Face Control - Владимир Спектр Страница 17

«Почему же Света до сих пор не поговорила со мной? Может быть, чаша все-таки переполнилась и она решила идти до конца? – невпопад думаю я, растворяясь в бесхитростном пафосе следующей мысли. – В конце концов, пусть будет так, как предписано судьбой».

– Необходимо распределить всех клиентов потребительского рынка между менеджерами по территориальному признаку…

Голос Виктора отчего-то становится глуше. Неожиданно вспоминается ребенок, всем свои существом ощущаю, как мне не хватает моего маленького Сашки.

«Я так люблю тебя, мой неугомонный и шебутной, нежный и трогательный Batman, вечный борец за справедливость», – слезы подступают к глазам.

– Каждый продавец будет продолжать вести своих клиентов и искать новых, не вторгаясь на территорию коллег и не создавая излишней внутрикорпоративной конкуренции.

«Наверное, надо поехать к ней самому, в эту ненавистную мне пролетарскую дыру, увидеть постные лица далекой и чуждой мне родни, извиняться, уговаривать, просить вернуться, давать нелепые и скорее всего невыполнимые обещания… Какая лажа!»

– Нельзя забывать о постоянно растущем значении сетевой рекламы. Каждый из вас, – раздухарившийся Востряков взглядом полководца обводит притихших сейлзов, – должен стремиться наладить тесные контакты с агентствами полного цикла. Не забывайте, что в их руках все крупные бюджеты.

«Поехать сегодня – это похерить все выходные, приговорив себя к двухдневному домашнему аресту. И это в то время, как все вокруг будут колбаситься по клубам, угорать на afterparty, сниматься, нюхать кокс, жрать лобстеров под соусом бешамель, курить гаш, долбиться спидом, трахаться, носиться по ночным проспектам в обезумевших такси и напиваться до скотского состояния. Среди них, конечно, будет Бурзум. Прошляется по всем злачным московским дырам, укурится, бросит на кишку пару колес или вовсе вмажется двумя кубами. Кто-то будет рядом в машине, клубе или на квартире набивать косяки, двигать в ускользающую вену, шептать тихие ласковые слова, касаться кончиками пальцев возбужденных сосков, вставлять свой здоровый хуй в ее узкую влажную дыру!»

13:00. В третий раз задень безуспешно набираю жене. Никто не берет трубку. «Куда они подевались?» – думаю с беспокойством. Вернувшийся из территориального рекламного агентства Аркатов рассказывает о концерте Motorhead в Горбушке.

– Lemmy выскочил на сцену даже более прыщавый, чем на постере в Metal Hammer, представляешь, – с подростковым жаром говорит он, – схватил микрофон, задрал башку и как заорет: «I am the one, orgasmatron!!!»

Алексей скачет по кабинету, и я начинаю опасаться за половые перекрытия.

– Толпа фанатов несусветная, пернуть негде, – кричит Аркатов, – а пиво в баре закончилось. Но у Мишани фляжечка с вискарем была, через ментов пронес как-то, хуй знает. Мы ее быстренько приговорили, и тут старые козлы принялись «Don't let Daddy kiss me» тянуть. Зал подпевал стройнее, чем русскую народную!

По мобильному звонит Бурзум и спрашивает, что я намереваюсь делать вечером. Отвечаю, что перезвоню позже, у меня переговоры.

– Ну а вечером-то что планируешь? – незамедлительно спрашивает Аркатов. Я даже вздрагиваю.

– А то пойдем с нами, в В.В.King посидим, блюз послушаем, водочки выпьем. Мишаня будет, он как раз собирался новую машину обмывать. Pajero парень купил, ты в курсе?

Я, к счастью, даже слабо в курсе, кто такой, собственно, этот Мишаня, а уж о приобретении им очередного быдлянского гроба и слыхом не слыхивал.

– Да ты что, ну надо же! – вяло восторгаюсь я и, немного помявшись, говорю: – Насчет блюза не знаю. Подумать надо, созвонимся ближе к вечеру.

«Ебал я твою старперскую музыку, весь этот убогий В.В.King, мудака Мишаню с его фляжечкой и тебя самого, жирное животное», – думаю, глядя в бесцветные глазенки заместителя.

14:20. Где-то к югу от моей конторы, на улице Наметкина, в офисах банка «Альянс» сидят на общем совещании мои инвесторы Федосовы. Они получают крепких, увесистых пиздюлей за малые обороты от вложенных в рекламу средств, явную невозможность быстрого возврата денег и неосмотрительность в выборе партнеров по бизнесу.

15:40. Иван Федосов, впервые за последние три дня, дозванивается до меня и нудно вещает о необходимости увеличения процента продаваемости рекламных поверхностей, расширения клиентской базы, общем повышении профессионального уровня сотрудников. Делаю вид, что искренне сопереживаю его исканиям, стараясь как можно быстрее отделаться.

17:00. Не выдерживаю и еду в Кунцево, в квартиру Светкиных родителей. Опять звонит Бурзум. Ссылаясь на ужасную занятость, обещаю перезвонить в ближайшее время. «Если Света сейчас пошлет меня, то пойду с Бурзум тусоваться», – холодок пробирает до костей из-за столь неопрятных мыслишек. «Да на хуя они тебе обе нужны? – думается внезапно. – Все равно ты один, с кем бы ты ни был. Присутствует всего лишь иллюзия общности, К тому же вы вечно находитесь по разные стороны баррикад. В современном мире все обречены на вечную борьбу. Война проистекает тихо, почти незаметно, лишь иногда выливаясь в открытые стычки. Чтобы победить, необходимо быть великим лицемером и циником, уметь рассчитать каждый свой следующий шаг, не оглядываясь на чувства и веру в справедливость. Справедливости не бывает, так же как нет любви и преданности – все только цифры, химия и физика на фоне общей человеческой привязанности. Желание быть с кем-то всегда продиктовано человеческой слабостью, необходимостью в трудную минуту схватиться за чью-то руку и укрыться в чьих-то объятьях. Рассуждая здраво и трезво, всегда приходишь к выводу, что лучший способ преодолевать трудности – не обращаться за помощью к „близким“, чтобы не усугублять свое положение истраченными впустую нервами. Надо уметь спокойно и равнодушно встречать беды в одиночестве, держа про себя в уме это самое одиночество не как отчаянную реальность, а как высшую божественную благодать, доступную к пониманию лишь единицам».

Истринская улица встречает обыденным унынием обветшалых заводских заборов, поблекших, отсыревших пятиэтажек, полуразрушенным зданием булочной на углу. Солнце давно спряталось, и недавняя весна оборачивается поздней осенью, блядовитая стройная школьница превращается в старую разъебанную привокзальную шлюху, отдающуюся пассажирам пригородных поездов за стакан отвратительного портвейна. С омерзением въезжаю в нужный мне двор и паркуюсь возле веками не убираемой кучи бытового мусора. Маленькие пролетарские дети весело ползают по ней, напоминая озабоченных строительством нового жилья муравьев. Помнится, еще в детстве, читая сборник документов вермахта, я натолкнулся на интереснейшие заметки, подписанные самим рейхслейтером Борманом. Описывая свои впечатления от поездки по расположенным вблизи ставки фюрера украинским колхозам, Борман уделил особое внимание крестьянским детям:

«<…> Дети <…> светловолосы и голубоглазы, они толстощекие и круглотелые, так что выглядят поистине мило… По внешности нельзя предположить, сколь сильно впоследствии опошляются и огрубляются их лица. Кроме того… здесь нигде не видно людей в очках, у большинства отличные зубы, и похоже, что все они, обладают отличным здоровьем…». (В.И.Дашичев «Банкротство стратегии германского фашизма»).