Мои мужчины - Саша Канес Страница 18

- А почему тогда учреждения не покупают все это напрямую у иностранцев?

- А потому что учреждения могут платить только безналично, но кооперативы могут снимать эти деньги в банке. Пока, во всяком случае.

Я не унималась со своими вопросами:

- А почему тогда кооператоры сами не покупают у иностранцев? Им что, эти двадцать тысяч лишние?

- У кого есть хорошие каналы, так и поступают. Но, как правило, иностранцы всех незнакомых боятся. Сами они никуда компьютер не повезут и к себе в дом российских дельцов не пустят, поэтому предпочитают продавать дешевле, но безопаснее. И такой разбитной охранник Леша — просто находка. А наша задача — познакомиться с клиентом, сблизиться с ним и с учетом взаимной симпатии получить товар еще дешевле, причем не только от него, но и от его соседей и коллег.

При слове «сблизиться» мне стало не по себе.

- Ты, когда про сближение говоришь, Катька, не проституцией ли часом предлагаешь мне заниматься?

Катька впервые посмотрела на меня очень сердито.

- Проституцией, моя дорогая, на Казанском вокзале старые шлюхи занимаются — за стакан бормотухи в подземном переходе холодный хрен сосут. И на Тверской малолетние посикухи на ветру свои придатки морозят! Я свободна! Пока меня любимый человек под венец не повел, я никому ничего не должна. Да, я пользуюсь тем, что молодая и не уродлива. И девочку из себя не строю. Но за ночь с собой я денег не беру! И в постель с тем, кто мне противен, никогда не лягу! Или ты считаешь, что пьяный трах с пэтэушником после танцев на лестничной клетке — это любовь, а то, что я сплю с первым секретарем испанского посольства, — это б…ство? Да, разумеется, он мне компы не за полтинник, а за тридцатник доставляет. Но поверь мне, я ему не из-за этого дала! Спать одной тоже надоедает! — Катя опять потянулась было за сигаретой, но вдруг отдернула руку, а потом и вовсе с хрустом смяла недавно начатую пачку. — На хер все это курево! Хочу долго оставаться молодой и красивой!

Все, что сказала Сибирская Катя, показалось мне искренним и разумным. И я задала ей по следний вопрос:

- Но, входя в твое дело, я должна, наверное, что-то внести в него? У меня же ничего нет! Может, мне еще поработать на обувном лотке и прийти к тебе с деньгами?

Катька снова захохотала.

- Не морочь голову, а? Ты посчитай, сколько лет тебе на лотке на один комп зарабатывать. Сочтемся потом. Твоя задача — обаять наших клиентов настолько, чтобы они нам как можно чаще в кредит отдавали, на реализацию. Хотя бы дня на три-четыре! Неделя — это уже великая победа! В условиях дефицита денежных средств это очень важно. Мне иногда удается.

- Тогда командуй!

- Ты готова выполнять?

Я кивнула.

- Тогда пошли в ванную. Без разговоров!

Пожав плечами, я пошла за ней.

- Скидывай халат и снимай трусы! — велела она.

- Зачем?

- Ты же готова подчиняться!

Ощущая себя полной дурой, я выполнила это странное указание подруги. Та смерила меня оценивающим взглядом с головы до ног, взяла с полки запечатанный бритвенный станок и протянула мне.

- Все просто великолепно! Но вот это мохнатое безобразие, — она указала на треугольник внизу моего живота, — убрать немедленно! Можешь совсем сбрить, можешь маленькую вертикальную полосочку оставить, но такую срамоту теперь не носят!

Честно говоря, я совершенно не поняла, зачем я нужна Кате, так хорошо устроившейся в прекрасной двухкомнатной кооперативной квартире в центре Москвы. В тот же день она созналась мне, что на самом деле не сняла ее, а купила за три тысячи долларов у семьи, уезжавшей на ПМЖ в Германию. В то время три тысячи долларов казались огромной, просто непредставимой суммой, а приобретение кооперативной квартиры человеком со стороны, то есть в этом кооперативе не состоявшим, было с правовой точки зрения делом мутным. Катьку потом два года таскали по судам, пытаясь оспорить ее право на владение этой недвижимостью. Но она, скопившая заветные три тысячи зеленых за первые полтора месяца своего компьютерного бизнеса, ни минуты не сомневалась в правильности своего решения, и время показало, насколько она была права.

Пока я, следуя приказу подруги, наводила марафет в интимных местах, рабочие покончили с маленькой комнатой. Они ушли, а спустя час была привезена и установлена нехитрая мебель. Катька предупредила меня, что вечером приедут покупатели, которые хотят приобрести для какого-то вычислительного центра пять компьютеров с принтерами, и мы должны приложить максимум усилий для того, чтобы они оставили хоть какой-то задаток и согласились подождать десять дней, пока мы закажем и получим товар. Но говорить им о том, что товара еще нет в Москве, не стоит, так как эти клиенты отличаются крайней жадностью и подозрительностью.

Каково же было мое удивление, когда в одном из появившихся у Катьки клиентов я узнала постоянно бывавшего с нами в походах и порой неделями жившего у нас в квартире родительского приятеля дядю Витю Поплавкова! Помню, это был веселый и безалаберный программист, который вел беспорядочный образ жизни. Он стремительно менял подруг, иногда, впрочем, успевая на какой-нибудь из них жениться. Запомнить его баб не было никакой возможности, да это было и не нужно. Всех их почему-то звали Ленами. При этом те из них, кого я видела, были одинаково неказисты, неопрятны и без перерыва курили. Дядя Витя, никогда не имевший ни своего угла, ни минимальных денег, для придания своему облику хоть какой-то значительности давным-давно отпустил длинную клочковатую бороду и не выпускал из желтых неровных зубов массивной трубки. Вторым человеком был симпатичный парень лет двадцати шести, судя по всему, Витин сын от одной из его давних, незнакомых мне по малолетству Лен.

- Дядя Витя! — воскликнула я непроизвольно, едва они вошли.

Я бросилась было на шею к старому другу моей распавшейся семьи, но он раздраженно отшатнулся от меня.

- Вы знакомы? — спросила нас обоих Катя, проводя визитеров на кухню.

- Условно! — мрачно буркнул Поплавков. — Я видел ее когда-то. А на прошлой неделе ее отец кинул меня на триста гринов.

Сопя, он залез за стол. Только тогда я обратила внимание, что за то время, пока мы не виделись, на его тонкокостном тщедушном тельце вырос большой арбузоподобный живот. Витя уперся взглядом в стол, всем своим видом демонстрируя недовольство и неприязнь. Я поняла, что мое присутствие все испортило. Сын же его, напротив, спокойно и доброжелательно обвел взглядом меня и Катю и, не повышая голоса, обратился к отцу:

- Ну что ты заливаешь, батя?! Никто тебя не кидал. Ты сам принтер с факсом перепутал, когда спецификацию составлял. Или не так?

- Так он же мог заменить!

- Мог, конечно! Но ты его вначале пидором гнойным обозвал. Какие уж тут замены?! Нервы у тебя, батя, ни к черту! Отдохни пока.