Полет бабочек - Рейчел Кинг Страница 18

Фейл хихикает, воображая, как Сид — не самый шустрый из мужчин теперь, когда богатство его перетекло в огромное пузо, — кувыркается под простынями со своей драгоценной красавицей. Столько денег — и все не туда.

Он расплачивается с кучером — тот ворчит, недовольный тем, что они так мало проехали от дома Фейла. Капитан идет прочь и, чувствуя спиной взгляд возницы, хромает еще сильнее, чтобы вызвать сострадание этого грубияна-молокососа. Пусть видит, как трудно ему ходить с таким увечьем, пусть даже дом его недалеко отсюда. Он слышит, как кучер, цокнув языком, трогает экипаж с места.

Ресторанный зал заполняется медленно, но неуклонно, так что скоро будет негде сесть. Конец весны в этом году выдался не по сезону теплым, и по выходным здесь обедало до шестисот человек. «Звезда и подвязка» пользуется большой популярностью у лондонцев, решившихся выбраться в эти края на день — утро они обычно проводят в ботаническом саду Кью, затем отправляются в Ричмонд, а вечером, сев в поезд или на пароход, поспевают домой к ужину. Фейл обычно проходил через зал на воздух, к своему излюбленному месту, брал себе чаю на террасе с видом на набережную — здесь ему очень нравилось. Он закрывал глаза и чувствовал, как солнце обжигает веки. Когда он приоткрывал их, сквозь ресницы ему чудилось, что вокруг него памятники архитектуры в романском стиле, и он воображал, что находится на Итальянской Ривьере — там, где он никогда не бывал, но всегда мечтал побывать.

Фейл садится за столик и заказывает выпивку. Позвякивание столовых приборов и редкие перешептывания отдаются где-то в подсознании. От запаха ростбифа у него разгорается аппетит. Он кивает мужчине за соседним столиком — тот кивает в ответ и снова углубляется в чтение газеты. Похоже, тип этот высок ростом — ноги его выдвинуты в сторону, как будто не умещаются под столом. Серый костюм у на нем морщинится, а черный котелок лежит на столе рядом с локтем, плащ переброшен через спинку его стула. Он напоминает Фейлу полковника, под началом которого он служил когда-то: это был огромный человек с еще более внушительным голосом и такой же бородой — он погиб под копытами взбесившейся лошади, когда оттолкнул неопытного новобранца, стоявшего у нее на пути. Подобное сходство внушает Фейлу уважение к незнакомцу, как это ни абсурдно, и внезапно капитану становится совсем не безразлично, что этот человек подумает о нем. Он выпрямляется на стуле и пальцем проверяет, нет ли на усах крошек.

Официант ставит перед ним стакан и идет дальше, к столику незнакомца.

Фейл с удовольствием отпивает виски и слышит, как официант произносит:

— Не желаете ли еще чего-нибудь, мистер Уинтерстоун?

Мужчина этот, Уинтерстоун, заказывает бренди. Услышав его голос, Фейл разочарован: он совсем не грохочущий, как у полковника, и никаких претензий на прекрасное произношение — это то, что сам Фейл отстаивает любой ценой.

Уинтерстоун, Уинтерстоун… Знакомая фамилия, но откуда — он не помнит. Фейл снова разглядывает длинные, как у журавля, ноги. Плечи широкие, но изящные — они придают осанке прямой, горделивый вид. А эти длинные ноги…

Софи.

Он невольно откидывается на спинку стула и достает сигарету из серебряного портсигара. Стучит ею дважды по скатерти и зажигает. Он ловит себя на мысли, что пялится на Уинтерстоуна, когда тот поднимает глаза и смотрит в ответ. Да, глаза тоже похожи. Они изучающе глядят поверх очков для чтения и проникают прямо в душу Фейлу. Капитана вдруг охватывает непонятное чувство сожаления — но в связи с чем, он пока не разобрался. Ему ясно — придется заговорить, чтобы как-то объяснить свою назойливость. Он затягивается сигаретой в полную грудь и обращается к этому человеку, приняв небрежный вид:

— Простите, сэр…

Уинтерстоун не произносит ни слова.

Фейл настойчиво продолжает:

— Вы, случайно, не имеете никакого отношения к миссис Софи Эдгар?

Мужчина медленно и сосредоточенно складывает газету. Аккуратно пристраивает ее на край стола, выравнивает все параллельные и перпендикулярные линии. Снимает очки.

— Она — моя дочь, — произносит он наконец. — А вы кто?

Фейл, к собственному удивлению, начинает заикаться.

— П-простите меня, сэр. Я невольно услышал ваше имя и догадался. Меня зовут Фейл, капитан Сэмюэль Фейл. Миссис Эдгар — моя хорошая знакомая:

— Неужели? Наверное, вы имеете в виду ее мужа, мистера Эдгара?

Фейл осекается. Главное, не ляпнуть что-нибудь, чтобы не выглядеть дураком и не бросить тень на Софи. Надо действовать осторожно, взвешенно. И уверенно.

— Да, ну конечно.

Он не может вспомнить, как Эдгара зовут по имени. Как же?

— Он… он и я — мы с ним старые друзья, — сочиняет он.

Слишком поздно понимает, что копает себе яму, и, может, даже обеими руками.

— То есть мы знакомы с ним уже некоторое время.

Это почти правда — Фейл знал когда-то отца Эдгара, в ту пору, когда… Томас! Ну конечно, его зовут Томас. Тогда еще подросток, он сопровождал мистера Эдгара-старшего в город.

— Понимаю.

Лицо мужчины смягчается, и он уже не берется за газету.

— Не желаете присоединиться, раз уж мы оба пьем в одиночку?

— Видите ли, я ожидаю кое-кого…

— Понимаю, — снова произносит Уинтерстоун.

Фойл должен понимать, что перед ним — совсем не тот могучий полковник, о котором он вспомнил. Пожилой человек явно не ожидал такого ответа — видно, как подрагивают его руки, когда он снова тянется к споим очкам и газете. Нужно исправить оплошность.

— Но мой товарищ подойдет не раньше чем через двадцать минут. Так что я с удовольствием, сэр.

Медленная улыбка расплывается на лице немолодого человека.

Фейл собирается встать, но Уинтерстоун, заметив его трость и негнущуюся ногу, делает знак, чтобы тот сидел, и сам перемещается за соседний столик, захватив с собой стакан с выпивкой.

Выясняется, что Уинтерстоун обедает в «Звезде и подвязке» каждый раз, когда приезжает в Ричмонд по своим адвокатским делам. Они беседуют, делятся воспоминаниями, связанными с гостиницей; Уинтерстоун бывал здесь в ранней молодости: здание тогда было совершенно другим, пока не сгорело во время пожара в 1870 году. Это была его первая поездка без сопровождения родителей, и он был сильно впечатлен увиденным. Капитан Фейл организовывал здесь прием и размещение офицеров из Индии, приехавших на празднование бриллиантового юбилея королевы Виктории в 1897 году. Но он не рассказывает Уиитерстоуну о том, что тем вечером присочинил несколько историй про себя — дал понять, что сражался в Бурской войне, где его ранило в ногу. Никто из присутствующих тогда даже не усомнился в правдивости его рассказа.

— Вы, должно быть, часто навещаете свою дочь, сэр, — говорит Фейл, — раз постоянно приезжаете в Ричмонд.

Уинтерстоун уводит взгляд в сторону, его лицо напрягается.