узнаете. Однако на сей раз я решил, что это нужно сделать, и решение было не в малой степени продиктовано объемом выпитого коньяка и шампанского.

Наташа положила перед собой три карты и начала говорить, как обычно говорят в таких случаях.

– Тебя ждет дорога, – объявила она через терпеливого переводчика Юлиана.

Нетрудно догадаться, учитывая, что я был в Молдове, и она знала, что я здесь не живу. Справедливо думать, что добраться домой, не прибегнув к дороге, было бы трудновато. В общем, это меня не впечатлило. С таким же успехом гадалка могла сказать: «Скоро ты пойдешь в туалет». Мы все это знали. Нам хотелось чего-то поинтереснее, вроде: «Как-нибудь в марте ты пойдешь в туалет».

Она продолжала.

– Будь осторожен ночью – тебя ждет опасность.

Какая опасность? Какой ночью? Но я не успел уточнить, потому что она разложила на столе очередную партию карт и произнесла новое предсказание.

– Ты что-то планируешь, и тебе это удастся.

Отлично, это значит, что я выиграю в теннис у всей молдавской футбольной сборной? Или просто однажды я успешно пропитаю креозотом свой гараж на заднем дворе? Наташе надо быть поточнее.

– Спроси, – прошептал я Юлиану, – может ли она сказать, что со мной будет в ближайшие три недели?

– Она говорит, что дойдет и до этого, – сказал Юлиан.

Но сперва мне придется выслушать мучительный бред.

– В твоем будущем две женщины, – продолжила она. – Темная и блондинка. Выбери темную.

Понятно, что может быть проще. Выбери темную. Это может оказаться не таким простым решением, если я вдруг окажусь в любовном треугольнике с Дениз Ван Отен и Энн Уиддкум. «Прости, Дениз, но у тебя не тот цвет волос».

Последовала очередная партия пустой болтовни, включая невероятную новость о том, что «в моей жизни появится какой-то белый человек». Кто бы мог подумать, что в жизнь жителя страны с населением 25 миллионов белых может влезть один из них? Теперь я буду внимательнее присматриваться ко всем белым в своей жизни.

Наконец, начиная уставать, я наклонился к ней со своей записной книжкой, показал имена футболистов и попросил сказать, с какими мне лучше сыграть вначале, а какие могут оказаться хорошими теннисистами. Что-то в выражении лица Наташи подсказало мне, что о таком ее еще не спрашивали. Это не входило в обычную сферу ее деятельности. Обычно за двадцать леев она бы не сказала ничего толкового, но в этот раз над ней стояла Анушка, а Анушке я понравился, потому что подарил ее сыну круглый пластиковый стол.

Наташа взяла мою записную книжку и посмотрела на имена, а потом повернулась к Юлиану и объявила, что не умеет читать. Я не понял, почему на это ушло столько времени. Она могла бы сразу об этом сказать. Словно она посмотрела в блокнот в надежде, что сможет прочесть, но потом поняла, что сегодня почему-то не может. «Простите, не могу сегодня читать. Горло болит».

Юлиан прочел имена футболистов, и, вместо того чтобы сказать мне, в какой последовательности с ними играть, она сказала, с какими играть, а с какими лучше не связываться.

Романенко и Фистикан были одобрены, но, когда услышала имя Спыну, она усердно затрясла головой и неодобрительно произнесла:

– Не играй со Спыну!

С таким же пренебрежением она забраковала Кулибабу, Шишкина и Митерева. Этих четверых, сказала она, любой ценой надо избегать, и я не должен с ними играть. Более того, заявила она, с этими ребятами лучше не пить – они попытаются меня отравить.

Это были невероятные новости, и совсем не то, что я ожидал услышать. Я думал, что, возможно, один-два футболиста не захотят со мною играть, но никогда не думал о том, что кто-то из них захочет меня отравить. Они же не воспринимали теннисные матчи настолько всерьез?

Я поблагодарил Наташу, но решил не следовать ее совету по двум причинам. Во-первых, если я последую совету, то проиграю пари, а, во-вторых, она явно несла ахинею.

Той ночью, безуспешно стараясь заснуть на твердом полу дома Аниты, я представил, какой бы мог произойти разговор между королем Артуром и его матерью, когда он вернется вечером домой.

– Мама, не могу поверить – ты снова напилась.

– Совсем немножко.

– И что это за отвратный столик?

– Дело в том, что все английские рыцари сидели…

– И где мои новые носки и трусы?

– Ах, так это были твои?

Я был готов совершить одиночное плавание.

– Ты уверен, что с тобой ничего не случится? – как невероятно заботливый папочка, спросил Юлиан.

– Со мной все будет отлично, – ответил я, как невероятно уверенный в себе подросток.

Был вечер четверга, и мы стояли на автовокзале Кишинева, три с половиной часа назад попрощавшись с Анитой, Сорокой и тремя моими цыганскими подругами. До сих пор я передвигался по столице в сопровождении кого-нибудь, но сейчас чувствовал, что набрался достаточно опыта, чтобы самостоятельно добраться до дома. Юлиан дал мне невероятно подробную инструкцию, вплоть до последнего фонарного столба. Я не мог провалить экзамен.

Макси-такси, как их называли, казались хорошей идеей, и в городе их было видимо-невидимо. Миниавтобусы, которые можно остановить в любом месте на дороге и которые высаживали по требованию где угодно; в качестве средства передвижения они понравились мне больше всего. Городские трамваи выглядели не слишком заманчиво: и без того битком набитые пассажирами, они все равно останавливались, чтобы бесцеремонно заглотить хотя бы еще одного – из тех, кто вечно пытается впихнуть рубашку в переполненную корзину для белья. О таком знаке, как «мест нет», в этом городе слышать не слышали.

Запомнив адрес до последней буквы, я подошел к макси-такси. Я попытался дать водителю деньги, но он их не взял и нетерпеливо махнул рукой, веля отойти. Странно. Я думал, это частный вид транспорта, и наверняка он не бесплатный? Я сел у окна и начал искать ориентиры, по которым мог бы отследить свой путь. Тут я почувствовал, как кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся и увидел женщину, протягивающую мне банкноту в один лей. Совершенно незнакомая женщина. Похоже, за меня платили в городском общественном транспорте. Не удивительно, что экономика страны в бедственном положении – эти молдаване совершенно не способны понять сущность свободного рынка. Я улыбнулся женщине и отказался от ее милого предложения, но она нахмурилась и, что-то пробормотав, силой всучила мне бумажку. Я сидел в изумлении, держа перед собой деньги, как грязный шприц, пока женщина не указала на человека передо мной и не дала жестом понять, чтобы я передал банкноту ему. А, наверное, она должна ему деньги, подумал я, робко постучал соседа по плечу и передал бумажку ему, довольный тем, что выполнил свой долг посредника при взыскании долгов. Вместо того чтобы меня поблагодарить, человек просто взял деньги и передал женщине, сидящей перед ним. Ничего себе! Сколько пассажиров в этом автобусе должны друг другу? Это продолжалось до тех пор, пока деньги не дошли до водителя, а тот обернулся и сердито что-то мне прокричал, и я наконец понял, в чем дело. Ты заходишь, садишься и передаешь лей водителю. Слегка запаниковав, я извинился, вполне вероятно, по-итальянски, а не по-румынски, и передал вперед собственный взнос, пока другие пассажиры демонстрировали хорошо отрепетированные мрачные мины. С этой трудностью мы справились, так что остаток пути должен обойтись без приключений, подумалось мне.