Убийственная реклама, или Тайна работодателя - Юлия Бакирова Страница 16

— Ого!

Часы показывали 22.47. Он даже не заметил, как быстро пролетело время, рассматривая альбом с рекламой сигарет, пива, коктейлей, лекарств и прочими работами Артема.

Толя встал со стула, потянулся. «Как хо-ро-шооо», — подумал он, зевая и щурясь. Выполнив вращения головы по кругу от плеча к плечу, он размял мышцы шеи. Присел. Вспомнив уроки физкультуры в школе, присел еще пять раз, держа руки вытянутыми перед грудью. Когда парень наполовину согнул колени в шестом приседании, до его слуха донесся крик.

Толя застыл, прислушался, но звук не повторился. «Показалось». Опустив руки, он выпрямился. Приблизившись к рабочему столу, закрыл альбом, увидев на задней половине обложки ранее не замеченную подпись. Пастой или краской, цвета красный металлик были выведены затейливые вензеля с кое-где различимыми буквами — фамилия и имя хозяина альбома. Над подписью стоял значок защиты авторского права — У.

Парень поднес альбом ближе к лицу, чтобы подробнее рассмотреть подпись. Вокруг было тихо-тихо. Только где-то тикали часы. «Наверное, в коридоре. Те, с квадратным циферблатом», — ощущая странное чувство от того, что, по-видимому, остался один во всем отделе, подумал он. Ему захотелось сделать какую-нибудь пакость, например, пописать в кадку с цветами, стоящую в коридоре. Просто в голову пришел яркий образ того, как он это делает, а зловредный внутренний голос зашептал: «Давай, давай, давай!»

Толик тряхнул головой, попытавшись сконцентрировать внимание на подписи, ее завитках. На смену желанию нахулиганить пришел детский страх. Он представил, как стоит один в освещенной рабочей кабинке, рассматривает альбом, а снаружи темно, в клетушках других сотрудников темно, единственный источник света горит над выходом из отдела. Он прислушался, не ходит ли кто-нибудь за дверью, поджидая его. Он нарисовал в голове, как чья-то рука проникает в проем между потолком и стенками его кабинетика. Слышно, как тикают часы с квадратным синего цвета циферблатом. Рука с грязными отросшими ногтями опускается. Слышно, как шестеренки приводят в движение секундную стрелку: «Щелк, щелк, щелк, щелк…» Рука хватает его за волосы, сжимая пальцы. А он, занятый до этого изучением подписи, вскрикивает от неожиданности.

Толя тряхнул головой, отложил альбом. «Надо идти домой», — подумал он, все еще видя, как болтает ногами в воздухе. Он нагнулся к мышке, зашел в «Пуск», завершил работу. Системный блок уснул, и стало совсем тихо. «А я считал, что он бесшумно работает», — смотря, как гаснут лампочки на клавиатуре, чернеет монитор, подумал парень, слышащий только бег часов в коридоре и свое дыхание.

Он поднял голову и посмотрел на проем вверху. Слабый свет горел со стороны выхода из отдела. Успокоившись, что ему не придется пробираться в кромешной тьме, Толя вышел из кабинки, в которой предварительно погасил свет, вставил ключ в скважину и закрыл дверь. Он слышал, как щелкнул механизм в замке, как идут часы. «Я в самом деле один здесь, как человек, у которого нет семьи и личной жизни, а только работа», — поворачивая голову в ту сторону, где находился кабинет Артема, подумал дизайнер, убирая ключи в карман джинсов, поскольку рюкзак он сегодня не взял, не хотел идти на работу обремененным ненужными вещами.

«Там свет вроде», — увидев отблеск, падающий на стену из-за угла, сделав шаг в ту сторону, отметил он про себя. Сделал один шаг, почувствовав, как липнет линолеум к подошве обуви. Часы тикали, как ему казалось, все громче. Он втягивал воздух ноздрями. Глаза привыкли к полутьме, он смог даже разобрать рисунок голубых обоев, казавшихся серыми. Почему-то Толя не спешил пройти к углу, свернуть вправо к черной двери, «отражающейся» в белой копии на фотокартине. Он шел медленно. Дойдя до угла, он замер, сжавшись, прислушавшись. Руки его, согнутые в локтях, параллельные полу, словно застыли.

Он заметил тень на стене. Тень не шевелилась. Он ждал, надеясь и боясь, что услышит шаги. Только тиканье часов, сравнимое с ударами молотка по дереву. Внутри все напряглось. Левая ладонь сжала пальцы правой руки. Он пытался понять, кому может принадлежать эта длинная, с расширяющимся кверху концом-веером тень. «Инопланетное существо» не шевелилось. Толя не двигался тоже.

Тут он догадался, что тень не принадлежала инопланетному или другому одушевленному существу. Это тень от пальмы, стоящей в коридоре около самой двери в кабинет Артема. Поняв это, Толя завернул за угол. Он оказался прав. Улыбнувшись, он сделал несколько шагов к клетушке, находящейся за черной дверью. Но тут он услышал тихий плач и остановился, не дойдя до кадки с пальмой два метра. Из-за черной двери послышался умоляющий шепот:

— Я прошу не делать этого, на коленях прошу. Это было как затмение, словно в мое тело проник кто-то и говорил-говорил, а я не в силах был с ним совладать…

Это был голос Артема. Свойственный ему темп речи, хрипотца, к которым добавилось подобострастие.

— …Вы же сами понимаете, что я никогда бы не сказал такого…

Всхлип.

— …Дайте мне еще шанс, еще шанс, умоляю…

Шарканье ног по полу. Возможно, мужчина ползал на коленях перед кем-то. Толя ощутил страх, но любопытство было сильнее. Он продолжал подслушивать.

— …Не молчите! — истерично вскрикнул Артем.

Толе показалось, что он уже слышал подобный крик. Конечно, когда рассматривал подпись на альбоме.

— Не молчите, прошу ВАС! Это не я, — всхлипывая, умолял мужчина кого-то.

Толя весь обратился в слух. Он ждал, когда Артему ответят. Но вместо слов раздался хлопок, сравнимый со звуком пощечины или оплеухи. Следом раздались скуление и всхлипы, перемежаемые просьбами:

— Не я это… Прошу… На коленях прошу…

Толя непроизвольно шагнул на голос, чувствуя, как внутри его все трясется. Он различал, как двигаются люди в кабинете, как они вздыхают, двигают что-то.

— Я прошуууу ВАС! — взвизгнул Артем и тут же, судя по звуку, получил еще удар.

В этот момент Толю кольнула мысль: «Беги отсюда. Если они заметят тебя, то ты пропал! Беги!» И он послушал голос разума. Осторожно, тихо, прислушиваясь, он попятился назад. Артем умолял. Его еще раз ударили, и он взвизгнул.

Минув поворот, Толя развернулся и поспешил к выходу из отдела. Он быстро вышел в общий, ярко освещенный коридор офиса. Глаза ослепил свет. Он зажмурился и на кого-то наткнулся.

— Осторожно, — возмутился старушечий голос.

— Извините, — разобрав, что налетел на уборщицу, ответил Толя. Он повернул к лифту. Глаза привыкли к свету.

— Допоздна работают, — вздохнула ему вослед бабка.

Он не обернулся, торопясь покинуть здание.

На улице было прохладно. В метро и потом, пешком пройдя через три квартала, он не мог думать о чем-то конкретном, только вспоминал подслушанный разговор, а точнее, монолог. «Я прошу не делать этого, на коленях прошу. Это было как затмение, словно в мое тело проник кто-то и говорил-говорил, а я не в силах был с ним совладать…»