Там, где в дымке холмы - Кадзуо Исигуро Страница 18

Марико принялась гладить котенка.

— Теперь у меня его нет.

— Может, он скоро найдется. Наверняка дети просто пошутили.

— Они его убили. Теперь Судзи-Тяня у меня нет.

— Ох, непонятно, зачем же они это сделали?

— Я кидалась в них камнями. Потому что они обзывались.

— Ну, Марико, зачем же кидаться камнями?

— Они обзывались. Ругали маму. Я кидалась в них камнями, а они забрали Судзи-Тяня и не отдали.

— Но у тебя есть другие котята.

Марико снова подошла к окну. Рост позволял ей облокотиться на подоконник. Она всмотрелась в темноту, прижавшись лицом к стеклу.

— Хочу выйти на улицу, — вдруг сказала она.

— Выйти на улицу? Но сейчас очень поздно, там темно. И твоя мама вот-вот вернется.

— Но я хочу выйти на улицу.

— Останься здесь, Марико.

Она продолжала смотреть в окно. Я попыталась разглядеть, что она там видит, но со своего места различала одну темноту.

— Тебе, наверное, надо быть добрее к другим детям. Тогда ты смогла бы с ними подружиться.

— Я знаю, почему мама попросила вас к нам прийти.

— Если кидаться камнями, ни с кем не подружишься.

— Это из-за той женщины. Потому что мама о ней знает.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Марико. Расскажи мне о своих котятах. Ты еще их нарисуешь, когда они подрастут?

— Это потому, что та женщина может снова прийти. Вот почему мама вас и попросила.

— Вовсе нет.

— Мама эту женщину видела. Видела ее прошлой ночью.

Я перестала шить и посмотрела на Марико. Она, отвернувшись от окна, смотрела на меня до странности пустым взглядом.

— И где твоя мама видела эту — эту особу?

— Вон там. Она видела ее вон там. Поэтому вас и попросила.

Марико отошла от окна и вернулась к котятам. Появилась кошка, и котята принялись ласкаться к матери. Марико легла на пол рядом и что-то им зашептала. В ее шепоте улавливалось какое-то беспокойство.

— Твоя мама скоро придет домой, — сказала я. — Интересно, что она сможет сделать.

Марико не переставала шептать.

— Она подробно рассказывала мне о Фрэнке-сан. Кажется, он очень хороший человек.

Шепот прекратился. Мы обменялись взглядами.

— Он плохой человек, — сказала Марико.

— Так нехорошо говорить, Марико-сан. Твоя мама все мне о нем рассказала — и, похоже, человек он очень хороший. Я уверена, он к тебе хорошо относится, не так ли?

Марико вскочила и подошла к стене. Паук все еще был там.

— Да, я уверена, что он хороший человек. Он хорошо к тебе относится, правда, Марико-сан?

Марико подалась вперед. Паук на стене медленно зашевелился.

— Марико, оставь его в покое.

— Кошка, которая была у нас в Токио, — она ловила пауков. Мы собирались взять ее с собой.

Теперь я могла разглядеть паука отчетливей. У него были толстые короткие лапки, каждая из которых отбрасывала тень на желтую стену.

— Это была хорошая кошка, — продолжала Марико. — Она собиралась поехать с нами в Нагасаки.

— И вы ее привезли?

— Она пропала. За день до нашего отъезда. Мама обещала ее взять, но она пропала.

— Понимаю.

Марико неожиданно протянула руку и схватила паука за лапку. Остальные лапки, когда она сняла его со стены, яростно задергались вокруг ее руки.

— Марико, отпусти его. Он грязный.

Марико перевернула руку, и паук переполз к ней на ладонь. Она накрыла его другой рукой, так что он оказался в плену.

— Марико, отпусти его.

— Он не ядовитый, — сказала она, подходя ко мне.

— Не ядовитый, но грязный. Посади его обратно в угол.

— Но ведь он не ядовитый.

Марико стояла передо мной, держа паука в руках, сложенных чашкой. Между пальцами виднелась лапка, которая медленно и размеренно двигалась.

— Посади его обратно в угол, Марико.

— А что будет, если я его съем? Он не ядовитый.

— Тебе будет очень плохо. Ну же, Марико, посади его обратно в угол.

Марико поднесла паука вплотную к лицу и приоткрыла губы.

— Не глупи, Марико. Паук очень грязный.

Рот Марико открылся шире, а затем ее руки разжались, и паук шлепнулся у моих колен. Я отшатнулась. Паук проворно ринулся по татами в тень за моей спиной. Я тут же опомнилась, но Марико уже успела выскочить за дверь.

Сейчас не знаю точно, как долго я искала ее в тот вечер. Очень возможно, что времени прошло много: срок моей беременности был уже немалый, и двигалась я с осторожностью. И, оказавшись на открытом воздухе, у реки, я ощутила вдруг странное спокойствие. Часть берега заросла очень высокой травой. В тот вечер, должно быть, на мне были открытые сандалии: отчетливо помню прикосновения травы к голым ногам. Повсюду звенели и стрекотали насекомые.

Потом я различила какое-то шуршание, словно сквозь траву вслед за мной скользила змея. Я остановилась прислушаться — и поняла, в чем дело: вокруг моей лодыжки обмотался кусок старой веревки и волочился по траве. Я осторожно высвободила ногу и при свете луны рассмотрела обрывок: на ощупь он казался сырым и грязным.

— Привет, Марико, — окликнула я девочку.

Она сидела в траве чуть поодаль, подтянув колени к подбородку. Над ней нависали ветви ивы — их на берегу росло несколько. Я подошла к ней поближе, пока не смогла яснее видеть ее лицо.

— Что там? — спросила она.

— Ничего особенного. Прицепилось к ноге.

— А что это?

— Пустяки, просто обрывок старой веревки. Почему ты здесь?

— Хотите взять котенка?

— Котенка?

— Мама говорит, мы не можем держать котят. Хотите одного?

— Думаю, нет.

— Но их скоро нужно раздать. А иначе, мама говорит, придется их утопить.

— Как жалко!

— Вы могли бы взять Атсу.

— Посмотрим.

— Откуда у вас это?

— Я же сказала, пустяки. Просто зацепилось за ногу. — Я шагнула к ней ближе. — Зачем ты это делаешь, Марико?

— Что я делаю?

— Корчишь рожи.

— Я не корчу рожи. Почему у вас веревка?

— Ты корчила рожи. Очень странные.

— Почему у вас веревка?