Кошка, шляпа и кусок веревки - Джоанн Харрис Страница 17

А в том, другом, реальном, мире я продолжала совершать некие телодвижения, словно все еще была жива. Но теперь все вокруг казалось мне чем-то вроде фотографий, выполненных в технике сепии. Подготовка к похоронам; похороны; мужчины и женщины, похожие на стаю черных птиц с картин Магритта, [26]вьющихся вокруг дыры в земле. И я ринулась обратно в Твиттер, испытывая смешанное ощущение страшного горя и вместе с тем облегчения — облегчения, потому что покинула этот мертвый мир; горя, потому что вынуждена была собственными глазами видеть, как количество посещений на странице Чарли все уменьшается, и последние уже имеют пометку не «24 часа назад», а куда более отдаленные даты.

Тогда я решила удалить аккаунт Чарли. Но для этого мне был нужен его пароль. Впрочем, этот пароль одинаково подходил для всех его аккаунтов; его страница в Фейсбуке была по-прежнему открыта, и на стене у него было полно посланий. И на его канале в YouTube кипела жизнь; там было полно его видео; а когда я снова залогинилась в Твиттере, то первое, что я увидела, это рекомендованный список лиц, с которыми мне, возможно, захочется вступить в переписку, и среди них был, разумеется, @Llamadude.

Еще хуже обстояло дело с электронной почтой. Она автоматически поступала на мой адрес через определенные интервалы с сообщением: «Пользователь, страницу которого вы смотрите (@Llamadude), не выходил в Сеть 14 дней. Хотите возобновить связь?»

Сперва я подобные послания удаляла. Пыталась блокировать их доступ, но Чарли когда-то давно сам меня подключил, и теперь я не знала, как изменить настройку.

«Хотите возобновить связь?»

Я подумывала о том, чтобы вообще перестать пользоваться Сетью. Но Твиттер уже стал для меня чем-то большим, чем просто средство связи. Там я чувствовала себя ближе к Чарли. Там, среди его виртуальных друзей. Там люди по-прежнему упоминали его имя, и в таких случаях оно непременно появлялось на моей странице в Фейсбуке. А иногда и все комменты с тегом сетевого имени Чарли; и было так легко представить его среди живых — слушающим других людей, участвующим в общей беседе. Мне кажется, что таким способом и сами они как бы сохраняли ему жизнь среди живых, убеждая себя и других, что все мы его по-прежнему помним.

— Тебе надо чаще выходить из дома, — твердила мне моя мать. — Это же просто нездорово, наконец! Ты все время сидишь здесь и хандришь. Если ты будешь часами торчать в Твиттере, это все равно не вернет назад нашего мальчика…

Да, конечно, мама, Твиттер его не вернет, однако…

У египтян были пирамиды. У викторианцев — мраморные гробницы. А у Чарли был Твиттер; может, это и нездорово, но именно там мой сын продолжал жить; там он преуспевал в делах, там он был похоронен и навеки помещен в священную крипту. Я обнаружила, что невольно включаю его имя в каждый свой твит. Мои комментарии заполняли его страницу в Фейсбуке. Все больше отдалялся от меня тот день, когда он опубликовал свой последний пост. Некоторые приходят на кладбище, чтобы поговорить с любимыми, давно уже лежащими в могиле; я же разговаривала с Чарли, сидя у себя в комнате, и рядом со мной стояла чашка с крепким чаем и тарелочка с печеньем. Я рассказывала сыну, как провела время; описывала наш сад; цитировала стихи из мюзиклов; пересылала на его адрес те посты из Твиттера, которые ему бы наверняка понравились. Постепенно число моих фолловеров стало расти. В данный момент их более двух тысяч.

И только автоматические уведомления напоминали мне о том, что он уже в ином мире: «Пользователь, страницу которого вы смотрите (@Llamadude), не выходил в Сеть 40 дней. Хотите возобновить связь?»

На этот раз я нажала на опцию «Да».

И через какое-то время у меня в «почтовом ящике» появилось сообщение:

«@Llamadude ответил на ваш твит».

Разумеется, это было невозможно. Наверняка ошибка, подумала я. Никто больше страницей Чарли не пользовался. Мой сын был очень щепетилен и всегда заботился о безопасности; пароли он выбирал очень тщательно, стараясь исключить любую попытку хакерства. Я поспешно залогинилась в Твиттере и перелистала адреса тех, кто мне писал.

Вот оно! Да, это было от него. От @Llamadude. Три маленьких символа, объединенных в триграмму — точка с запятой, тире, скобка, — одно из многочисленных изобретений, известных интернет-сообществу, как emoticons, символы эмоций. В данном случае это был как бы подмигивающий глаз с легкой улыбкой и рядом аватар моего покойного сына.

;-)

Довольно долго я просто смотрела на этот значок и не могла отвести глаз. Простое соединение знаков препинания. И я, разумеется, понимала, что это прислал не мой сын; и все же какая-то часть моей души этому пониманию противилась. Тесты, проведенные с пользователями Твиттера, давно доказали, что мы испытываем такой же прилив эндорфинов, когда смотрим на аватар своего друга, как и когда видим этого друга во плоти. Для меня это был Чарли, и это он улыбался мне оттуда, из могилы…

Должно быть, кто-то все же хакнул его аккаунт. Либо это, либо кто-то из друзей Чарли сумел узнать его пароль. Я с тревогой ждала неизбежной волны всяких дурацких посланий, которые должны были бы последовать, если в его аккаунт действительно влезли; или, что еще хуже, пьяных откровений кого-то из его приятелей, с которым они вместе снимали квартиру и который решил присвоить себе его сетевое имя. Но ничего подобного не произошло. Там была только эта улыбка…

;-)

И никто больше, похоже, ее не заметил. Большинство френдов Чарли с моей страницы ушло. Мои фолловеры тоже постепенно расплывались в разные стороны, их куда больше интересовали всякие вооруженные столкновения и войны. Я рассказала об этом матери, и та настоятельно потребовала, чтобы я обратилась к хорошему врачу, «способному исцелить меня от тяжелой депрессии».

Но я уже чувствовала, как во мне что-то меняется. Моя мать никогда бы не сумела меня понять. Крошечное послание, полученное мной от сына, успело изменить как бы саму структуру моего горя. И нечто, казалось бы, утраченное навсегда, стало медленно выплывать из беспросветной черноты…

Не всегда легко поддерживать контакт. Интернет при всей его сложности все еще продолжает развиваться и не везде работает одинаково хорошо. В самых отдаленных уголках света все еще приходится порой ожидать несколько минут — а то и часов, — чтобы возникла жизненно необходимая вам связь.

Эта мысль представлялась мне слишком абсурдной, чтобы я смогла выразить ее словами. И все же, когда по-прежнему ночи напролет я просиживала за письменным столом, не сводя глаз с экрана компьютера, эта мысль не давала мне покоя — было в ней нечто неотразимое. Ведь когда-то Чарли обещал всегда быть со мной на связи. И теперь ему просто нужно было немного больше времени, чтобы появиться в Сети.

«Пользователь, страницу которого вы смотрите (@Llamadude), не выходил в Сеть 90 дней. Хотите возобновить связь?»