Индиго - Грэм Джойс Страница 17

Слишком много истории, шарик наркотика. Жемчужно-серый газ. Джек посмотрел на виа ди Сан-Грегорио с ее чадящими автобусами и сигналящими «фиатами», перевел взгляд на колеблющуюся в неверном свете арку Константина, с нее — на черное небо над охряным кирпичом, чувствуя влажное и усталое дыхание Рима на своей шее, пугаясь, что, наверно, начинает влюбляться в собственную сестру.

— Все, — сказала Луиза. — Я так пьяна им, что больше некуда, можно возвращаться.

Билли уснул на руках у Джека. До дома было двадцать пять минут ходьбы, но он настоял на том, чтобы нести его, хотя затекшие руки покалывало. В какой-то момент на обратном пути Луиза взяла его под руку, и так они шли по тихим темным улицам под тусклыми фонарями, словно супруги, возвращающиеся домой.

На этот раз дом встретил их тишиной. Джек привел в порядок пробки на верхних этажах, но Луиза предложила не включать свет внизу. Она предпочитала свечи. Осматривая дом, он еще трижды пугался, наткнувшись на манекены. Один стоял в нише на лестничной площадке первого этажа, одетый в шинель и противогаз времен Первой мировой войны; другой, тоже с пробитой головой, одетый в тогу, находился в спальне; третий, в балетной пачке и тяжелых армейских башмаках, притаился в ванной комнате.

Когда Луиза приготовила постель и уложила Билли, Джек открыл бутылку вина. Луиза отошла со стаканом к окну, двумя пальцами раздвинула полоски жалюзи и долго смотрела на улицу внизу. Волосы она заколола, и Джек не сводил глаз с ее загорелой шеи. Ему хотелось подойти к ней, стать рядом, близко-близко.

— Этот дом… — выдохнула она, — Просто находиться здесь…

— Мы ничего о нем не знаем.

Она повернулась к нему:

— Но ведь это не просто то, что бывает в старинных домах, правда?

— Нет. Не то. Это похоже на… Я хотел сказать, на некую незримую силу, властвующую в этом городе. Может, я начитался той бредовой книги, которую написал отец.

— Так ты читал ее? — Она подошла к дивану, сбросила груду подушек на пол к его ногам, снова наполнила стаканы, себе и ему, и опустилась на подушки.

— Только потому, что ты сказала мне: это работает. Но она похожа на бред психопата.

— Я лишь сказала, что она воздействует как-то странно. Если б ты мог стать невидимым, как бы поступил?

— Ходил бы всюду за тобой. Смотрел, что ты делаешь.

Джек увидел, как вспыхнула у нее шея, даже мочки ушей покраснели.

— Что именно?

— Я наблюдал, как ты разливала вино. Мне понравилось. Наблюдал, как укладывала Билли. Вот за такого рода вещами.

Она скосила глаза в стакан, и он пожалел о своих словах. Ей пора ложиться спать, сказала Луиза. Она уже перенесла свои вещи в одну из комнат с огромной скрипучей кроватью. Джек спросил, не нужно ли перенести туда Билли, но она лишь поблагодарила его. Мол, чувствует она себя прекрасно, и будет лучше, если сделает это сама. Пожелала ему покойной ночи, но не поцеловала.

В доме было несколько спален на выбор. Большинство выглядело так, будто еще совсем недавно ими пользовались. Он устроился в комнате с окнами на главную улицу. Постоял у окна. Он забыл выключить музыку внизу. Нежное контральто звучало на фоне негромкого несмолкающего гула машин, бегущих по магистралям Вечного города.

Чтобы овладеть искусством Невидимости, прежде необходимо развить в себе способность видеть определенный цвет — неуловимый цвет Индиго.

Вы никогда не видели цвет Индиго. Вы можете считать, что видели, но на самом деле — нет. Думаю, есть несколько адептов или людей анормальных, к которым вышесказанное не относится, но я очень бы удивился, если бы на пять миллионов нашлось больше одного человека, который по случайности или вследствие родовой травмы появился на свет с необычайной способностью видеть этот ускользающий оттенок.

Разумеется, такое название довольно часто употребляется в обычных неточных описаниях цветовых составляющих спектра. Скептику я отвечаю: найдите предмет или среду, где происходит рефракция света. Рассмотрите его спектр внимательно. Отметьте для себя всю гамму красного, оранжевого, желтого, зеленого, синего, и почувствуете, как ёкнет у вас сердце — почти неощутимо, но ёкнет, — когда поймете то, что знали всегда: глаз не отмечает никакой градации цвета при переходе от синего к фиолетовому. Куда пропал Индиго? Покажите его. Не сможете. Выделите. Не получится. Притворитесь, что тонкие градации синего, с одной стороны, или фиолетового, с другой, образуют этот таинственный, сомнительный оттенок.

Внушите это себе во что бы то ни стало. Вы занимались этим всю жизнь; отчего не поступить так же сейчас?

Полагаю, вы только что проделали этот опыт и убедились, что я, как ни удивительно, говорю правду. Боюсь, что читатель, чей ум ленив, устрашится требований и упражнений, о которых говорится дальше, в отличие от его лучше подготовленного собрата.

Если на этих страницах я велю вам сделать что-то и вы не сумеете выполнить мое требование, успеха вам не достичь. Сам я обошел семь континентов в поисках этого цвета, ведомый другими адептами, оккультными манускриптами и тайными знаниями. За все это время я обнаружил лишь три места на нашей планете, где этот цвет легко увидеть, во всяком случае, адепту или человеку, строго следующему моим указаниям, и одно из тех мест ныне недоступно по причинам политическим и военным, порождающим хаос в данной стране. Из двух других упомянутых мною мест одно находится в Чикаго, США, второе — в столице Италии, Риме. Вы можете отправиться туда и лично убедиться в этом, хотя ни в одном руководстве, кроме этого, не найдете упоминания о существовании неуловимого Индиго.

Существует и иная возможность увидеть его, требующая, однако, таких средств и усилий, какие, полагаю, чрезмерны для большинства людей. Я лишь коснусь ее для полноты картины. Искомый оттенок открывается мгновенно, и не только адепту, на каждом из полюсов.

Направляемый другими путешественниками, я присоединился к пешим экспедициям на Северный и Южный полюсы. Обе закончились неудачей и не смогли достичь Грааля, находящегося на полюсах, и нам пришлось вернуться назад; но в обоих случаях я оказался единственным членом экспедиции, кто не был разочарован. Я случайно обрел собственный Грааль; и там, и там я видел и обнимал ускользающую цель своих поисков.

Позвольте добавить, что невозможно воспользоваться самолетом, чтобы попасть в Арктику или Антарктику и рассчитывать возвратиться с сей особой чашей. Успех достигается лишь при неослабном воздействии на вас на протяжении долгих дней Белого Света. На Крайнем Севере и Крайнем Юге человек не видит естественного разнообразия красок. Земля — белая, небо — белое. Вскоре даже ваши спутники становятся не более чем цепочкой серых призрачных фигур, бредущих впереди или позади вас. Первоначальные разговоры между вашими коллегами и товарищами скоро прекращаются и даже становятся бессмысленными. Единственное, что вы можете переносить, — это безмолвие, нарушаемое лишь ритмичным скрипом снега под ногами. На этой стадии глаза, зеркало души, потускневшие оттого, что взгляд обращается внутрь, начинают отказывать. День за днем ужасающей белизны.